Последнее совпадение - Роберт Голдсборо

— Господи, Дойл, но ведь Майкл и так во всем идет им навстречу. Стоило им только приехать к нему, и он тут же отправился с ними в полицию. Сам. — Миган яростно встряхнула головой и обратилась ко мне: — Вы знаете их порядки. Разве они не обязаны допускать членов семьи или адвоката, по нашей просьбе?

— Сколько лет вашему сыну?

— Двадцать семь.

— Значит, он уже взрослый. Ему уже зачитали стандартное предупреждение.

— А что это такое? — нахмурилась Миган. Видимо, она не увлекалась полицейскими сериалами.

— Обычное напоминание о его конституционных правах — что все им сказанное может быть использовано против него. Что он также имеет право отвечать на вопросы в присутствии своего адвоката. Это правило введено с незапамятных времен, после того как…

— Постойте-ка, — прервал меня Дойл. — Этот, как его… Роуклифф сказал мне, что Майкл отказался от адвоката. Я как раз хотел вызвать своего знакомого юриста.

— И, разумеется, не вызвал, — ядовито процедила Миган. — Господи, неужели от тебя даже в таком деле толку нет?

Дойл приподнялся.

— Послушай, черт побери, если ты…

— Мне это не нравится, — вмешался я, выразительным взглядом пригвоздив Дойла к стулу. — Как вы узнали, что Майкла вызвали на допрос? — обратился к Миган.

Миган метнула ледяной взгляд на Лили, словно желая напомнить, что она была изначально против моего присутствия здесь. Лили в ответ нежно улыбнулась.

— Он утром позвонил мне из своей квартиры, — пояснила Миган. — Он живет в Вест-Сайде. По его словам, к нему приехал полицейский и попросил заехать в участок, чтобы дать показания по поводу смерти Линвилла. Я спросила, не могу ли чем-нибудь помочь — вызвать адвоката, например, — но он сказал, что нет. Тон у него был довольно беззаботный. Но вот теперь эти мерзавцы, должно быть, не позволяют ему звонить оттуда!

— Это вряд ли, — покачал головой я. — Дело ведет инспектор Кремер, а я его слишком хорошо знаю. Он, кстати, знавал и вашего с Лили отца. Он резок и упрям, но отличается честным и справедливым нравом; вдобавок он умен, сколько бы Ниро Вульф не утверждал обратного. Он никогда не поставит под угрозу исход дела, нарушая или пренебрегая какими-либо процессуальными порядками.

— Тогда почему вам это не нравится? — требовательно спросила Миган, нервно меряя шагами комнату.

— Да, я тоже хотел задать вам этот вопрос, — поддакнул Памсетт, прокашливаясь и теребя шелковый галстук, словно для того, чтобы привлечь к нему внимание.

— Господи, да помолчите вы! — не выдержал Дойл. — Дайте ему самому сказать.

Я пропустил их реплики мимо ушей.

— Известно ли кому-либо из вас, чем мог заинтересовать полицию Майкл в связи с убийством Линвилла? Знают ли они о том, как поступил Линвилл с вашей дочерью?

— Представления не имею, — покачал головой Дойл. — Впрочем, я, как вы понимаете, в этом доме не частый гость. — Он метнул взгляд на Памсетта, который пытался напустить на себя безразличный вид. — А ты, Миган? спросил он. — Ты что-нибудь знаешь?

— Не думаешь же ты, что я могла им сказать! — отрезала она, изучая свои длинные, ярко-накрашенные ногти и перстень с изумрудом размером с Коннектикут. — Хватит с меня и того, что все эти люди, — кивок в нашу с Лили сторону, — в курсе дела.

— Учитывая повышенное внимание прессы к убийству Линвилла, есть вероятность, что дело примет ещё большую огласку, — сказал я. — Вам лучше быть к этому готовыми.

— Только этого нам не хватало! — взвилась Миган, гася сигарету. — Чтобы на нас пальцами указывали…

— Ты бы лучше из-за Майкла побеспокоилась, — произнес Дойл, устремляя на неё гневный взгляд. — Я надеялся, ты хоть с возрастом немного оттаешь. Гудвин, объясните, пожалуйста, что вы имели в виду, говоря, что вам это не нравится.

Я отпил кофе и уже раскрыл было рот, когда зазвонил телефон. Памсетт находился к аппарату ближе всех, но Миган молнией метнулась к нему и схватила трубку.

— Алло!.. Да, я слушаю… Да… Что?… Но это же просто нелепо. Я… Да, конечно… Нет… А когда можно его увидеть… Да… Хорошо…

Миган положила трубку и повернулась к нам, ни на кого не глядя.

— В чем дело, Миган? — озабоченно спросил Памсетт, наклоняясь к ней.

— Майкл, — выдавила она. — Он… только что сознался… в убийстве Франта Линвилла.

Глава 7

Воцарившееся молчание продлилось секунд двенадцать; казалось, что все состязались, кто дольше задержит дыхание. Миган рухнула в кресло рядом с телефоном и закрыла лицо руками.

