Игра демона - Анастасия Дьядерис

хорошо, я, по крайней

мере, узнал, что это французский граф, и нам нужно искать где-то во

Франции.

Ещё я разузнал, что после того, как Екатерина уехала из Парижа с этим

неизвестным графом, её никто из опрошенных гостей не видел здесь.

Возможно, они уехали в другой город, но эта дама мне не сказала, куда… и я

думаю, будить её было бесполезно. Для женщины столь некультурно напиться

до такого состояния… Но дело это не моё. Я своё дело выполнил.

Ещё не закончился первый час, а я опросил уже всех гостей… Я очень

часто бываю молодцом. Но я уже собрался уходить из зала, как вдруг входные

двери со стуком открылись. Большинство гостей не обратили на это никакого

внимания, и продолжили веселиться, но некоторые пристально смотрели на

садовника, вошедшего в поместье. У него на лице был написан такой ужас,

что я предположил: неизбежно какое-то происшествие. Он подбежал к

музыкантам и что-то им сказал, они перестали играть, и садовник обратился к

гостям. Он прокричал срывающимся запыхавшимся голосом:

– Граф!.. Нарцисс!.. Дидье… – после долгой паузы, пожилой мужчина

всё же сказал, – мёртв!..

Тут по залу прошёлся шум. Паника постепенно начинала охватывать

его, но я вышел к ошалевшему садовнику и попытался успокоить зал, иначе

это бы привело к непоправимым последствиям. Все замолчали. Вскоре

выбежала графиня Мари Дидье, вся в слезах, не удивительно почему… Она

пробежала через зал и со стуком открыла входную дверь. Все видели, как она

быстро завернула за угол. Я попросил весь зал оставаться на местах, а сам

пошёл за графиней. На улице были сумерки, небо затянули тяжёлые тучи.

Собирался дождь. Я тоже повернул за угол, в том направлении, куда ушла

графиня. Я вышагивал по дороге, высматривая её силуэт. Минуту спустя, я

нашёл её сидящей на земле, и рыдающей около лежащего перед ней тела. Она

произносила какие-то невнятные слова, и прижимала к груди голову своего

племянника. Как люди глупы, он ведь не услышит её, и не проснётся. Над ним

уже поработали жнецы, так что, его не вернуть, теперь отчёт о его смерти

будет храниться в их библиотеке.

Я присел на корточки около графини и положил свою руку ей на плечо.

Немного помолчав, я заговорил с ней:

– Я соболезную, графиня Дидье… Кому же понадобилось…

– Я… не… могу пред…представить… – с трудом выговаривала она, –

каким нужно… быть… чтобы с…сделать…

Она опять зарыдала. Я понял, что сейчас с ней разговаривать

бесполезно. Нужно было что-то предпринять, не будут же они всю ночь здесь

торчать… Рядом с нами появился садовник, который и принёс эту весть.

– Графиня, прошу Вас, возьмите себя в руки. Давайте, Вас проводят

внутрь, а я отнесу Вашего племянника в его комнату. Здесь есть чёрный ход?

Так, чтобы меня никто не видел?

Садовник рассказал мне, как пройти ко входу для прислуги, и как потом

добраться до комнаты графа Дидье, а сам повёл рыдающую графиню в

особняк.

Я взял этого молодого человека на руки. На нём почти не было следов

крови. Что было повреждено – так это голова и нога. Я посмотрел наверх, и

понял, что, скорее всего, он выпал из окна, а вот сам или ему кто-то помог –

это и нужно было выяснить. Если мы раскроем это дело, то сможем добиться

хорошей репутации среди общества.

Поскольку окно было открыто, я без труда запрыгнул в него.

Кажется, в комнате не было следов борьбы, всё осталось целым. Если

же Нарцисс сбросился сам, то ему необходим был мотив… Помнится, что он

был весёлым, когда я его видел в последний раз. Слишком странно, если граф

сделал это сам. Всё же, это было убийство, а не самоубийство.

В комнату кто-то постучался. Я приоткрыл дверь и увидел служанку. Я

не был уверен, что она знает о случившемся. Но оказалось, что девушка

принесла воду с тряпкой, чтобы вытереть кровь с графа Нарцисса Дидье. Она

не выглядела заплаканной, но испуг на её лице стал больше, когда молодая

особа увидела окровавленное тело. Я предложил ей своею помощь, но она

отказалась. Положив голову мальчика на свои колени, чтобы не замарать

постель, молодая служанка стала протирать рану на его голове.

– Вы не выглядите расстроенной… вы не очень хорошо знали графа? –

спросил я.

– Да, он приезжал сюда редко. Но госпожа Дидье души в нём не чаяла…

Своих детей у неё нет, а племянник родного брата был её единственным

утешением в жизни. Не знаю теперь, что станет с нашей госпожой…

Служанка закончила смывать кровь, а я помог ей уложить бездыханное

тело на кровать. Перебинтовав ему голову, чтобы закрыть ужасную рану от

взоров, она молча удалилась. Я ещё немного побыл в комнате графа, но по-

прежнему, не мог увидеть следов убийства. Единственное, что меня смутило –

это, что дверь не была заперта на ключ. Если бы Нарцисс хотел совершить

самоубийство, он бы обязательно закрыл дверь, чтобы никто не смог к нему

войти. Это единственная улика, которую я заметил.

Комната графа была этажом выше приёмного зала для гостей. Вскоре я

вернулся к ним. Там все пребывали в ужасе, графиня сидела в окружении

близких ей людей и всё ещё рыдала. Ей предлагали идти в свою комнату,

отдохнуть, но она не соглашалась, говорила, что всё равно не сможет уснуть.

Но вскоре её всё-таки уговорили. С ней ушли ещё три женщины, выглядевшие

менее расстроенными, чем графиня.

Когда Мари Дидье вышла за дверь, в зале воцарилось молчание, все

смотрели друг на друга, не зная, какие дальнейшие действия предпринимать.

Люди были насторожены, обстановка резко поменялась и стала более

накалённой. Я хотел разрядить её, но первым в разговор вступил Дуглас.

– Уважаемые гости, прошу вас, давайте будем вести себя не так

настороженно, все мы здесь знаем друг друга, поэтому вряд ли кто-то из нас

способен на такой поступок, как убийство…

Все стали перешёптываться, но, похоже, что слова Дугласа их убедили.

Все постепенно стали менее напряжёнными. Я подошёл к другу моего

господина и завёл с ним разговор:

– Дуглас, как Вы думаете, стоит ли нам расследовать это дело?

Он немного помолчал, но вскоре ответил положительно:

– Я думаю, что стоит. Если дело дойдёт до правильного логического

конца, то не только преступник будет наказан, но и мы сможем добиться

неплохого расположения в обществе.

– Я считаю точно так же… Но… Вам не приходило в голову,