Рекомбинация (СИ) - Клэйлью Валерий

Девушка висела на цепи, вверх ногами, подвешенная к потолку, абсолютно голая, на теле повсюду были вырезаны глубокие порезы похожие на изуродованные буквы, голова неровно острижена, слезы, сопли и слюни текли по лбу, а глаза были серые, как безжизненный пепел, но она была еще жива. К отростку оставленных на голове волос была примотана кисть её руки, на которой было подаренное мной кольцо, она висела вниз, сцепляясь со второй отрезанной рукой, будто они пытаются держать друг друга. Левая рука отрезана почти по локоть, и вставлена в какой — то сундук с отверстием в центре вырезанной в бетоне пентаграмме. С того, что осталось от рук обильно лилась кровь в две чашки, которые по желобам распускали её, ещё горячую, по контурам узора, наполняя его. Она умрёт через несколько минут, её не спасти, нужно бежать, все эти мысли пролетали в голове одна за другой. Сознание трещало в попытках избавиться от ужаса, лёгкие сжались готовые выдать воздух, чтобы я смог закричать, а кирпич уже давно выпал из рук и раскрыл моё присутствие.

— Привет Игорь! Быстро мы её присобачили?

Сказал мне знакомый голос. Затем окутывающая боль в затылке и померкший на долю секунды синий свет. На долю секунды!? Я чувствовал, что я связан, голова наклонена вниз, глаза не завязаны, но я не мог их открыть из — за чего — то липкого. В воздухе пахло железом, таким когда льётся много крови. Я ничего не говорил, но судя по всему дёрнулся, когда очнулся и сектанты поняли, что я в сознании.

— Ты быстро, Игорь. Сразу скажу, извини, но ничего личного, все это для моих друзей. У них действительно очень интересные методы и вера.

Валя!? Это же он, сука, во что он вытянул меня, сука!?

— Валя это ты? Что твою мать происходит!? Отпустите меня, какого хрена вы творите???

— Не пытайся так громко кричать, Игорь, тебя не услышат, я уже взял твой телефон и встретил полицию, представившись тобой, сказал, что ничего не произошло и меня, то есть тебя, просто разыграли. Вот они и уехали.

— А ну развяжи меня, чёртов сатанист, я покажу тебе где должен оказаться этот телефон. Это вышло за рамки, когда это случилось Валя!? У тебя же реально крышку свернуло, тебе в больницу пора, слышишь!?

— А ну заткнись! Заткнись! Заткнись! Я здорррров, здоооров сука, ты понял!?

Он ударил меня пяткой в плечо, от чего сам потерял равновесие и упал. Валя действительно чокнулся, связавшись не с теми людьми.

— Хватит, пятый.

Спокойно произнёс второй голос.

— Девчонка на грани жизни и смерти, пора начинать.

Валя сразу же замолк, этот был похоже главным и самым авторитетным.

— Как он и сказал, Ничего личного парень, но владыке нужен призыв. Нужна новая жизнь, что будет литься в тебе, после твоей смерти, женщина, тронутая лишь одним…

— Да чё ты несёшь, чёртов псих!?

Я перебил его, закричав и начал дёргаться из стороны в сторону, пытаясь освободиться, затем замер. Это все Валя устроил, не было никаких кафе, никаких встреч, ведь так?

— Кто это все устроил? Сказал я более спокойно.

— Наша вера в антихриста, девушка уже давно была в наших планах, как и ты. Мы следили за тобой через пятого и все шло, как было необходимо нашему владыке.

Они замолчали, задвигались и начали поливать мне волосы какой — то вонючей жижей, желудок пытался выползти через рот, но жидкость помогла разлепить глаза. Голова раскалывалась, как меня по голове ударили? Я же шёл по коридору, как они оказались за спиной? Мои краткие размышления прервались.

Голову подняли и зафиксировали напротив девушки. Я поднял глаза, передо мной в нескольких сантиметров было лицо Иры, которая молча смотрела мне в глаза, надежды в них не было, она оставила её совсем недавно, умирающая, уже желавшая конца девочка. В чем она виновата? В том, что знала меня или в том, что Валя чокнулся? Как отсюда выбраться? Стоп. Тронута одним? Мной что ли? Что это значит? Получается, я идиот, ведь она была мне верна все это время и те полгода что мы не были вместе тоже. Ты идиот, Игорь, ты мог бы этого не допустить и это можно было сделать так легко, а нужно было всего лишь выслушать её. Послушать то, что она скажет. Поверить в это. За четыре года я второй раз вижу смерть близкого мне человека.

