Подозрительные пассажиры твоих ночных поездов - Ёко Тавада

Скрежет металла о металл, шипение вырывающегося наружу пара, стук колес, рассерженные голоса. Ты бросила взгляд на часы — начало третьего. В дверях показался высокий тучный мужчина. Поздоровался. Коммерсант. Бывал и в Париже, и в Нью-Йорке, и в Осаке, хвастливо рассказывал он на английском.

— А вам куда?

— В Пекин.

— Значит, предстоит пересадка.

Какая еще пересадка? Студент меня ни о какой пересадке не предупреждал. Кто из них прав? Разговаривать больше не хотелось, ты вежливо кивнула и спрятала глаза в книгу.

— А в каком отеле вы намереваетесь остановиться в Пекине? — важно спросил попутчик.

— Не знаю, — бросила ты.

Ты лежала, а он стоял, загораживая собою дверной проход. Ты чувствовала себя неловко, но вставать с постели не хотелось. От неудовольствия попутчик зашмыгал носом, предложил выпить. Ты отвечала, что больна и пить не станешь. Вообще-то ты хотела соврать что-нибудь про болезнь, но потом вспомнила, что у тебя и вправду понос. Настроение испортилось. Бегать ночью в туалет — сомнительное удовольствие. Довольно неприятно, когда ты идешь по коридору, а на тебя надвигается чья-то тень, лишенная лица. Или когда ты сидишь на толчке, а снаружи кто-то пытается ворваться в туалет. Коммерсант остался недоволен твоей нелюбезностью и отправился в вагон-ресторан.

Через какое-то время послышались два оживленных женских голоса, то и дело перебивающих друг друга. Некая подозрительная девица фривольного вида открыла дверь и рассмеялась тебе в лицо. За ее спиной появилась еще одна, весьма похожая на нее особа. Обе были в платьях длиной выше колен. Колготки из полупрозрачного розового капрона, белая ленточка трепыхается на груди, блестящие стеклянные браслеты — словом, девочки из хороших семей, которые играют во взрослых. Смущало только то, что этим девочкам уже перевалило за двадцать. В Синане почти все женщины постоянно ходили в синей рабочей одежде, косметики никто не использовал. А эти персики разрядились в пух и прах, намазались. Кто они такие? Поскольку ты не могла определить этого, то решила считать их феями из персикового сада, которые по ошибке залетели в ночной поезд. Девицы забрались на верхние полки. На их крошечных ножках красовались какие-то тапочки персикового цвета, похожие на балетки. Багаж состоял из шитых бисером сумочек, напоминавших кукольные. С такими не путешествуют. Наверное, багаж находится при слугах. Впрочем, есть ли в бесклассовом обществе богатеи, которые имеют возможность содержать прислугу? Девицы пошептались, потом притихли. Ты снова взялась за книжку. Спать ничуть не хотелось. В ночных поездах бывает по-разному: иногда страшно хочется спать, а в другой раз за ночь и глаз не сомкнешь.

Прошло минут тридцать. Распространяя водочный запах, в купе вернулся коммерсант с бородой и усами. Стоя в дверях, он завязал разговор с персиковыми феями, лежавшими на верхних полках. На каждую его фразу, отрывисто брошенную низким голосом, они отзывались заливистым смехом. Временами в смех вклинивались какие-то реплики. Ты оторвалась на секунду от книги — в поле зрения попала мужская задница. Голос мужчины был ужасно противным — пронимал до печенок. Тебе хотелось немедленно погрузиться в сон — чтобы мир вокруг тебя испарился. Прошло немало времени, прежде чем мужчина наконец закрыл за собой дверь и исчез. Похоже, что его место было в другом купе. Ты вздохнула с облегчением. Пришел проводник, проверил билеты, потушил свет. Персиковые феи продолжали шептаться, но в какой-то момент перестук колес поглотил и их голоса, вагон продолжал дребезжать, а ты погрузилась в счастливый сон.

Вдруг сквозь стук колес послышалось сопение коммерсанта. Это было похоже на то, как если бы один-единственный певец во всем хоре выбился из ритма. И дирижер сказал бы ему: «Прекрати петь! У тебя совсем нет слуха — замолчи!» Но он бы не только не замолчал, но, наоборот, прибавил в голосе. Ты наблюдала все это во сне, но теперь уши твои не выдержали, глаза открылись. В абсолютной темноте скрипела и скрипела верхняя полка у тебя над головой. Сквозь этот скрип сочился голос женщины, сочился голос мужчины. Потом раздался вскрик, и над твоей головой пронеслась огромная черная тень. Под тяжестью приземлившегося тела задрожала верхняя полка напротив. Теперь оттуда сочился голос женщины, сочился голос мужчины. Скрип был таким натужным, что ты опасалась, как бы полка не рухнула. Наконец-то до тебя дошло: развлекаясь с двумя персиками, коммерсант перепрыгивает с полки на полку. И в таком случае получается, что одеяние девушек из приличных семей, одеяние, которое ты приняла за девичий каприз, на самом деле является здесь униформой для проституток.