— Возьми себя в руки, женщина, и не устраивай дешевую мелодраму! — рявкнул Дойл. — Кто тебе звонил?

— Сержант полиции, — прошептала Миган, проводя пальцами по щекам. — Боюсь, что фамилию не запомнила.

— Стеббинс? — предположил я.

— Да, кажется. Он сказал, что звонит по просьбе Майкла, который просит передать нам, что он сознался. Наверное, его там избили!

— Нет, — убежденно сказал я. — Отвечу вам, почему я сказал, что мне это не нравится. Я сразу догадался, что он собирается сознаться, когда узнал об его отказе от услуг адвоката.

— Но почему? — плаксивым голосом спросила Миган. — Майкл такой мягкий и ранимый… Спросите Лили. Он и мухи не обидит, не говоря уж…

Голос её оборвался и она всплеснула руками.

— Не знаю, что сказал или в чем сознался ваш сын, — произнес я, — но можете быть уверены, что если ребята окружного прокурора в курсе того, как обошелся Линвилл с вашей дочерью, они раскрутят версию «разгневанный брат мстит за поруганную честь сестры» до конца. Это также означает неизбежный допрос Норин. Есть и ещё одна возможность…

Дойл нетерпеливо посмотрел на меня.

— Не тяните кота за хвост, Гудвин. Выкладывайте, что там у вас еще.

— Чтобы это понять, вовсе не нужно быть гением вроде Ниро Вульфа, — огрызнулся в ответ я. — Возможно, Майкл взял вину на себя, чтобы выгородить кого-то другого.

— Чушь какая! Кого ему выгораживать? — истерично взвыла Миган.

— Какого-то близкого человека — члена своей семьи, например.

Я украдкой покосился на Лили; выглядела она довольно задумчивой.

— Это просто возмутительно, мистер Гудвин, — с расстановкой отчеканила Миган. — Я… не нахожу слов! Не будь вы близким другом моей сестры, я бы указала вам на дверь!

— Постой-ка, Миган, — прогромыхал Дойл. — Я, конечно, пришел позже остальных, но думаю, что Гудвин находится здесь именно потому, что разбирается в уголовных преступлениях, а также знает толк в методах полиции.

— Гудвин находится здесь потому, что его пригласила я! — заявила Лили. — Впрочем, если он сейчас встанет и уйдет, не попрощавшись, я его винить не стану. Однако ты прав, Дойл, он и в самом деле собаку съел не только в уголовных преступлениях, но также и в уголовном праве, и в полицейских методах. Поэтому, если вас, черт возьми, хоть чуточку волнует судьба Майкла, вы должны внимательно выслушать, что скажет Арчи.

Миган пыталась испепелить меня взглядом, а вот Дойл согласно закивал и опустился в кресло.

— Я понял, Лили, — сказал он. — Что ж, Гудвин, мы вам внемлем — что, по-вашему, мы должны делать?

— Прежде всего необходимо подыскать вашему сыну первоклассного адвоката, хочет он того или нет, — сказал я. — Общественному защитнику я бы его судьбу не доверил. Не то, чтобы там собрались одни бездари, но в вашем случае нужен настоящий тяжеловес. Могу кое-кого предложить, если хотите. Я также поговорю с парнями из уголовки — возможно, удастся выведать, что там всплыло во время допроса.

— Я до сих пор не могу поверить, что это случилось, — прохныкала Миган. — И ведь сам даже не позвонил, какого-то шпика попросил.

— Похоже, что он по какой-то причине не хочет с вами общаться, — предположил я.

— Никто не заставит меня поверить в виновность Майкла! — завопила Миган, размахивая руками, как не в меру усердный регулировщик на Пятьдесят седьмой улице. — А от тебя толку, как от козла молока! — процедила она Дойлу, затягиваясь очередной сигаретой. В гостиной запахло, как в вагоне для курящих вечернего поезда на Уайт-Плейнс. — Когда ты предпримешь первые активные шаги, нас будут возить в инвалидных колясках или в богадельне с ложечки кормить!

— Уймись, Миган, — поморщился Дойл, мотая головой и пряча руки в карманы. — Не строй из себя идиотку.

— Да, хамить ты не разучился, — Миган одарила бывшего супруга змеиной улыбкой. — К сожалению, некоторые привычки с возрастом не меняются.

Она продолжала что-то бубнить, но я не слушал, разглядывая молодую особу, неожиданно возникшую в дверях, за спиной у Миган.

Хотя я и не видел её уже несколько лет, мне не составило труда узнать эту босоногую, облаченную в купальный халат женщину с взъерошенными черными волосами и удивленными голубыми глазами. С тех пор, как я видел её в последний раз, Норин Джеймс заметно повзрослела и похорошела: так мосластый жеребенок превращается в стройную лошадку. А вот темнеющие под глазами круги её совсем не украшали — похоже, последние события дались бедняге нелегко.