Хочешь выжить — убей! - Борис Бабкин

"Еще бы, — мысленно усмехнулся Рыбаков, — ты ей хату всю обставил.

Одел, как английскую королеву. Таньке «мере» купил. Правда, не новый, но все равно. И шпана местная бабке по вечерам сумку до квартиры доносит". А вслух сказал:

— Тебе виднее. Я с церковником договорюсь. Он и цену сбавит.

— Слышь, Семен, — вспомнил Арсентий, — ты что-то про подругу Танькину говорил. Кто такая?

— Да черт ее знает, мне подруга маман говорила. Я имя подружки не спрашивал. Мне это все шло и ехало. Арсентий заторопился:

— Я смотаюсь к Марии Андреевне. Знаешь, как узнал, что Танька мертва, затвердело все внутри. Не думал, что такой слабак. Из-за бабы чуть ли не в голос кричать стал.

— Понятно. — Зоин отец вытер платком пот с загорелой лысины, вздохнул.

— Значит, в машине что-то было? — Он вопросительно посмотрел на сидевшего перед ним атлета в милицейской форме с капитанскими погонами.

— Да, — кивнул тот, — боковина задней правой дверцы оторвана. Передние обе, видно, пытались снять, но не стали. А заднюю правую оторвали. Значит, то, что искали, там было.

— Наркотики? — спросил Зоин отец.

— Собака не отреагировала, — покачал головой капитан. — Оружия туда много не вместишь. Мы предполагаем — деньги, Николай Васильевич. Таракан мехами занимался вполне законно. Даже налоги в отличие от многих платил. Но в последнее время его несколько раз замечали в Пензе. Точнее, его машину. Вот к кому он туда наведывался, установить не удалось.

— Ты, Игорь, уже со мной по-казенному говорить начал, — упрекнул его Николай Васильевич. — Дома тоже как с подозреваемыми разговариваешь? Или больше на жаргоне? Обычно привыкают сотрудники. Через год по разговору и не отличишь, кто мент, а кто уголовник.

— Специфика работы, — улыбнулся капитан. — А насчет того, что с вами так... — Понимаете, я в вас все время полковника, заместителя начальника уголовного розыска, вижу. Помните, как вы с нас стружку снимали?

— Как не помнить, — кивнул Николай Васильевич. — Но согласись, как я должен был реагировать, если, подходя к кабинету, слышу, как собравшиеся на оперативку сыщики говорят: «Ох, вчера и натрахался». Это я, учитывая свой солидный возраст, употребляю эвфемизм.

— А тогда вы с таким возмущением! — засмеялся капитан. — «Что?! Мои опера еще и трахаются!» — Не выдержав, расхохотался.

Николай Васильевич хотел что-то сказать, но, услышав хлопок двери и шлепанье босых ног по полу, заговорщически подмигнул капитану и быстро прошептал:

Ты просто зашел проведать старого начальника.

В комнату вошла Зоя.

— Папа, ты... — Увидев капитана, смутилась.

— Здравствуйте, Зоя, — поднимаясь, сказал капитан.

— Здравствуйте, Игорь, — кивнула она. Николай Васильевич заметил, что молодые люди смущены, но промолчал. Зоя увидела полную окурков пепельницу и с упреком сказала отцу:

— Нельзя ведь тебе курить, ты обещал, папа. — Покачав головой, она вздохнула.

— У матери научилась, — пожаловался Игорю Николай Васильевич. — Лучший способ защиты — нападение.

— Но вам действительно курить нельзя., — неожиданно поддержал Зою капитан. — Ведь на пенсию вы после ранения в легкое вышли...

— Вот так, — с деланным сожалением покачал головой Николай Васильевич, — учил, учил, а он туда же. Хорошо еще не зять, — неожиданно для дочери и Игоря как бы разговаривая с собой, проворчал он, — а то бы совсем заели. Ты вот уехала, — обратился он к Зое, — а мне что-то взгрустнулось. Ну и, — он развел руками, — выкурил четыре сигареты. При нем не стал, — кивнул он на капитана, — а то тоже начал бы о моем здоровье беспокоиться.

— И правильно, — строго сказала Зоя, — ведь...

— Ладно, — виновато прервал ее отец, — ты как съездила? Что с твоей подругой?

— Таня в больнице. Сильно избита и ножевое ранение в живот. Состояние критическое. Но сейчас врачи говорят, что должна выжить. Я, наверное, поеду в Ефремов, — вздохнула она. — Можно?

— Ну конечно, — кивнул Николай Васильевич. — Ты ведь уже приняла решение, а спросила только для того, — он улыбнулся, — чтобы потешить старика.

Видал, — коротко взглянул он на капитана, — какая дочь. Делает все по-своему: сначала ставит перед фактом, а затем спрашивает разрешения. Ну как тут откажешь? — Он развел руками.

— Понятно, — кивнул Губа. — Это сделать я могу. Но что иметь буду?

— Да там и делов-то всего ничего, — ухмыльнулся сидевший за рулем «ауди» плотный мужчина с густыми усами. — Просто баба платить не хочет. Я ей и так и сяк. Мол, без крыши сейчас никак нельзя. А она чуть ли на хрен не посылает.

— Понятно, — с легким раздражением кивнул Губа. — Ты скажи, Усач, сколько я за ее испуг получу? Тогда уж и думать будем, как и что делать.

