За дурною головой - Виктория Иванова

Мда… Угораздило же получить э'гленера с именем Раделяющий! Ну, или где–то около того. Конкретный перевод можно дать, только зная полное имя, а я не думаю, что он вот так запросто его скажет. И это, еще смотря, с какого языка переводить! Можно и до Дарующего допереводиться.

– Рони! Да не тяни ж ты! – Викору, похоже, тоже не терпелось узнать о новой заразе на наши головы.

– Ах да… – Рони развернулась к остальным, впрочем, не отпуская цепко удерживаемого плаща. – Значит так, ребята, у меня есть одна хорошая и несколько плохих, хотя, это еще как посмотреть, новостей. С чего начинать?

– С хорошей. – ответил я, усаживаясь на обломок какой–то колонны, и со злостью посмотрел на этого Эйлана.

Ответный взгляд мало чем отличался от выражения, с которым обычно разглядывают потолок. Он вообще, хоть чего–то боится?

– Хорошая новость заключается в том, что обряд мы все–таки сорвали. – со слегка наигранным оптимизмом сказала Рони. – Вернее, он прошел совсем не так, как его планировала Майрана.

– Это, несомненно, радует, Рони, но это ведь не всё? Я правильно понял? – отозвался Викор.

– Правильно, Викор, а теперь об остальном. Обряд все–таки прошел, и Врата были раскрыты.

Пока Рони говорила, я наблюдал за нашим гостем. После второй же фразы он резко потерял интерес к разговору и стал усиленно осматриваться по сторонам. Ага, он эту отрубленную голову искал. Интересно, а на кой она ему? А что такое «кой»?..

Мои наблюдения прервала последняя фраза Рони, вернее, даже не фраза, а реакция демона.

– ЧТО?!

Потянувшийся за предметом, напоминавшим отрубленную голову, демон, при последних словах потерял опору и упал с облюбованного им для сидения куска колонны. Йес! И он таки навернулся! Э? Это на каком языке? Вот ке'шшес!

– Что–что вы со мной делаете?! – изумленно переспросил он.

– Имеем! – хихикнул Берфур.

Гном решил пообщаться с демоном? Не верю…

– Щаазззз!!! – возмутился обсуждаемый. – Аж три раза с перехлестом! Размечтались! Я вообще тут не при чем, а мимо!

И он, вырвав свой плащ, встав на ноги и поднявши вечно таскаемую им голову, развернулся к нам, заявив:

– Всё! Хватит с меня острых ощущений! Я ухожу. Меня уже давно в «Эдеме» ждут! Пока, игроки… – и направился к ближайшему пролому в стене.

Монк рванул, было, за ним следом, но Викор тихо приказал «Сиди!» и ему пришлось усесться назад. Возмущение, обуревавшее Эйлана в начале, сменилось какой–то странной усталостью, а потом он шагнул в пролом, и меня словно ударили по затылку «Ментальным молотом»…

Лана

…Над ухом зудели голоса. Настойчиво так, противно… Не хуже иных комаров ночью. Сознание пребывало в блаженной отключке, мысли витали в нирване, а глаза тупо созерцали непонятные кусты, густо покрытые золотистыми соцветиями. Я сидела на земле, и руки механически поглаживали странный округлый предмет на коленях.

– А я говорю, что прикидывается! – гудение собралось в отдельные слова, из которых выстроилось более–менее осмысленное предложение.

Видимо, кто–то с кем–то спорит… А мне – по барабану…

– Ага! Ты на Эрланиона посмотри! Стоит, как магическим посохом пришибленный. Только глаза и моргают!

Эрланион?.. Ну и имечко! Это кто?.. Вялое любопытство шевельнулось в груди и тут же скрылось, устыдившись собственных потуг. Собственно, а какая мне разница…

– А может, того, прибить, и сказать, что так и было? Ну, чтоб не мучился? – прикладные гуманисты, блин…

Как приложат гуманизмом из гуманных соображений, так и коньки на раз отбросишь…

– Ты чего?! Совсем, что ли с ума сошел? Ты про Эрланиона подумал?! Рони же сказала – они связаны! Что чувствует один – то и другой! Убьешь одного, умрет и другой! Кроме того, а про Книгу нам кто расскажет? Ты, что ли?! Зря мы сюда через весь континент перлись?..

Ха! А на страдающего Охламона (вот мерзкий склероз! Ну и имечко у типа – гхыр запомнишь!) им уже начхать?! Собственные ножки важнее? Стоп… Уж не меня ли стремятся «из гуманизма» отоварить? Не поняла–а…

Я повернула голову и посмотрела на стоящую рядом двухметровую темную фигуру с очень даже различимым, и соответствующих габаритов, мечом, которым эта фигура поигрывала в опасной близости от моей головы.

Пофигизм резко закончился, а в душе стала подниматься нешуточная ярость.

– А что, я давно хотел прибить этого…

Дослушивать определения я не стала, а молча, развернувшись на пятой точке, со всей силы лягнула громадину в район голени, вымещая на нем всю свою злость и растерянность! Мужик вскрикнул, покачнулся и уронил меч… себе на ногу! На ту же, которую я и лягнула. Воюууууу!!!! Вот не знаю, от чего он больше выл, от удара или от меча. Мужик запрыгал на одной ноге, издавая звуки, услыхав которые все слоны бы из зависти совершили массовое харакири!

– Ну, вот теперь я сейчас тебя точно убью, поганец! – мужик прекратил скакать на одной ноге и, прихрамывая, направился ко мне, подняв по дороге меч.

Всё. Допрыгалась. Мою крышу, наконец, сорвало.

С глухим, утробным и каким–то нечеловеческим рыком я аккуратно отложила Ванечку в сторону и, подхватив какой–то валяющийся рядом дрын солидных размеров двумя руками, кинулась на громилу, который стал для меня олицетворением всех моих неприятностей за весь этот месяц и вторую половину дня в особенности.

– За испорченный праздник! За стенку! За три луны! За нервы! За голову! Сволочь! На тебе! На!..

С каждым воплем я охаживала типа дрыном по тому месту, куда попадала, абсолютно начхав, что будет дальше. Довели ребенка, что называется, нервный срыв, блин!

На втором же ударе я удачно попала ему по незащищенной руке, лишив последней защиты – меча. После этого шкафчик только уворачивался, бегая от меня по полянке и отчаянно вопя. Я не слушала, с рычанием кидаясь снова и снова…

Неожиданно, меня крепко обхватили сзади, плотно прижав руки к бокам, и оттащили назад. Я продолжала брыкаться и вырываться, но державший был куда как сильнее, делая все мои попытки вырваться безуспешными. А вот попытка лягнуть державшего ногой, однако, увенчалась успехом, о чем мне сообщило нецензурное шипение над ухом. Но на этом всё – этот гад мне на ноги наступил!! А он тяжееелый!

– Слезь с конечностей, орк позорный! – рявкнула я раздраженно.

– Успокойся, припадочный, тогда отпущу. – Судя по голосу, меня крепко держала жертва нетрадиционной росписи, растудыть его налево…

– Все, я спокойна, я полностью спокойна… – тихо забурчала я себе под нос, глубоко дыша.

Нехитрый аутотренинг действительно успокаивал, приводя растрепанный чувства в относительный порядок