— Идиот… Какой же я идиот…

Я замолчал, слезы закапали с глаз в преддверии смерти и неспособности ничего изменить. Я понимал, что мне уже не выбраться. Сатанисты начали собираться в квадрат, все, кроме Вали. Его я больше не видел и не думаю, что увижу, скорее всего они расправятся с ним тоже, после своего небольшого мероприятия. Тот, что был слева от меня, присев, упёрся коленом в линию узора и начал что — то завывать:

— Со'н, ро'сгаа мальи'кро… Ал' та крин Яж'лор Корн' Ива! Испир лигу'л…

— Не знал что у вашего Сатаны такое уродливое наречие!

Меня трясло от злости и бессилия, я выдавал фразы оскорбляющие их и пытался вывести из себя всеми доступными мне способами, кричал так, что слюни, вылетая со рта попадали на окровавленное лицо Иры и скатываясь, оставляли светлые полоски кожи, но они меня не слышали, погрузившись в свое пение.

— А у вас отличный вкус! Вызывать своего дерьмового повелителя в грязном засраном гараже!

— Может мне обосраться в центр вашего детского кружка!? Хотя… Я и так обосрусь, когда сдохну!

Ничего не помогало. Ноль реакции. Они начали петь по очереди, хаотично переходя по отдельным фразам и даже слогам, из — за этого казалось, что их тут не четверо, а десятки, голова от ломаных звуков трещала по швам, агония начала заполнять моё сознание от бессилия и злобы. То, что длилось вечность, продолжалось пять минут, затем они неожиданно закончили, спокойно встали, облились той же жидкостью, что поливали меня. Один из них кратким движением взял нож и молча, без предисловий, вонзил мне его в грудь и сразу вытащил. Боль, ещё больше боли! Желание закрыть рану рукой, но они связаны за спиной. Из груди лилась кровь, смешиваясь с той, что уже была налита на все эти узоры, заливала их, брызгала на девушку и стекала по телу к ногам. Глаза секунда за секундой становились тяжелее, пока не остались полуприкрытыми, я был на грани потери сознания. Я видел, как этим же ножом он, так же не выдавив больше не слова, высек искру о сундук в центре, вся жидкость в одно мгновенье воспламенилась, как и все вокруг, вместе с людьми.

Вы когда — нибудь открывали глаза в огне? Видели, как он горит изнутри? У меня они были открыты, пока я ещё мог видеть. Не впервой, смешно даже. В детстве я упал в костёр, перепрыгивая через него и рефлекторно открыл глаза — он красивый, так показалось мне за долю секунды, пока я не поднялся. Внутри ещё прекраснее, чем снаружи, думал я после. Синее пламя от этой жидкости выглядело ещё завораживающе, языки пламени окутывали помещение, а я все смотрел.

В свои последние мгновения я больше не хотел спастись, не хотел молиться и передо мной не пролетала вся жизнь. Мне всего лишь хотелось позвонить отцу, обнять мать, прогуляться с сестрой, вернуть Иру, прожить жизнь ещё раз. Разве это так много в сравнении со всем миром? Но я опоздал что — то менять. Шансы и возможности были каждый день, годами, а я все ждал и ждал, и ждал, пока не умер.

В тоже время западное озеро еще сильнее окутывалось туманом, оно тонуло под тысячами мёртвых птиц, упавших с неба в воду. Деревья иссыхали за доли секунд и разносились ветром вокруг, земля трескалась, превращаясь в песок, а затем становилась невесомой пылью. За озером и гаражным комплексом уже ничего не существовало, мир вокруг рассыпался мозаикой, разбивался на осколки, а те рассыпались ещё на более мелкие частицы, постепенно исчезая. Туман пожирал все, до чего дотягивался, а когда ничего не осталось, сожрал и себя.

Глава 3. Обидно в слепую

Магистрат города Гритгрота. Поздней ночью, почти утром, в просторном, слабо освещенном зале, за невероятно большим, круглым столом, сидели два человека. Первый был полностью укутан в плотное кожаное одеяние, с множеством железных набоек. Одежда уходила к ногам и голове, составляя один цельный доспех с встроенными очками на глаза. На ботинках были толстые, подкованные, прозрачные, очень высокие каблуки, похожие на стеклянные, а подошва была сильно оплавлена. У второго, того что сидел за креслом, которое выглядело чуть больше остальных, была короткая бородка, средней длинны волосы, большой, но аккуратный нос, поперёк губ к носу шел тонкий шрам, из — за него нижняя губа была вывернута и приподнята. Вокруг глаз собрались узкие полоски морщин, добавляя мудрости. Темноте зала они отдавали синий цвет с едва заметными вспышками зеленого, будто лампочки внутри. На груди висел амулет, представляя собой пирамиду с множеством дверей. На вид ему было за шестьдесят. В присущей моменту тишине один из них тяжело вздохнул и устало облокотился на спинку кресла.