Женщин обижать не рекомендуется (СИ) - Осадчая Виктория

Я поворачиваюсь и навожу оружие на Егора. А он смотрит на меня несколько секунд, тяжело дыша, а потом в считанные доли секунды выхватывает его рукой и толкает меня на автомобиль, оказываясь сверху за такое же короткое мгновение.

— Ещё раз так сделаешь…

— Я тебе всё равно пристрелю, — шепчу, охватывая его лицо ладонями.

— Но сначала ты заткнешься.

Мой рот накрывает его губы и мы не замечаем, что на выстрел начинают сбегаться люди. Я наслаждаюсь поцелуем, погружаясь в него с каждой секундой. Он отпечатывается в моём мозгу жестко, напористо, страстно.

— Нам пора отсюда убираться пока менты не понаехали — слышу его хриплый голос сквозь негу удовольствия. Вот только с полицией мне встречи сейчас не хватало.

Чего я добивалась? Наверное именно того, что мы уезжаем с парковки вдвоем на МОЕМ автомобиле.

Но… вопреки моим ожиданиям, Егор выезжает за черту города и направляет машину в ту сторону, откуда час назад приехала я. Непроглядная ночь бьёт по глазам, алкоголь, смешанный с запахом Егора, делают свое дело, поэтому я уютно устраивают в кресле и засыпаю.

Из забытья меня выводит лёгкий хлопок закрывающейся двери. Запахло сразу сигаретным дымом и морозной свежестью.

Лениво разлепляю глаза, я поняла, что сон мой продлился довольно долго. Часы на приборной панели показывали пять утра, а Егор, откинувшись назад, разглядывал темные отмена дома, которые скоро начнут загораться и в них оживет новый день.

— Черт! — восклицают я, глядя на его профиль.

— Добрый утро! — он откинулся на сидении и лежал с закрытыми глазами, все такой же красивый и устрашающий со своим шрамом.

— Извини, я не думала, что усну. Почему ты меня не разбудил?

— Я подумал, что врачи должны хорошо отдыхать. А вообще пытался, но ты не реагировала.

— Мне безумно стыдно, — откидываю волосы с лица назад двумя ладонями и тяжело вздыхаю.

— Думаю, завтрак — это вполне приемлемая плата.

Я не мешкая ни секунды повела его в дом. Вера на дежурстве, так что церемонию знакомства можно не проводить. Яйца с ветчиной весело заскворчали на сковороде уже через несколько минут, а за ними по квартире поплыл запах кофе.

— Вкусно, — после глотка произнес Егор.

— Спасибо! Ты без верхней одежды ушел из клуба. Не боишься заболеть?

— Ну, ты же меня вылечишь, если что.

Я чувствовала себя виноватой за содеянное, и даже была готова сутками дежурить у его кровати, но что-то ещё шевелилось там внутри. Непонятное, необъяснимое…

Как хирург я могла бы дать всему этому медицинское объяснение, но понимала, что диагноз этому состоянию один, и его я боялась признать, как, допустим, рак или СПИД, что-то неизлечимое, от чего ещё не придумали таблетку. Было в этом что-то такое же опасное, запретное, больное.

— Но, ведь тебя никто не просил дарить мне машину.

— Еще раз повторяю, что это не подарок.

— Что есть спать мне с тобой из-за этого не надо? — уточняю я на всякий случай. Как будто бы я сильно сопротивлялась.

— Нет, из-за машины ты спать со мной не должна. И вообще ничем мне не обязана, если это тебя так беспокоит. Но как говорят, китайцы, если ты спас человеку жизнь, то теперь несёшь ответственность за ее сохранность.

— Как хорошо, что мы не китайцы, — улыбнулась я.

— Это с какой стороны посмотреть. Значит, насчёт автомобиля мы решили! А если необходимо, я поговорю с твоей тетей.

— О, нет! Этот вопрос я решу сама. У меня из-за тебя и так возникают неоднозначные ситуации.

— Как знаешь. До дома хотя бы подбросишь?

— Легко! — улыбнулась я, краснея под его пристальным взглядом.

По дороге он все время отвечал на какие-то звонки, кому-то звонил сам. И иногда даже хотелось выйти из-за ненормативной лексики, или тона которым он говорил с собеседником. Высадила его я там, откуда мы уехали вместе прошлым вечером. И даже предприняла попытку поцеловать его, которая сразу же накрылась медным тазом.

