Лазурное море - изумрудная луна (СИ) - Евгения Кострова

И в момент, когда его голос позвал ее, озноб прошелся по всему девичьему телу, врезаясь кинжалами в каждую часть позвоночника, и кожу, мягкую как шелк, пробил электрический ток. И когда губы его произнесли ее имя, в груди родилась такая тяжесть, словно сердце сжали руками.

— Иветта, — сказал мужчина голосом сладким, как игристое красное вино и теплым, как летний дождь. Она подняла на него свои глаза, ощущая, как слезы облегчения и бурной радости, скатываются с ее щек, а он своими нежными руками заботливо ласкал ее лицо, ловя ветром хрустальную горечь. И от доброты, звучавшей в его голосе по спине ее ледяным огнем, прошлась дрожь. За ним восходило солнце, очерчивая темное пространство в славные единые узоры тени и света, а в его глазах она увидела длань небес. Никогда прежде не видела она столь безупречной синевы, отражение атласа небосвода на зеркальном покрывале тихой пелены воды, что в час восхода зеницы укрыта туманными сплетениями сирени и ириса. Его улыбка озарила дивные черты лица, а руки прижали ее трепещущие в предвкушении тело к себе, будто пытаясь собою укрыть от всего сущего мира, спрятав в надежном коконе объятий. Она отчетливо слышала стук его сердца, эхом разносившимся в ее голове, чувствовала скорое биение под ладонями, ощущала жар его кожи, что проходил через кончики ее пальцев, слышала аромат его тела, смесь мускуса и свежего ветряного порыва, что реет у самых вершин снежных гор. Его руки были теплыми и сильными, ей нравилось ощущать тяжесть прикосновений, рослость статной фигуры, сдавленное дыхание, и в блаженстве прикрывая глаза, она думала о том, что нет ничего столь же прекрасного, чем объятия мужчины. И ужасающий, опороченный дурманный сон исчезал, раскалываясь в битых осколках стекла, как и растворял образ человека, что с ласковым беспокойством стирал ее слезы и целовал губами искалеченные пальцы, грязные и битые в кровь, а прикосновения были легче касания перьев.

Когда развеялась зыбь пророческой завесы, Иветта увидела своим слабым зрением нечеткие границы построек, окруживших ее непреодолимым барьером. Землетрясение прекратилось, а солнце поднялось к самому зениту, освещая каждое здание, проникая во внутреннее скудное убранство комнат через щели в крышах, небольшие прорези в стенах и арочные окна, у некоторых из которых все еще сохранились чудотворные цветные витражные росписи, создающую мистическую иллюминацию. Через пробоину в стене, зиявшую у самого носа, она перебралась в старинный особняк. Искусная штукатурка витиеватых гиацинтов, все еще украшала потолки, но пыль войлоком неслась за ее потертыми юбками пешего платья, и каждый ее шаг оставлял на разбитом полу видные следы. Она подняла голову к потолку, увидев астрономические карты созвездий, что изменялись под мягким светом озарившими золотые фигуры и космические пути. На столешнице из голубого стекла стояла цельная чайная чашка с рубиновой ножкой в виде нимфы с ангельскими крыльями, по которым струились ониксовые прожилки, переливающиеся изумрудом и нефритом, а кремово-прозрачную чашу ее тонкие и утонченные руки поднимали, как подаяние. Даже лицо ее выражало преисполненное ликованием благодать, в ее нежных чертах проглядывалось умиротворение, и застывшая навеки красота, благословлявшая саму жизнь. Иветта легонько коснулась ее, проведя кончиком пальца по овальным краям, и стекло мгновенно разбилось, пойдя длинными и волнистыми трещинами, одна смыкалась с другой, пока молочная огранка полностью не превратилась в острую крошку, мелкую как песок. И смотря, как осыпается колкая пыль, девушка с грустью подумала, что ничего кроме вещей, что при одном прикосновении превращаются в пустоту, не осталось ничего. Пройдя внутрь круглой залы, она увидела крупный янтарный купол с тремя экседрами, проливавший чистый золотой свет, на котором преобладали растительные мотивы с искусно вплетенными в полудрагоценный камень цветами — лилии, тюльпаны и гвоздики. В самом центре располагалась литая конструкция из чистого золота колец, что в своем множественном единстве воссоздавали инсталляцию звезд солнечной системы, и на каждой сферы были написаны древние символы молитв, посвященных богам правосудия, что восседали на своих престолах в поднебесье. Рядом стоял постамент из цельного светлого мрамора с двенадцатью миниатюрными копиями судий, восседающих на своих каменных престолах. Некоторые фигуры были расколоты и разбиты, а некоторые остались целыми. Таким был первый Рефери, что прибыл из зародившейся на грани веков Британской Империи. Трон, на котором сидел мужчина в маске, прикрывающей верхнюю часть лица, был окутан терниями и лозами роз, а на его коленях, смиренно положив голову, почивал огромный лев. Его большие когтистые лапы упирались в подлокотники, и Иветта с внутренней дрожью подумала об этих когтях на своем горле, как они впиваются железными иглами в сосуды, раздирая на части трахею.

У каждого бога-судьи был свой зверь, охраняющий своего властелина и созидателя на протяжении всей бессмертной жизни. Девушка наклонилась вперед, чтобы лучше рассмотреть фигуру из мрамора и зиявшие черные разрезы в маске, и, скользя указательным пальцем по очертаниям маски, она чувствовала, как кончики горели ни то от холода, ни то от жара. Эта была не больше, чем статуэтка, но одно лишь ее созерцание приводило в трепет, даже ее дыхание участилось. Ей, казалось, что сама вечность вглядывается в ее глаза. Даже по этой статуэтке можно было отметить, что человек, получивший бессмертие был красив. Острые скулы и волевой подбородок, высокие щеки, полные губы, прямой нос и волосы, мягкой волной спадающие на плечи. Одежда была его из чистейшего белого шелка с бриллиантовыми узорами и белого меха. Она немного знала о древних божествах, но первого властелина почитали как спасителя, изничтожившего страшную черную чуму, что истребляла десятки тысяч людей. Каждое столетие проходит великий Турнир в столице мира — Шанхай, где отмеченные судьбой сражаются за титул Судьи. Победитель будет одарен божественной силой, и любое его желание станет явью. Ровно через двадцать лет должна будет начаться новая схватка среди лучших из лучших воинов, чтобы определить следующего властелина, достойного обладания безграничной силы. И кто-то из нового поколения займет следующий белоснежный престол, став равным другим владыкам.

Шествуя по длинным холлам, Иветта заглядывала во всевозможные комнаты, пытаясь отыскать выход наружу, порой удивляясь, как, не поднимаясь ни по одной лестницы, оказывалась на верхних этажах. Разбитые каменные двери с витиеватыми золотыми ручками высотою почти в три метра выходили на заполненные чистой водой купальни настолько широкие и богато отделанные, что Иветта ничего не могла с собой поделать, и даже не заметила за собой как приоткрывается от удивления ее рот. Все было из мрамора, даже рельефные цветные голубые узоры на колоннах, устремляющихся к потолку. Половицы были скользкими не столько от воды, сколько от каменной плитки. Она прошла чуть вперед, и пальцы ее ног обожгла вода, и, поморщившись как от укуса, опустив свой взгляд, она увидела кровавые подтеки на пальцах и сломанные ногти. Видимо это произошло, когда она ударилась о крупные булыжники, когда пыталась выбраться из-под обвала. Странно, до этого она совершенно не испытывала боли.