Митьказавр из Юрковки - Ярослав Стельмах

— А это дедушка... — начал было я, но увидел, как Митя показывает мне кулак, и понял, что деду действительно ни к чему знать правду.

— Это, дедушка, — пробормотал Митя, — мы и сами не знаем кто. Не было, не было, а то вдруг появилась. И зачем это кто-то вырыл, понятия не имеем! Ещё такую здоровенную. Ты не знаешь, Серёжа?

— Не-е.

— Вот беда, — вздохнул дед. — А бабушка вам молочка передала. Так вот и вылилось всё.

— Молочко, — облизнулся Митька. — И много?

— Полный бидончик.

— А может, не всё вылилось?

— Да нет, всё.

— Жаль, — горько вздохнул Митя. — Эх, если бы знать, кто это, — неискренне правил дальше. — Я ему бы...

— Да, — кивнул головой дед. — Ну как вам здесь, хорошо? — заинтересованно, направляясь к шалашу.

— Хорошо, дедушка. Может, вы лимонада хотите, — подлизывались мы.

— Нет, спасибо, не хочу. А вот водички выпил бы. Есть у вас водичка?

— Есть, дедушка, вот, — сказал я, зачерпнув кружкой из ведра.

— Спасибо, — мягко поблагодарил тот. — Ну, а лопатка вам уже не нужна?

— Лопатка? — покраснел Митька.

— Да, лопатка. Вот она и лежит.

— Действительно, лопата, — глупо хохотнул я.

— А бабушка искала сегодня. А лопата, видишь, у вас. Вы, наверное, червей копали?

— Вот-вот, черви. На рыбалку, — выпалил Митя.

— Ну и много поймали?

— Да нет, не очень. Что-то клёва не было.

— Вот ещё и курица пропала. Украл кто-то или собака какая подавила.

И именно в этот момент пакостная курица, видимо, задремавшая под деревом, словно услышав, что речь идёт о ней, стала неистово квокатать.

— Ты смотри, — словно не веря своим ушам, удивился дед. — Кажется, курица.

— Курица, дедушка, курица, — быстро заверил его Митя. — Мы вот пришли из деревни, видим — бегает тут. Так мы её к дереву привязали.

— Ой-ой, это же куда забежала! — развёл руками дед. — Как-то я отдал сестре котика своего на несколько дней, а сестра живёт километрах в пятнадцати от Юрковки. Села, значит, на автобус и поехала. Когда это, проходит неполная неделя, слышу — мяукает что-то утром под дверью. Глядь — а то Мурчик мой. Надоело, видно, у сестры, то он ко мне прибежал. Вот, значит, и курочка так же. Полюбила вас крепко, видать. Вы её завтра принесёте?

— Принесём, принесём, — озадаченно уверили мы.

— И лопатку тогда я сегодня брать не буду, так как вы, вероятно, и яму хотите закидывать, а то ещё втелющится кто-то опять, и шею свернёт. А я пойду.

— Посидите, дедушка, ещё, — льстиво завели мы.

— Да нет, пойду. Поздновато уже. А это, видишь, хотел молочка вам принести. Ну, бывайте.

— До свидания, дедушка. До завтра, спасибо вам, — вяло ответили мы.

— И хитрый же старик, — сказал, помолчав Митька.

— Всё понял. Я едва от стыда не сгорел.

— Да, тут уж ничего не поделаешь.

— Хорошо, что колья не вбили, как ты говорил.

— Конечно, это ещё деду повезло.

На этом мы и согласились.

Глава VIII

Ночной гость.

Негативные последствия обучения во сне.

Сухо потрескивал весёлый костёр, освещая стволы окружающих деревьев, а мы, продолжая разговор, били комаров, за две недели уже привыкших к нашей «Гвоздике».

— Оно же существует, — задумчиво протянул Митька, хлопая себя по шее.

— А может, Митя, то всё выдумки?

— Конечно, выдумки... — договорить он не успел.

Громкий и тревожный рёв раздался над озером, ударил в шалаш, рванулся ввысь, и уже далеко-далеко с такой же тревогой и непостижимостью отозвался над лесом.

«О-о-у-у-у-у».

Митька вскочил:

— Ты слышал?

— Слышал, — едва выдавил я.

С фонариками в руках мы бросились к берегу.

— Только вместе, — на ходу кричал Митька. — Как с другом что случится, второй поможет.

— Конечно! — отозвался я, светя под ноги.

Впереди что-то громко плюхнуло.

— Туда!

— Туда! — тревожно отозвалось у меня в животе.

Пробежав ещё немного, мы, запыхавшись, остановились. Метрах в семи от берега что-то булькало.

— Он, — подсветил я пузырьки, появляющиеся на поверхности.

— Оно, — подтвердил Митя, немного неуверенно ступая в воду.

— Куда? — я взял его за руку. — Ты что?

— Пусти!

— И не подумаю. Назад! Ты что, с ума сошёл! Чтобы под воду затянуло? Как глупого телёнка? Не вздумай лезть, — продолжал я его тянуть что было силы.

