Маленькая женщина в большом бизнесе - Соня Дивицкая

Этот алкоголик заходил к нам и раньше, все пытался закусить цветочками, мне тоже приходилось его выпроваживать. Я аккуратно разворачивала его, показывала на соседний магазин, где ему продавали пиво, и говорила:

– Дорогой, ты опоздаешь. Иди скорее, тебе нужно во-о-о-н туда.

Потом, конечно, мне пришлось инструктировать Жанну, как правильно работать с идиотами, но тогда, в первые дни ее работы, я не стала ничего спрашивать про царапины. Мне было все равно по большому счету. Не грохнули стекло – и ладно. Не хочет говорить – не надо. В любом случае от расспросов никакого толку не будет, и если она захочет мне соврать, она соврет.

Вы никогда не узнаете, кто рядом с вами, до тех пор пока время вам это не покажет. Моя знакомая Юль Иванна открыла магазин и процветала, но вдруг зачем-то решила установить там камеры с микрофонами. Сотрудникам она сказала только про обычное охранное наблюдение, сама же начала прослушивать их разговоры. Две недели Юль Иванна просматривала съемку, и после этого заболела.

– Давление скакнуло… Сердце жмет… И так обидно! Так обидно! Ведь ты не представляешь, что я о себе услышала! Такие гадости! И от кого? Да я бы в жизни не подумала, что эти люди так меня ненавидят!

Из-за этой глупой прослушки она продала магазин за три копейки. Юль Иванна чувствовала себя обманутой: «За что они меня так ненавидят? Почему? Ведь я же к ним прекрасно относилась!»

А потому что людям нужно доверять! Приходится, во всяком случае. Мы все так делаем, даже самые недоверчивые из нас хотят не хотят, все равно доверяют совершенно посторонним людям.

Смотрите… Мы едем в такси и не спрашиваем водителя медицинскую справку. Садимся к стоматологу в кресло и верим, что он не маньяк. Выбираем президента – верим во все, что он нам обещает. Отпускаем ребенка в школу – верим, что учитель его не покалечит. Мы доверяем человеку, которого совершенно не знаем, самое дорогое. На что мы надеемся, когда ложимся под нож к хирургу? Да ни на что… Мы просто уверены, что нам повезет.

С Жанной мне повезло. Она была отличным продавцом, гораздо лучше, чем я.

Я работала, как дальняя артиллерия, на перспективу. Для меня было важно приучить людей к магазину и посадить всех собак на наш «Золотой премиум». Жанна жила текущим моментом, она умела сделать выручку на чем угодно.

– Возьмите косточку собачке, мы получили новые ароматические косточки…

И тут же достает из банки, сует в нос клиенту:

– Понюхайте! Чем пахнет? А-а-а-а! Вот и я думаю, что-то знакомое? Из детства… Дайте щеночку такую косточку, тогда он обувь грызть не будет. Ох, да! Что только не придумают…

Жанна в отличие от меня никогда не забывала продать вместе с кошачьим туалетом совок для уборки кошачьих какашек. Пятьдесят рублей все удовольствие, а на дороге не валяются.

– И витаминку для шерсти, обязательно! И щеточку удобную, немецкую возьмите, а то линять начнет – с ума сойдете.

Чек возрастал в два раза и больше от того, что клиент планировал потратить. Зарплату и премиальные я отдавала Жанне каждый день. И не жлобилась на комплименты:

– Вы мастер, Жанна!

Она всегда смущенно улыбалась и восклицала:

– А что я тут стою? Нам нужны деньги на развитие! Если ушами хлопать, тогда никакой жизни не хватит, чтобы раскрутиться.

Браво! Господа, у вас была такая продавщица? У меня была. Я могла доверить ей все, в том числе и ценообразование. На корм и основные расходные вещи мы ставили стандартную наценку, а что касается игрушек и аксессуаров – тут Жанне было виднее, по какой цене она продаст дом для кота или свитер для боксера.

Когда я предлагала снизить цену, Жанна всегда отвечала мне твердо: «Нет! Мы не благотворительный фонд!» Поэтому когда клиент получал от Жанны пять процентов скидки, он был гораздо более счастлив, чем от моих десяти.

Меня регулярно осаждали всякие ненормальные тетки, которые от скуки выдумывали повод для претензий.

– У моей собаки аллергия! Это все от вашего «Золотого»… – так обычно начинали они.

Аллергия – любимый диагноз нервных женщин, ветеринары частенько ставили его питомцам, чтобы хоть на чем-то заработать. Жанна сжимала губы и невозмутимо их всех отшивала.

– Нет! Собака не могла получить аллергию от этого корма, он подобран ей идеально. Вы были у ветеринара? Вы уверены, что это аллергия? А ну-ка, покажите мне собаку. Стоп, я и отсюда вижу, похоже на лишай. Вам нужно сдать анализ. Не тяните! У вас лишай, при чем тут аллергия…

Да, может быть, Жанне не хватало легкости и артистизма… Но это уже искусствоведческие придирки. Мы все-таки не выступали на Бродвее, мы продавали корм в коттеджном районе сурового промышленного центра, и в отличие от меня, наивной идеалистки, Жанна видела жизнь с изнанки.

