ЛОРЕНЦО ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ - Иван Клулас

Банк Медичи, уже имевший прочные позиции в Риме, сохранил милость и нового папы Оддоне Колонны, избранного 11 ноября 1417 года после того, как Собор принял отречение Григория XII и тщетно пытался добиться того же от Бенедикта XIII. 26 февраля 1419 года папа, правивший под именем Мартина V, прибыл во Флоренцию. Там он принял изъявление покорности от Иоанна XXIII, вновь ставшего кардиналом Коссой. Синьория устроила папе пышный прием. Сама синьория теперь была только фасадом власти патрициата, особенно банкиров, которых в 1422 году насчитывалось 72. На смену лидеру олигархического режима Мазо дельи Альбицци, скончавшемуся в 1417 году, пришел его помощник Джино Каппони. Когда же и он умер в 1420 году, душой кучки магнатов, управлявших республикой, стал крупный делец Никколо д'Уццано. Таким образом, приоры и гонфалоньер подчинялись финансовой олигархии, в которую и сами входили. Они жили по-княжески, держали во дворцах открытый стол. Теперь они получали жалованье в 300 золотых флоринов.

Джованни ди Биччи прочно вошел в правящее сословие Флоренции. В 1421 году он стал гонфалоньером справедливости, несколько раз входил в совещательные советы при синьории. В 1402 году Джованни был в числе тридцати четырех экспертов, выбравших для второй бронзовой двери баптистерия Сан-Джованни проект молодого Лоренцо Гиберти и отвергших среди прочих проект Филиппо Брунеллески — столь же разностороннего, как и его соперник, гения, с тех пор переключившегося на архитектуру и создавшего для собора Санта-Мария дель Фьоре изящный и величественный купол. Джованни ди Биччи еще не раз вместе с коллегами, купцами и банкирами, выбирал художников для города. Так, архитектором ризницы церкви Сан-Лоренцо, строительство которой он финансировал вместе еще с семью фамилиями, они выбрали Брунеллески, а скульптором — Донателло. Скульптором гробницы Иоанна XXIII в баптистерии Сан-Джованни, возведением которой он занимался как душеприказчик, Джованни ди Биччи также выбрал Донателло, а архитектором — Микелоццо.

В подобном интересе флорентийского общества того времени к искусству и литературе не было ничего необычайного. Сыновья Джованни ди Биччи Козимо и Лоренцо получили очень серьезное образование под руководством Роберто ди Росси, одного из первых флорентийцев, умевших читать по-гречески, друга гуманистов Бруни и Никколи. Джованни ди Биччи часто приглашал в гости знаменитых литераторов Поджо Браччолини, Марзуппини и Амброджо Траверсари. Во Флоренции такого рода знакомство с образованными людьми считалось очень престижным. Но для Джованни ди Биччи общение с ними было только досугом, не более того. Зато он не жалел трудов, чтобы вместе с другими именитыми людьми выправить катастрофическое финансовое положение Флоренции.

В начале века государство имело долг около 12 миллионов флоринов, в частности, из-за войны с Миланским герцогством и покупки новых земель (только Пиза была приобретена за полтора миллиона флоринов). Война с Миланом прекратилась было в 1426 году, но в 1428-м возобновилась. Все обычные фискальные инструменты, прямые и косвенные налоги, а также принудительные займы, приносили 770 тысяч флоринов в год. Этого было недостаточно. Нормы принудительных займов устанавливались на основе произвольной оценки имущества. Для богачей с их возможностями это было необременительно, а беднякам приходилось очень тяжко. Поскольку аккуратным плательщикам предоставлялись льготы (5—10 процентов по займу и места в избирательных списках), вся система способствовала социальному неравенству и повышала риск народных волнений.

Сменявшие друг друга правительства понимали это. Начиная с 1423 года они изучали возможность введения в городе венецианского catasto (кадастра), с тем чтобы обложение устанавливалось на основании декларации об основных составляющих капитала, которую подавал глава каждой семьи. Допускались вычеты на наемных слуг и орудия производства, а учету подлежали лица мужского пола.

Чтобы раз и навсегда покончить с дисбалансом бюджета, в кадастр решили включить жителей не только города и контадо, но и всех подвластных земель, а также иностранцев, духовных лиц и корпорации в качестве юридических лиц. Крупные купцы, в том числе Медичи, готовились нести убытки: например, обложение Никколо д'Уццано должно было возрасти с 16 до 250 флоринов. Но сражаться против закона, принятого 24 мая 1427 гола, никто не посмел. Напротив, Джованни ди Биччи, призванный для консультации как эксперт, публично одобрил его: ему нужно было сохранить лицо главы народной партии.