Ты была готова закричать от досады: тебе придется целую ночь провести взаперти, в этом забитом наглухо ящике, вместе с коммерсантом и его девками. Может, спеть им в полный голос детскую песенку? Если в эту ночь и впрямь каждому позволено сходить с ума, то проиграет тот, кому нечего представить в качестве доказательства своего безумия. С болью думаешь, что тебе-то представить и нечего. Три месяца назад ты научилась играть на саксофоне, до этого участвовала в школе в театральных представлениях, занималась современными танцами. Но ничто из этого не является весомым доказательством твоего безумия.

Мужчина совсем запыхался, и все же его рука снова потянулась в сторону противоположной полки. Наверное, он еще раз собирается перепрыгнуть туда, подумала ты, затаив дыхание. Но тут он издал сдавленный крик, дернулся и полетел вниз. Грохот был ужасен, и в тот момент, когда черный силуэт заслонил взор, ты крепко зажмурила глаза. Открыв их, ты услышала вопли мужчины, распластавшегося на полу. Потом он затих. Девицы о чем-то оживленно говорили там, наверху. Потом свесились вниз две худые ножки в балетках. Ты прикинулась спящей. Чуть приоткрыв глаза, увидела, как женщина достала из кармана мужского пиджака бумажник и переложила его в свою сумку. Еще одна пара ножек скользнула вниз. Совершенно бесшумно женщины покинули купе.

Мужчина лежал на полу между полками, словно куль с песком, и не подавал признаков жизни. Может, позвоночник сломал? Если немедленно не вызвать врача, будет поздно. Может, проводнику сказать? Или полицию вызвать? Коммерсант пойдет к врачу или его арестуют? А сама ты предстанешь в качестве свидетеля? Что будет, когда мужчина расскажет о своих феях? Таинственный поезд продолжал свой путь. Если фей арестуют, их, возможно, приговорят к смертной казни. Диковато, конечно, но тебе кто-то рассказывал, что наказания в этой стране очень суровы. Поезд мотало из стороны в сторону, ты никак не могла прийти хоть к какому-нибудь решению. И решила пойти на поводу у собственного настроения. Жаль, если фей арестуют, мужчины же, который валялся на полу со сломанным позвоночником, не было жалко ни капельки. Вспомнилось: каждому воздастся по делам его. Пусть так и валяется. Решив не утруждать себя, ты отвернулась к стенке и закрыла глаза. Пусть и с опозданием, но утром проводник обнаружит коммерсанта. К этому времени фей будет уже не поймать. Бороться со сном не было сил. И ты решила заснуть, оставив все как есть.

Путешествие шестое

В ИРКУТСК!

Когда ты в полном одиночестве разгуливала по заснеженным и обледеневшим московским улицам, тебя окликнул мужчина лет тридцати — рубашка с открытым воротом в зеленых узорах, обтрепанные брючины джинсов. Дело было еще до перестройки.

— По-английски говоришь?

— Самую малость.

Голос незнакомца был закутан в белоснежный пар его дыхания, отчего делался неразборчивым. «Наверное, американец», — пронеслось у тебя в голове.

— А на латинице писать можешь? — спросил он.

Ты удивленно наклонила голову — что за глупый вопрос! Впрочем, среди русских, возможно, есть люди, которые знают только кириллицу. Кроме того, здесь много выходцев из Средней Азии, так что владение «европейской грамотой», возможно, большая редкость. Пальцем в перчатке ты стала чертить в воздухе: эй, би, си, ди… Мужчина пришел в возбуждение, закивал: «Видишь ли, у меня к тебе просьба будет. Перепиши-ка вот это на открытку. Самому-то мне писать нельзя». Он сунул тебе открытку с видом Кремля и обрывок бумажки. Печатными буквами на ней было выведено по-английски: «Мэри! Джо завел себе новую любовницу. Они сейчас в гостинице „Интурист“ в Москве. Поэтому встреча в парижской гостинице отменяется. Я хочу, чтобы ты приехала сюда. Надо поговорить. Джо попросил меня передать тебе это. Майк».

Ты подумала, что это какая-то запутанная история, но все-таки переписала текст на открытку, положив под нее свою туристическую карту Москвы. Руки закоченели, так что строчки расползлись, несмотря на все старания. В качестве адреса была обозначена гостиница во французском городке, название которого ты слышала впервые.