— Не стоит, Принцесса. Подождем пока ты осознаешь, что ничем мне не обязана. Если что, номер мой ты знаешь!

Я хотела провалиться сквозь землю, но при этом защемило что-то в душе. А ещё… ещё я поняла, что он все чувствовал, или видел меня как облупленную.

Отвергнутая и обиженная я поехала на работу, где на парковке встретила Порошина, выходящего из своего старенького пассата.

— Когда Вы говорили, что за работу Вашу платят неплохо, я не думал, что настолько! — он оглядел мою «малышку». Другого прозвища я ей дать так и не смогла.

— Андрей Андреевич, давайте без комментариев.

— Как скажете!

Не рассказывать же теперь, как она мне досталась. Теперь это только моя история.

6. А КТО ТВОЙ ОТЕЦ?

О тебе вспоминаю я редко

И твоей не пленяюсь судьбой,

Но с души не стирается метка

Незначительной встречи с тобой…

Я не думала о нем. Нет, не так. Я старалась не думать о нем, потому что больше всего на свете мне хотелось душевного равновесия и спокойствия. Меня не устраивал тот факт, что он в моей жизни играет такую большую роль.

Но… он мне снился. Просто брал и без спроса приходил в мои сны, все такой же серьезный и спокойный.

— Если тебе сниться каждую ночь один и тот же человек, к чему это? — спросила я как-то у Веры.

— Бабушка наша всегда утверждала, что это человек думает о тебе. Настолько сильно, что ты его видишь даже во сне, чтобы не забывать. Кто там такой упертый? Порошин покоя не даёт?

— Ты прекрасно знаешь, что Порошин это детская влюбленность.

И разбавить мысли всегда помогала работа и генеральная уборка, когда у тебя появляется шанс разобрать не только хлам в доме, но и в голове. «Что такое хорошо, а что такое плохо?». Представляем в голове лист, который делим на два столбца и мысленно заполняем их соответствующими пунктами. А потом подводим итог, который у меня складывался независимо от результата самоанализа. И в этот раз он был тоже не утешителен «Я влюблена». Хорошо, что я это хоть признавала. Егор был единственный, кто не вилял передо мной «хвостом», это как раз таки и цепляло. Я привыкла, что парни ко мне относятся либо как к стерве, либо видят во мне только друга.

Вот так и с Димкой Ильиным, моим однокурсником, с которым может у нас что-то и могло получиться, но он испугался. Вот, нашла правильное определение, Егор не боялся меня и с ним я могла себя чувствовать на равных, не принижая свое достоинство.

Возвращаюсь к Ильину. Ещё в обеденный перерыв, пока я поглощала стейк с рисом, мне позвонила однокурсница.

— Полин, ты к Димасу на день рождения идёшь? — иду? Да я ему позвонить забыла, но…

— Конечно, иду!

— Да хотела предложить вместе такси отправиться.

— Насчёт этого не переживай, я за тобой заеду, — ради того, что она напомнила мне про такое событие, я готова была сделать небольшой крюк.

Ну, а потом набрала Ильина.

— Дмитрий, Вам как до Кремля не дозвонишься.

— Томина, хорош заливать! Ты ведь и не звонила. Это тебе кто-то из наших напомнил, так ты сразу решила меня набрать, — усмехнулся Димка.

— Ну, я ведь позвонила! Поэтому поздравляю с днём рожденья, желаю счастья в личной жизни!

— А где твое традиционное «Что пожелать тебе не знаю, ты только начинаешь жить…»? — это было традиционное поздравление для Ильина, и традиций я не меняла вот уже шесть лет.

— Еще не вечер — рассмеялась я.

— Кстати, на счёт вечера. Если он у тебя свободный, я компанию собираю у себя на небольшой той. Придёшь? Или Порошин не отпустит?

— А ты откуда знаешь? — удивилась я.

— Так, ты ж знаменитость теперь.

— Ладно, Димасик, почту тебя своим присутствием. По крайней мере, если не разгневаю главного.

Обошла меня эта беда. Едва часы пробили семь, я выходила из здания, направляясь на парковку.

Зимой в это время уже была темень, но весна на то и весна, что день длиннее, а от этого и смеркаться начинает позже.