Мишени стрелять не могут - Волошин Александр Никитич

— Группа, подъем. Встаем, греемся все, — сурово разбудил я группу чуть раньше запланированного, понимая, что состояние будет примерно у всех одинаковое.

Бойцы проснулись быстро, потому что просыпаться в броне на мокрой земле и дома в теплой кровати — это разные вещи, соблазнов нет совсем, одна романтика, мать ее. Все дружно начали толкать землю. От того, что всю ночь накрапывал мелкий дождь, мы все были сырые, было много росы, земля была влажная, как и наши ноги. Мы даже специально переместились на соседнюю лужайку, чтоб сесть под солнце, но, пока дошли туда по траве, ноги стали еще мокрее.

— Вованыч, выходи на Центр, говори, что готовы.

Радист вышел на Фрегата. Нам, как уже повелось, сказали ожидать, и без десяти минут шесть нам дали добро на выдвижение. И вот именно с этого времени для моей группы начался пиздец, качественный, романтический пиз-дец.

Вчерашнее поле, по которому мы шли, превратилось в грязевую прослойку. Мы не могли идти быстро, так как было очень скользко, на подошву налипала грязь огромными кусками. Если вчера мы умудрились идти примерно пять километров в час, то сегодня наша скорость была около километра в час. Кто — то из бойцов поскользнулся и упал на бок. Но было не смешно, так как такая манера ходьбы выводит из себя, особенно когда ты на задаче.

Я не знаю, как бойцы, но я терпел из последних сил, чтоб не заорать. Чувствуешь себя ребенком, которого поставили на коньки: шажочки маленькие, руками ловишь равновесие. И, при всем при этом, когда вышло солнце, началось адовое испарение влаги. Становилось как в бане. Этот пятикилометровый марш выбил группу из сил.

Мы дошли до леса, где я сделал привал. Каждый боец, кроме тех, кто стоял в охранении, палкой пытался очистить подошву от грязи и глины, чтоб дальше идти было более-менее комфортно. И вот именно в тот момент я вспомнил, что у нас нет воды, так как пить хотелось очень сильно. Из-за высокой влажности мы потели больше обычного, солнце светило над головой и жарило как в пустыне, хотелось пить.

Не знаю, испытывали ли вы такое чувство жажды, как мы в тот момент. Наверное, дорогой читатель, да. Но испытывать такую жажду и понимать, что вода вокруг есть (можно купить в магазине, дойти до дома или до друзей, или просто попить из ручья) — это одно. А когда ты идешь хер пойми где, воды на карте нет вообще, и ты не можешь свернуть или вернуться — это другое. Там у тебя нет выбора, ты просто терпишь. А терпеть ты будешь ровно столько, на сколько ты силен морально. Чем крепче твой стержень внутри тебя, тем на больше тебя хватит. Так, в принципе, у нас и произошло.

Примерно к полудню мы вышли на точку «три». Мы шли туда шесть часов, шесть нудных и тяжелых часов. Вид некоторых бойцов говорил мне о том, что все, группа уже воевать не может, были первые признаки обезвоживания. Понимая, что ситуация выходит из-под моего контроля, я взял у радиста радиостанцию и сам вышел в эфир:

— Фрегат, я Юстас старший, прием.

— На приеме, — практически мгновенно ответил мне Центр.

— Мы на точке «три». Жду дальнейших указаний, — говорил я, в надежде услышать квадрат с точкой эвакуации.

— Необходимо организовать наблюдение за населенным пунктом. Через четыре часа следующий доклад с результатами наблюдения.

— Фрегат, у меня нет воды совсем, начинается обезвоживание у бойцов. Боюсь, что четыре часа мы не продержимся на такой жаре. Прием.

Наступило молчание, а это значит, что на том конце начали глобалить над моей не самой приятной ситуацией. А для меня эта ситуация подходила к отметке «критическая».

— Юстас, я Фрегат, прием.

— На приеме, — ответил я, ожидая желаемого результата.

— В квадрате двадцать четыре ноль один есть водохранилище. Можно оттуда набрать воды. Наблюдение не отменилось, прием.

— Принял тебя, — грустно ответил я, понимая о каком водохранилище он говорит.

Я его давно на карте приметил, но что-то мне подсказывало, что воды там не будет. Но, так как выбора не оставалось, я организовал два наблюдательных поста, и отправил троих бойцов с флягами и бутылками к этому водохранилищу. А до водохранилища было больше километра, то есть, если там не будет воды, то бойцы по такой жаре просто так сходят, устанут, и тоже будут на грани обезвоживания. Но выбора не было. Командование не сильно вникало в нужды моей группы. Бойцы ушли, я распределил посты, и мы начали наблюдать за населенным пунктом, в котором была обычная мирная жизнь.

