Либер Хаотика: Кхорн - Мариан фон Штауфер

Однако ещё хуже, ещё ужаснее на вид были те охотники, что вели эти адские своры. Следуя за своими гончими, постоянно подгоняя их, шли искажённые твари, бегущие и визжащие, визжащие и бегущие, ведомые ненасытной жаждой крови, присущей им.

С искривлёнными кроваво-красными телами они спешили по обезображенной земле, согнувшись, чтобы лучше учуять ужас своей добычи. Эти Хозяева Охоты желали моей крови, чтобы поднести её к подножию Трона черепов, вечно жаждущие новой добычи, вечно желающие рвать тёплую красную плоть своими когтями, подтверждая свою победу запёкшейся кровью на своих рогах.

— Источник неизвестен, предположительно это «Видение Проклятия»

"Ни один человек не может быть осуждён, пока он в одиночку стоит пред своим богом"

Аларик, Верховный Теогонист Зигмара

Каждый член племени северян-мародёров является отлично тренированным воином, способным в случае необходимости занять подобающее место в общем строю. Но лишь немногие из них, те, кто показал свои природные таланты в смертоносных искусствах, те, кто оказался способен увидеть и пожелать чего-то большего, чем быть частью безликой толпы своих сородичей, те, кто ощутил своё сродство с тем огромным, частью чего являются Четыре великие Силы, могут рискнуть и попытаться достичь чего-то большего. Покинув свои дома и родных, группами или поодиночке совершая акты великого героизма или же величайшие злодеяния, что, по сути, едино для высших Сил, они могут попытаться привлечь внимание своих богов

Жизнь божьего воина — это жизнь истинного последователя Хаоса, отринувшего всё связывающее его с миром смертных, и посвятившего всего себя своему богу. Уход молодого воина из племени — это момент начала величайшего испытания в его жизни, и в каждом племени имеются свои собственные ритуалы и церемонии, предназначенные как для посвящения молодого воина, так и для того, чтобы проверить его готовность. С собой он обычно получает броню и оружие своего племени, поэтому вначале эти воины ничем не отличаются от обычных мародёров, однако вскоре, при должном расположении богов, таинственные броня и оружие зловещего вида и ужасающего потенциала заменят эти поделки смертных мастеров.

Те из них, кто хочет жить долго, за исключением самых независимых, обычно вливаются в свиту одного из достигших успеха и влияния чемпионов, понимая, что в одиночку им, лишённым защиты племени, долго в Пустошах не протянуть. В случаях же, когда племя мародёров встречает на своём пути во время кочевых переходов подобные отряды, это может послужить поводом для молодых воинов присоединиться к ним в поисках славы и величия. Обычно у таких воинов есть два пути, две надежды: первый заключается в том, что они рассчитывают со временем, когда чемпион примет уготованную ему судьбу, унаследовать право управлять бывшим его отрядом. Второй же состоит в том, что они надеются собрать себе достаточно последователей, чтобы встать во главе собственного отряда, ведь хорошо известно, что только ставший хозяином своей судьбы может надеяться привлечь к себе внимание богов.

Вступив в такой отряд, воин не обязан оставаться в нём пожизненно. Он может почувствовать призыв своего бога, указующий ему на иную дорогу, или же чемпион этой банды, почувствовав, что молодой воин начинает становиться опасным для него, изгоняет его, или же, в крайнем случае, отряд может потерпеть поражение в битве, а наш воин — попасть в плен или умереть.

Однако даже попадание в плен — это ещё не обязательно конец пути для воина. В отличие от верности племени, которая не подлежит никаким сомнениям, вопрос преданности воина своему отряду допускает огромную свободу. Они не испытывают никаких сожалений при заключении новых союзов, кроме случаев, когда захватившие являются кровными врагами или же поклоняются противоположным божествам. И если наш воин сражался достойно и был превзойдён в бою не умением, а числом, то новый чемпион вполне может благосклонно принять его клятву верности. Таким образом, ряды бойцов успешного чемпиона могут пополняться как его союзниками, так и бывшими противниками.

И когда целая орда собирается для большого сражения, воин сам может решить, оставаться ли ему со своим отрядом или же искать других представителей своего племени и, объединившись с ними, попытаться достигнуть больших результатов, привлекая, таким образом, к себе внимание своих бессмертных повелителей. Нужно также отметить, что подобные орды представляют собой ужасающее зрелище. Окружённые разнообразными устрашающими тотемами и ощетинившиеся разнообразным оружием, они состоят из прекрасно обученных воинов. Свою тяжёлую, усеянную шипами броню они носят так же легко, как одеяния из тончайшего шёлка, что позволяет им беспрепятственно атаковать, пока их адская броня отражает направленные против них удары.

Но, несмотря на всё вышесказанное, все эти уверенные и грозные люди пропитаны духом отчаяния. Ведь чем дольше остаются они на службе у кого-нибудь из чемпионов, тем меньше их шанс самим продвинуться по той истинной дороге к настоящему могуществу, что лежит так обманчиво близко, и тем больше вероятность познать самим все те опасности, что таит в себе Хаос.

Чемпионы Кхорна

Несмотря на схожесть их целей, происхождение чемпионов Кхорна может быть таким же различным, как и у героев других рас. Многие из них происходят из рядов курган, просто потому, что образ жизни этих почитателей Кхорна уже стал частью культуры их племени, зависящей от постоянных миграций, насилия и кровавых жертвоприношений. Мой собственный опыт показывает, что норсийцев среди почитателей Кхорна мало, а те, кто есть, происходят из племён северных и восточных пределов их владений, где люди менее цивилизованны и живут в ежедневной борьбе против суровейших природных условий. Свою малочисленность они возмещают свирепостью в бою: сошедшие с ума в своей жажде крови берсеркеры Норски воистину устрашающие противники, и множество жизней отняли их руки. Среди племён Хунгов также есть почитатели Кровавого бога, однако из-за ограниченности своих путешествий я встречался лишь с немногими из них.

Однако кровавый Кхорн, как и другие Владыки Хаоса, имеет последователей не только среди этих варваров. Его власть может коснуться сердца любого солдата, любого воина, любого душегуба. Он — бог войны, насилия и крови, и всякий сражающийся в некотором роде присоединяется к его религии. Когда благородный рыцарь Бретоннии или праведный храмовник Империи начинают поклоняться ему, то это происходит лишь потому, что они забывают, почему убивают. Праведный человек сбивается со своего пути, когда в нём происходит переход от убийства ради благих целей к убийству лишь из-за желания убивать, ради удовольствия от самого акта убийства. Они и становятся чемпионами, которых Кхорн никогда не выпустит из своих объятий, чемпионами, которыми наслаждаются Кхорн и другие боги Хаоса. Им не нужно как-то приходить к поклонению Хаосу просто потому, что то, что они делают или одобряют, само по себе уже является этим поклонением. Они приходят к поклонению Хаосу не потому, что так принято или предписано. Они восстали против заведённого порядка, им хватило силы и жестокости пережить гнев союзников… Они убивали и радовались от убийства, вызывая этим даже неудовольствие собственных господ. И они выжили, пережили неприятие собственных союзников, пережили пропитанный кровью путь к сумраку собственных богов. У них есть цели и есть амбиции, у них есть жажда, которую они должны утолить, и у них есть достаточно силы, чтобы пройти по самым необычным путям и удовлетворить свои желания.