— Пару кусков, — немного подумав, ответил плотный. — Зелени, разумеется.

— Ты перепутал меня с ребятами со двора, — рассмеялся Губа.

— Да знаю я, — недовольно проговорил Усач, — кто ты. Но как родственника прошу. Ведь тебе это сделать — раз плюнуть.

— Просто так плевать, — ухмыльнулся Губа, — себе дороже. Да и время не то. Но как родственника я тебя уважу. — Короткий удар ребром ладони по переносице заставил Усача потерять сознание и ткнуться головой вперед. Губа поймал его за плечо и прислонил к спинке сиденья. Через несколько секунд Усач зашевелился. Открыл глаза, застонал и, дотронувшись до припухшей переносицы, испуганно взглянул на невозмутимого Губу.

— Ты чего? Ведь так и убить можно.

— Запросто, — согласился тот. — Но я бил вполсилы. Чтобы ты лишний раз не вякал то, что не надо.

— Чего я такого сказал? — просипел Усач.

— Что знаешь, кто я. Запомни, Усач, если еще раз такое скажешь — сдохнешь. А сейчас пока...

— Альберт, — испуганно проговорил Усач, — да я же...

— Все, Паша. — Губа зевнул. — Разговор закончен. Не забудь то, что я сказал. Как родственника прошу, — со смехом добавил он и быстро пошел по тротуару.

— Козел, — прошептал Усач. Посмотревшись в зеркало, выматерился. Достал носовой платок, взял с заднего сиденья китайский термос, смочил платок и приложил его к распухшей переносице.

Свернув за угол, Губа махнул рукой. Стоявшая метрах в десяти от него белая «Волга» подъехала к Губе.

— Звонил Комод, — сказал водитель. — Арсен просил немедленно приехать.

— Значит, что-то не срослось, — проворчал Губа.

5

— Лихо ее, — вздохнув, сказал молодой старший лейтенант милиции.

— Не понимаю, — пожал плечами рослый омоновец, — какой кайф бабу хором тыкать? Я бы этих насильников, — сжав кулак, тряхнул им, — на месте стрелял.

Особенно тех, кто детей. А им, тварям, срок дают.

— На зонах этим сволочам, — усмехнулся старлей, — не сладко приходится.

— Олег, — простонала лежавшая на кровати женщина с забинтованным лицом.

— Не надо.

— Она в себя пришла, — проверяя капельницу, сказал врач. — И все время вспоминает Олега. Видно, он ее так. — Повернувшись к стоявшей рядом медсестре, сказал:

— Там двое в приемной. Передайте им, что она все время вспоминает какого-то Олега. И добавляет: «Не надо».

— Папа! — Светловолосая девочка бросилась к стоявшему у открытой балконной двери Семену.

— Аленка! — Подхватив ее, он закружился по комнате. Вошедшая в комнату Элеонора смотрела на них с доброй улыбкой. Увидев жену, Семен растерялся и поставил дочь на пол. Взгляд Элеоноры тут же стал колючим.

— Ты еще здесь?

— Но я сказал, — смущенно проговорил он, — что мне нужно пожить...

— Сегодня иди к Гобину, — не терпящим возражений голосом заявила Элеонора. — Он даст работу. — Увидев, что Семен хочет что-то сказать, она коротко улыбнулась. — Не бойся, я все уладила. Правда, это совсем не красит мужчину, когда за него заступается женщина. Но тем не менее...

— Мама, — попросила Аленка, — не выгоняй папу, он хороший. И пить больше не будет. Правда? — повернулась она к отцу.

— Конечно, — ответил он. — Я уже...

— Алена. — Элеонора строго посмотрела на дочь. — Ты слишком маленькая, чтобы что-то решать. У вас есть час. Затем ты, Семен, можешь поехать к Гобину.

Я дам машину. Если, конечно, хочешь. И не волнуйся — я все уладила.

— Спасибо, — вздохнул Семен. — Но ты кое-чего не знаешь, — опустив голову, пробормотал он.

— Чего же? — насмешливо улыбнулась Элеонора. — Может, того, что ты месяц назад болел... — Она замолчала и бросила быстрый взгляд на дочь.

— Аленка, — сказал Семен, — у нас с мамой взрослый разговор. Ты бы...

— Да, доченька, — поддержала его Элеонора. — Сейчас тебя дядя Саша повезет покататься. Я скажу ему. — Достав сотовый телефон, набрала номер.

— Я хочу с папой! — Бросившись к Семену, девочка обняла его.

— Мы увидимся. — Присев, он вздохнул и осторожно прижал дочку к себе.

Элеонора, порывисто отвернувшись, промолчала.

— Аленка, — прошептал на ухо дочери Семен, — слушайся маму. Она очень хорошая. Я тебя тоже люблю. — Он снова ткнулся губами в ее щеку. — Но я сам виноват во многом. Сейчас я уйду. Но мы обязательно увидимся. Я люблю тебя. — Прижав девочку к себе, он на несколько секунд замер. Потом отпустил, рывком поднялся. — Я уезжаю. — Не глядя на Элеонору, шагнул к двери. — Не обижай ее, — на мгновение остановившись, он кивнул на дочь. — Ты всегда права, но запомни: если... — Не договорив, махнул рукой я быстро вышел.