— Да ладно уж. Не полезу, — сердито отозвался он. — Пусти.

Мы стояли по колено в воде и смотрели на странные пузырьки. Ещё минута, и всё затихло.

— Ну вот, — нарушил молчание Митька. — Всё. Эх, такая возможность!

— Схватило бы тебя за ногу, была бы тебе возможность!

— При чём тут нога! Разве ты не понимаешь? Это же, может, наш единственный шанс! И так глупо его потерять!

— Так-то оно так, — вздохнул я. — Но не рисковать же жизнью!

— А все крупные исследователи! Много бы они открыли, если бы не рисковали? Много? А ты всё испортил! Но если бы они были такие, как ты, мир, видимо, не знал бы и половины того, что знает теперь!

— Такие, как я! Так, значит, я виноват в том, что не пустил тебя, может, на верную смерть? А если бы оно тебя схватило, мне, фонариком по голове его бить? Оно и меня вместе с фонариком проглотил бы!

— Ну хорошо... Это я так, в сердцах, — пробормотал Митя. — Прости... Тс-с-с, — прошептал, коснувшись моего плеча.

— Что?

— В кустах шорох.

— Да уже слышится, — махнул я рукой. — Пойдём.

— Пойдём.

Мы вернулись к шалашу, и залезли внутрь.

— Ну это выдумки или не выдумки? — съехидничал Митька.

— Наверное, правда.

— «Наверное»... Ещё и сейчас не верит! Хочешь, я тебе почитаю?

— Я хочу спать.

— Ты засыпай, а я буду читать. О палеозойской эре, согласен?

— Читай, лучше запомню.

— Так слушай: «Если бы мы с вами оказались в лесу каменноугольного периода, то вряд ли у вас сложилось бы приятное впечатление...»

— Да, — лениво согласился я.

— Что?

— Да, говорю.

— А-а... Ну слушай дальше. Я выборочно...

— Давай.

— «...Лишь изредка мёртвую тишину нарушал плеск воды: то по болоту бродили твари, видом своим напоминавшие саламандр, но гораздо больше их по размерам, — стегоцефалы».

«Интересно, — думал я под Митино бормотание, — кто же всё-таки живёт в нашем озере? Узнаем ли мы об этом когда-нибудь?»

— «...иногда в воздухе пролетали огромные хищные стрекозы, размахом крыльев до семидесяти пяти сантиметров...» — всё тише и тише звучал голос моего друга. А вот и совсем замолчал.

Я брёл болотом. Всё вокруг производило вряд ли приятное впечатление. Толстые стволы плаунов были покрыты мхом и утопали в ворохе опавших листьев, а сами листья свисали только с верхних веток. Лепидодендроны сплетались кронами с сигиляриями, создавая вечный полумрак. Изредка надо мной проносились стрекозы с размахом крыльев до семидесяти пяти сантиметров, а здоровенные пауки, тараканы и скорпионы сердито мелькали в густых кустарниках. Вот неподалёку послышался плеск воды: какая-то тварь с трудом выползла на берег с рыбой в пасти. «Стегоцефалам, — безошибочно определил я. — Первое наземное позвоночное».

Где-то неподалёку затрещали ветки, всё ближе и ближе — на открытую полянку выскочило двуногое чудовище, раз в три выше меня, и оскалила зубы.

«Тиранозавр, — ужаснулся я. — Страшный враг всех наземных животных. Но он должен появиться позже. Хотя бы лет так через миллионов сорок».

Но раздумывать было некогда. Хищно прищурив глаз, тварь бросилась на меня. Быстро сорвав с плеча ружьё я прицелился... и тут только заметил, что в руках у меня не ружьё, а сачок. Ещё сегодня я ловил им бабочек, а сейчас меня самого, как насекомое, поймают.

Вот ещё один шаг могучих лап, хищник хватает меня передней конечностью за руку...

— А-а-а-а, — бьёт мой крик в верхушки деревьев. Разевается страшная пасть и Митиным голосом кричит:

— Сергей, Сергей, что с тобой, а? Проснись, Серёженька!

Открываю глаза. Надо мной склонился с фонариком Митька, сжимая рукой мой локоть.

— Тебе что, снилось что-то страшное?

— Ничего мне не снилось, — ответил сердито. — Отпусти руку, чего ты вцепился в неё своими пальцами.

— Ну, прости! Тебе больно, да?

— Совсем мне не больно. Это всё твои чтения глупостей вслух. Кончил уже?

— Кончил. Ну не сердись. Уже ложусь. Он выключил фонарик и лёг рядом:

— Спокойной ночи.

— Ничего себе, спокойная ночь, — ответил я. — Почти умер от страха от твоего чтения.

Спали мы без приключений.

Глава IX

Тайна лесного озера.

После того случая Митьказавр больше не появлялся.

— Может, он утонул, — высказал я предположение, но Митька на меня так посмотрел, что я в тот же миг проникся верой в вечное существование этого животного.