Все цеплялись за тень как могли, так как под солнцем находиться было невыносимо. Мы сняли броню как только пришли на точку, но и без нее было очень жарко и душно.

— Бля, они там с Французом не встретятся? — подумал я, и начал выходить на Француза по радиостанции.

— Француз, я Юстас, прием.

— На приеме Француз — ответил разведчик — радист соседней группы.

— Позови старшего, прием.

Через какое — то время в эфире раздался голос Француза, в разговоре с которым я понял, что ситуация у него не лучше моей, и что он тоже хочет отправить на это водохранилище людей. В этот момент из-за деревьев показались мои бойцы, злые, и с пустыми бутылками.

— Француз, мои вернулись ни с чем. Воды там нет, можешь не отправлять. Дело — говно. Давай, держитесь там, будем на связи, прием.

— До связи — очень грустно ответил Француз в тот момент, когда подошла тройка моих бойцов.

— Оно высушено. Пустое. Пиздец, просто так сходили, жара нереальная, пить еще больше охота — дал я выговориться бойцам.

Один из них просто лег на землю, двое сели, вытирая пот кепкой. Время шло уже на минуты. Бойцы были небо-еготовы, они просто находились в том месте, и не больше. Я снова вышел в эфир:

— Фрегат, Фрегат, я Юстас, прием.

— На приеме Фрегат — ответил мне мой начальник штаба.

— Фрегат, воды нет, из-за отсутствия воды группа не-боеготова, прошу дать разрешение на эвакуацию.

Тогда эти слова произносить для меня было очень стыдно, я требовал эвакуацию, из-за того, что группа была не готова дальше выполнять задачу. Но крайний раз мы пили восемнадцать часов назад, и я не виноват, что эта задача превратилась в абсурд. Но ситуация уже произошла и надо было искать выходы из нее.

— Наблюдение вести до пятнадцати тридцати и начать движение в точку эвакуации в квадрат двадцать восемь два нуля.

Я посмотрел на карту. До точки эвакуации птичьего полета было пять километров, а по земле все семь. Я понимал, что не дойду.

— Командир, Шпаку поплохело, скрючило всего, трясет немного, — пришел ко мне замок, который тоже выглядел уже на троечку.

Я подошел к Шпаку и увидел его обезвоженное тело. У него свело все мышцы на теле, пальцы рук скрутились как веревки, скулы на лице тоже напряжены.

— Пизда блядь, — раздраженно произнес я и побежал к радиостанции.

— Фрегат, я Юстас. Не готов выдвинуться в указанный квадрат, у меня один триста, сильное обезвоживание, сам идти навряд ли сможет, и половина группы уже на подходе к этому состоянию. Разреши выдвинуться в квадрат — сделал я паузу, взглянул на карту и нашел ближайшую точку, где нас может забрать машина, — двадцать три девяносто восемь. До туда еще попробую дойти, хотя группа на грани.

— Добро, Юстас, выдвигайтесь, отправляю машину за вами.

— Старый, сходи на посты, скажи, чтобы сюда шли, все, собираемся на эвакуацию.

Через пять минут экипированная группа стояла возле меня. Шпака держали двое под руки. Вид у группы был очень неприятный, как военнопленные. Пересохшие губы, солевые потоки на лице, кепке, форме, апатичный взгляд, Шпак, повисший на руках бойцов - это было просто пиздец. А двигаться нам надо было около двух с половиной километров, по полю, под солнцем. Я понимал, что самое худшее еще впереди.

Я поставил замка первого, чтоб вел группу, так как вроде он был еще при силах, крайнего поставил самого сильного бойца, Шпака поставил за собой, и мы начали движение. Нам нужно было просто дойти. Хотя в любой момент мог появиться противник, но в тот момент группа к такому уже была не готова, поэтому мы просто надеялись на удачу и шли, кто как мог. Я периодически выходил в сторону и осматривал группу, хотя сам уже начинал терпеть и превозмогать. Мы должны были дойти до небольшой лесополосы и продолжать идти прямо, а лесополоса уходила правее. Пока я осматривал группу, и помогал со Шпаком, замок проебал этот поворот и, смело и уверенно, пошел вдоль лесополосы, то есть совсем не туда, куда надо. Я побежал вперед, так как передавать команду уже не было сил, да и надежды, что она дойдет до адресата. Я обогнал все ядро, догнал головняк, приказал бойцу сесть на жопу и собрать вокруг себя всех прибывших, а сам побежал дальше до Старого. Когда я его догнал, он даже не повернулся. Я его обошел и понял, что Старый тоже иссяк, он просто шел, не зная куда.