И. С. Тургенев в Тульском крае - Василий Новиков

Сельский Совет в свою очередь развернул работу среди местного населения по охране всего того, что связано с именем великого писателя.

Прошли многие годы. Один век сменился другим. В селе Тургеневе выросло новое поколение людей. Пройдут еще столетия, но имя великого писателя всегда будет чтимо.

Недавно напротив нового здания правления колхоза жители села в торжественной обстановке открыли памятник Ивану Сергеевичу Тургеневу. На митинг, посвященный этому событию, собрались жители сел и деревень со всей округи.

Благодарные потомки постоянно будут с гордостью произносить имя своего выдающегося земляка Ивана Сергеевича Тургенева.

НА РОДИНЕ «ПЕВЦОВ»

Летом и осенью 1850 года, находясь в селе Тургеневе, Иван Сергеевич с большим вдохновением работал над «Записками охотника».

Последние три года писатель прожил за границей. Ненавистное русское рабство, которому, казалось, не будет конца, породило решение навсегда оставить Россию. К счастью, это намерение потом им было отвергнуто. Вскоре он пришел к другому выводу. И в этом убеждал своих друзей-политэмигрантов, убеждал в том, что человек всегда работает плодотворнее на родной почве, а не вдали от нее.

И вот он в доме, в котором жили его дед и отец. Петербургские и московские друзья были искренне рады его возвращению. После кратковременной остановки в Петербурге, он приехал в Москву. Старинный приятель Тургенева литератор Василий Петрович Боткин все дни, которые пробыл здесь Иван Сергеевич, не давал ему покоя. Он возил его на всевозможные вечера, в театры, в салон писательницы графини Е. В. Салиас де Турнемир…

Боткин помог Тургеневу свести знакомство со многими новыми людьми. Одним из них был литератор Евгений Михайлович Феоктистов. Много лет спустя Феоктистов в своих воспоминаниях писал, что Тургенева он впервые увидел в 1850 году. Тургенев только что вернулся из-за границы, где был свидетелем февральской революции и последовавших за нею событий. Его рас сказы, по словам Феоктистова, были очень интересны-

И не успел еще Тургенев отъехать от Москвы, как Боткин поспешил уведомить П. В. Анненкова (литературный критик и мемуарист, первый научный издатель Пушкина): «А вот вам сладкая душе вашей новость: Иван Сергеевич приехал. Он прожил в Москве дней десять, дела его с матерью пошли было хорошо, но потом он не выдержал, рассорился с нею решительно, переехал от нее в гостиницу и на другой день уехал в деревню. Вы знаете, что у него есть небольшое имение: туда он и поехал. Воротился он самым милым, любезным и самым добродушнейшим человеком в мире. Это — сама простота. Я обрадовался ему как родному брату. В Москве будет он в начале октября, а потом в Петербург»1.

Боткин условился с Тургеневым о том, чтобы он из деревни писал. И Иван Сергеевич сдержал свое слово. Об этом мы узнаем из второго письма Василия Петровича к тому же адресату от 26 сентября 1950 года: «Иван Сергеевич теперь в деревне: адреса его я вам не посылаю, потому что на днях я получил от него письмо, где он пишет, что непременно будет в Москве к концу сентября, а потом, кажется, будет собираться в Петербург.

Я вам, кажется, писал, что с матерью он опять поссорился, и на этот раз, кажется, очень сильно. Представьте: он сделался еще более милейшим, и я жду опять свидания с ним, как с любимой женщиной»2.

Вслед за Боткиным пишет Анненкову и Некрасов: «Летом был у нас Тургенев, чему я очень обрадовался, — на мои глаза, он нисколько не переменился и все такой же милый человек, как был. Теперь он у себя в деревне». (Письмо от 30 сентября 1850 года.) Некрасов тоже говорит о ссоре Тургенева с матерью, о том, что «написал он и прислал небольшую вещицу»3.

В Тургенево писатель приехал вместе с братом Николаем Сергеевичем и его семьей во второй половине июля 1850 года. Его приезд был вызван семейными дрязгами и ссорой с матерью. Это решение окончательно было принято после того, как разгневанная Варвара Петровна перестала принимать сыновей в своей московской квартире. Два дня добирался писатель на почтовых по тульскому тракту до отцовской усадьбы. Вслед за сыновьями выехала из Москвы и Варвара Петровна. Проживая лето в Спасском, она и здесь не желала встречаться с сыновьями. И они вынуждены ей из Тургенева писать письма, которые оставались без ответов. Потом, не сообщив им, она уехала в Москву.

О своем приезде в Тургеневе, расположении села, о местных жителях и окружающей природе писатель сообщает Полине Виардо в письмах-дневниках. «Возьмите атлас, — писал Тургенев 21 июля 1850 года, — найдите на карте России дорогу, которая ведет из Москвы в Тулу, а из Тулы в Орел, и если между этими двумя городами Вы обнаружите местечко, именуемое Чернь (немного не доезжая до города, называемого Мценском), представьте себе, что я нахожусь в двух французских лье (10 верст) от этого местечка. Маленькое имение, где я сейчас живу, принадлежало прежде моему отцу…

Местоположение Тургенева довольно веселое. Холмы, леса, очень приятно вьющаяся река, большие ярко-зеленые луга…».

Дом в Тургеневе был очень маленький. В нем поселилась семья брата. А Ивану Сергеевичу «устроили маленькую комнату в помещении бумажной фабрики…».

Из окон своей комнаты Тургенев видел большой луг, омываемый речкой, деревню, расположенную на противоположном, очень крутом берегу. Писатель сообщал далее, что он «уже принялся за работу».

Через несколько дней, 3 августа 1850 года, из Тургенева Полине Виардо было отправлено второе письмо. «Я много и, кажется, хорошо работаю. К сожалению, моя комната — маленькая и поэтому очень душная», — пишет Иван Сергеевич.

В первое воскресенье после приезда писателя с братом в Тургеневе, все его жители собрались принаряженные к барскому дому. «Мы, — сообщает Иван Сергеевич, ¦— торжественно явились к ним и стали целоваться. (Признаюсь, я не знал, что с собою делать: нет, не «общественный» я человек!) К моим щекам приложились более трех сотен бород».

Перед окнами тургеневского дома началось веселье. Здесь до самого вечера пели и плясали: «Некоторые женщины танцевали очень грациозно, — подметил писатель, — одна из них в особенности была очаровательна. Она часто приподымала немножко свой передник и опять опускала, не можете себе вообразить, как это было изящно».

Нельзя без волнения читать такие строки из письма: «…Воздух родины имеет в себе что-то необъяснимое, он хватает вас за сердце. Это — невольное, тайное влечение плоти к той почве, на которой мы родились». Состояние писателя, так говорившего и чувствовавшего, можно было понять. Ведь последние годы он провел вне России.

Много пришлось писателю исходить в это лето и осень со своим неизменным спутником, крепостным охотником, выведенным в «Записках охотника» под именем Ермолая, Афанасием Тимофеевичем Алифановым, по окрестным лесам, рощам и болотам с охотничьим ружьем за плечами. Во всех многоверстных походах Ивана Сергеевича сопровождал его четвероногий друг— знаменитая собака Дианка.