– Деньги нигде не свети, – сто раз предупреждала она меня. – Ты знаешь, какие страшные попадают люди!

Мне казалось, что иногда она бывает слишком подозрительной. Иногда к нам заходил один странный мужчина с тяжелым мутным взглядом. Жанна всегда убирала с прилавка ножницы. Мужик был долговязый, черный, со странными размашистыми движениями. Он смотрел попугаев и временами покупал себе новую птицу. Алкоголем от него не пахло, Жанна была уверена, что он наркоман, я же считала его пациентом психбольницы, которая была неподалеку, и всегда давала ему скидку.

– Жанна, вы так и ждете на свою голову каких-нибудь маньяков. Почему-то в мою смену никакие маньяки к нам не заходят.

– Да, я, наверное, ужасно подозрительна, – соглашалась Жанна. – И муж меня ругает, что я везде вижу плохое. Это все потому, что у меня было трудное детство.

Впрочем, однажды ее подозрительность оправдалась. Жанна задержала мошенников, которые хотели ограбить нашу кассу.

В магазин зашли двое: мужчина и женщина. Они болтали оживленно, смеялись, сказали, что хотят купить птицу кому-то в подарок. Женщина подошла к попугаям и начала задавать общие вопросы: где мальчик, где девочка, будет ли говорить… Мужчина почему-то отошел в другую зону магазина, к прилавку, и стал рассматривать витрину с причиндалами для аквариума. Проворная тетка развернула Жанну спиной к прилавку, но наша опытная Жанна заметила, что мошенница совсем не смотрит на попугаев, а постоянно косится на своего напарника.

– Я ей начинаю показывать птицу, а она не глядит! Сама попросила показать ей зеленого, а смотрит на своего мужика!

Мужчина в это время уже зашел за прилавок, открыл нашу кассу и выгреб денежки. Как назло, этот и предыдущий день были очень удачными, и я как раз собиралась заехать за выручкой. Расторопная Жанна не стала ждать, когда воры свалят с нашими деньгами, она быстро выскочила из магазина и закрыла дверь на ключ. Преступники пытались скрыться, пытались выбить дверь, разбили мне стекло, но полиция оказалась рядом.

После этого я наконец-то поставила видеонаблюдение и подключилась на охрану. До этого у меня был только муляж – моргающая точка пожарной сигнализации. Часть спасенных денег я хотела выдать Жанне как премию за спасение моего магазина. Она отказывалась слишком долго, наверное, не могла прийти в себя от стресса:

– Я не возьму! Мне не нужны эти деньги!

Мне тоже эти деньги были не нужны. Мы обе оказались в магазине отнюдь не из-за денег, во всяком случае, не только из-за денег. Нам обеим не хватало уверенности и покоя, и на этих пятидесяти метрах мы пытались создать свое безопасное пространство.

С приходом Жанны мой магазин в буквальном смысле расцвел. Цветы!.. Я больше к ним не подходила. Жанна полностью забрала эту тему в свои руки. Прибыль от цветов была небольшая, но и убытков не было. Поэтому временами я привозила с цветочной базы полную машину чего-нибудь свеженького в горшках. Жанна ждала этот день, говорила мне заранее, что брать, а что не брать, и с наслаждением возилась с цветами.

Почему она ушла в таком случае от Людвига? Как он мог упустить такую сотрудницу? Она мне объясняла, да, я помню, что Людвиг перевел ее в новый магазин как опытного продавца, но это было далеко, две пересадки, ночные смены и новый коллектив… И там была какая-то толстая наглая Зинаида, которая ничего не делала, а только мухлевала по-черному. Она продавала людям упаковку, которая полагалась бесплатно, и ставила в букеты вялые цветы, которые списывала как мусор. Жанне сказали, чтобы она помалкивала и крутила букеты. В центральных магазинах Людвига всегда было полно народу, особенно в праздники, и руки у Жанны были исколоты шипами роз, с тех пор она, как многие женщины, торгующие цветами, ненавидит «срезку» и «веники».

Не думаю, что только усталость была причиной ее увольнения. Жанна элементарно не вписалась. Пока она работала в маленьком тихом магазине, неподалеку от нас, все было хорошо. У нее была одна молоденькая помощница, и Жанна чувствовала себя там хозяйкой. В большом магазине с грубыми торгашихами она не прижилась. Эти женщины с тяжелой поступью, с тупыми интригами и воровством, конечно, были ей неприятны. Разруливать конфликты она не умела, я почему-то сразу это заподозрила. Мне показалось, что она вообще не очень-то умеет договариваться, и что ей проще из сложной ситуации сбежать. Как оказалось потом, несмотря на всю мою наивность, эта догадка была верной.