На самом же деле Медичи не без удовольствия наблюдали, как малые города, находившиеся под властью Флоренции, восставали против уничтожения их налогового иммунитета. Самый сильный бунт вспыхнул в Вольтерре. Джованни ди Биччи и его сына Козимо подозревали в подстрекательстве к нему: ведь их банк разместил там свои деньги, чтобы вывести их из-под налогообложения. Твердость синьории позволила усмирить волнения. 18 жителей Вольтерры, прибывших во Флоренцию с жалобой, были брошены в городскую тюрьму Стинке и оставались там полгода. Тем временем Медичи поняли, что пошли неправильным путем. Закон о кадастре остался в силе. Продолжая скрытую борьбу против его применения, они могли потерять симпатии флорентийских ремесленников и среднего класса, взамен приобретя лишь бесполезную популярность в Вольтерре. Поэтому Медичи постарались успокоить умы, но их вмешательства оказалось недостаточно, и синьории пришлось отправить войска на подавление бунта.

Это был удивительный промах осторожного, гибкого и терпеливого Джованни ди Биччи. Но фактически с 1420 года он уже не был главой дома Медичи. От его лица решения принимал старший сын Козимо. 20 февраля 1429 года шестидесятивосьмилетний Джованни умер, завещав сыновьям, сорокалетнему Козимо и тридцатичетырехлетнему Лоренцо, хранить мир в народе и расширять свою торговлю.

Похороны Джованни ди Биччи обошлись в 3 тысячи флоринов. По городу за открытым гробом прошли 28 членов фамилии Медичи, городские должностные лица, иностранные послы. Джованни ди Биччи похоронили в Сан-Лоренцо. Надгробие было предназначено и для его вдовы Пиккарды Буэри. Оно стоит посередине Старой ризницы, украшено фигурами амуров и гирляндами цветов. Надпись превозносит Джованни Медичи и его супругу как славных в мире сем.

Современники действительно так считали. Жизненный путь Джованни ди Биччи, постепенно и неуклонно восходившего к первым ролям в государстве, свидетельствует о неординарности этого человека, заслужившего уважение coграждан. Еще больше его заслуга перед своим семейством: Джованни открыл потомкам путь к успеху и в деловом мире, и в политике.

Глава 3. ОБРЕТЕНИЕ ВЛАСТИ

Козимо наследовал отцу как общепризнанный глава всех ветвей фамилии Медичи. Он был среднего роста, худощав, слегка смугловат, имел орлиный нос и толстые губы. Изящество и любезность (впрочем, и живости в нем было достаточно) заставляли забыть, что он дурен собой. Он долго подбирал слова, на публике говорил плохо, но в разговоре с глазу на глаз умело владел аргументами. Уже девять лет он, как опытный стратег, управлял делами дома Медичи. Острый на язык полемист Филельфо сравнивал его с хитрой и коварной лисой.

Лоренцо был младше Козимо на шесть лет. В его внешности не было ничего особенного. В высшем флорентийском обществе Лоренцо был своим: женат на девице Кавальканти, по матери происходившей от маркизов Маласпина ди Луниджана. Козимо тоже породнился с лучшими фамилиями: его супруга Контессина ди Барди, на которой он женился еще до того как отправился представлять семейные интересы на Констанцский собор, происходила из знаменитого семейства, члены которого служили во всех отделениях банка Медичи. Со старинной знатью она тоже была в родстве: по линии отца, Джованни, происходила от графов Вернио, а по матери — от графов Эльчи. Сестры Козимо и Лоренцо вышли замуж в именитые семьи Джуньи и Строцци.

Двоюродный брат детей Джованни ди Биччи Аверардо Медичи ладил с ними и в делах, и в политике. Филельфо называл его волком этой стаи. Триумвират богатых и влиятельных людей имел множество приспешников и сеть информаторов, среди которых был остроумный литератор Пуччо Пуччи. Художники и литераторы в обществе этих дельцов, получивших превосходное образование в камальдолийском монастыре Санта-Мария дельи Анджели, были своими людьми. Медичи знали латынь, греческий, древнееврейский и даже арабский, а также большинство европейских языков. Козимо, у которого еще не было своего дворца, принимал друзей в старом доме Барди, на котором повесил шит с восемью геральдическими шарами Медичи.

Вождям правившей патрицианской партии Ринальдо дельи Альбицци, Палле Строцци и Никколо д'Уццано не нравилась суета вокруг этого дворца. Но час раскола еще не пробил. Флоренция отправила армию против Лукки, надеясь отобрать ее у сеньора этого города Паоло Гвиниджи. В декабре 1429 года для руководства военными действиями был образован Комитет десяти. Братья Медичи стали его членами наряду с вождями патрицианской партии. Но результат похода был для Флоренции плачевен: Франческо Сфорца и Никколо Пиччинино разбили флорентийцев. Лукка с помощью Сиены, Генуи и Милана перешла в контрнаступление. В довершение неудач флорентийская торговля во Франции и Англии сильно пострадала: в 1428— 1431 годах эти державы вели одну из самых драматических схваток Столетней войны, прославленную, в частности, эпопеей Жанны д'Арк. В феврале 1431 года умер папа Мартин V. Новый папа, венецианец Евгений IV, был врагом Милана. Но выступить на стороне Флоренции он не смел, потому что Милан поддерживал император Сигизмунд, только что созвавший Вселенский собор в Базеле. Целью Собора была борьба с ересью, распространявшейся в Чехии, а кроме того, он мог реформировать Церковь, ослабив папскую власть.