Быль беспредела, или Синдром Николая II - Игорь Бунич

Постепенно в сейфе Куманина собралась уникальная библиотека, посвященная личности Николая II и его царствованию, конфискованная при обысках как «не имеющая права храниться в частных собраниях». С одной стороны, эта библиотека была уникальной, поскольку состояла из книг, изданных на Западе ничтожными тиражами, с другой, — она ясно указывала, насколько легко доставляется в СССР любая антисоветская литература. Было очевидно, что связи между советскими гражданами и разными антисоветскими центрами за границей еще далеко не полностью выявлены чекистами.

Особую ценность Куманинской библиотеке придавали книги Соколова «Убийство царской семьи» и Дидерихса (колчаковского генерала) «Убийство Царской Семьи и Членов Дома Романовых на Урале». Много и других, практически не известных даже специалистам-историкам, имеющим допуски в спецхраны, работ, например, монография некого Кобылина «Император Николай II и Генерал-адъютант М. В. Алексеев» или, скажем, злобно-антисоветская книга какого-то Криворотова «На страшном пути до Уральской Голгофы», или ханжески-благочестивая брошюрка попа-эмигранта Алферьева «Император Николай II как человек сильной воли» с подзаголовком «Материалы для составления Жития Св. Благочестивейшего Царя-Мученика Николая Великого Страстотерпца».

А чего стоили работы самозванного «профессора» Пагануцци, безапелляционно озаглавленные «Правда об убийстве Царской семьи», «Правда о преступлении в Екатеринбурге» и так далее — столько «правды»!

Как-то Куманин посчитал, сколько книг по этой теме накопилось в его несгораемом шкафу, и убедился, что их уже только на русском языке 280.

Книги, посвященные личности последнего русского царя, как ни странно, издавались во всем мире. Куманин даже составил список, где выходили эти «исследования», получился длиннейший список городов: Нью-Йорк, Париж, Лондон, Мадрид, Рим, Джорданвилль, Буэнос-Айрес, Сан-Франциско, Вашингтон, Брюссель, Белград и даже Пекин, Джакарта и Тель-Авив. Вырисовывалось идеологическая петля, которую с разных направлений любыми способами пытались накинуть на горло Советскому Союзу. Все книги несли в себе биологический антикоммунизм и совершенно некритическую апологетику Николая П. «Можно подумать, что не было в его царствование ни 9 января, ни Московского восстания, ни Ленского расстрела, ни еврейских погромов, ни поражения в русско-японской войне, ни полного краха в первой мировой, где он, кстати сказать, был Верховным Главнокомандующим».

Даже канонизация Николая, членов его семьи и приближенных, расстрелянных в Ипатьевском доме, носила не столько церковный, сколько антисоветский характер.

Во всех этих книгах подчеркивалось, что только преступники, причем не политические, а чисто уголовные, могли отдать приказ об убийстве пяти ни в чем не повинных женщин и несовершеннолетнего царевича Алексея.

Эта истерическая кампания, развернутая с размахом западными спецслужбами на идеологическом фронте, пытающаяся запятнать коммунистическую партию и священное имя ее основателя — великого Ленина, требовала принятия строжайших ответных мер. С монархистами было приказано бороться еще суровее, чем с сионистами. Сроки давать на полную катушку и во всех случаях пытаться выявить агентурную сеть иностранных разведок.

Центральный комитет партии даже принял решение о целесообразности выхода в СССР публикации на данную тему, которая, будучи авторской, являлась бы полуофициальным мнением советского руководства как на личность самого Николая II, так и на его судьбу.

Данное поручение предложили выполнить ранее мало кому известному историку и публицисту Марку Касвинову. В результате явилась на свет книга, названная «Двадцать три ступени вниз». Это была авторская находка, обыгрывавшая двадцать три года царствования Николая II как лестницу с двадцатью тремя ступеньками. С каждым годом, по мысли автора, Николай опускался на одну ступеньку, пока лестница не привела его в подвал Ипатьевского дома. В аннотации к книге говорилось: «23 года царствования последнего представителя династии Романовых отмечены множеством тяжких преступлений, и народ вынес ему свой справедливый приговор. Книга М. К. Касвинова повествует о жизни и бесславном конце Николая Кровавого, дает достойный отпор тем буржуазным фальсификаторам, которые старались и стараются представить его безвинной жертвой». И хотя главным в работе был подбор доказательств того, что Николай II всеми своими делами и поступками заслужил расстрел, автор так и не мог ничего толком сказать, за что же была расстреляна вся царская семья. Потому он делал героическую попытку «отмазать» от этого преступления самого Ленина и свалить все на самочинство местных, екатеринбургских, большевиков, не желающих подчиняться центру. Это и стало почти официальной установкой.

Через некоторое время группа Куманина накрыла в Подмосковье настоящий монархический центр, насчитывающий трех мужчин и двух женщин. Первые же допросы дали понять, что «центр» имел связь с проживающим во Франции великим князем Владимиром Кирилловичем, не стесняющимся носить титул «главы» Русского Императорского Дома в изгнании. Князь — сын двоюродного брата Николая II, скандально известного великого князя Кирилла Владимировича — приходился царю троюродным племянником.

Вот с ним-то и поддерживал связь «монархический центр».

Изучение захваченных документов и допросы арестованных сразу дали понять следователю, что тут речь идет не просто о тенденциозном изучении истории с целью распространения заведомо клеветнической информации, порочащей советский государственный и общественный строй (за что карала 70-я статья УК РСФСР), а о подготовке настоящего монархического переворота. Другими словами, речь шла о насильственном свержении существующего в СССР строя. Это уже тянуло на 64-ю статью Уголовного кодекса, предусматривающую расстрел.

Следствие быстро выяснило, что тихий подмосковный городок являлся как бы центром паутины, нити которой вели в самые различные антисоветские центры западных спецслужб, начиная с радио «Свобода» и кончая Обществом русской Православной молодежи.

Всплывали в ходе следствия фамилии кадровых иностранных разведчиков вроде князя Голицина и Шаховского.

Готовился показательный процесс.

Вся группа следователей была досрочно повышена в звании (Куманин стал капитаном) и представлена к правительственным наградам. Но тут, как гром среди ясного неба, последовал приказ руководства: уголовное дело против «монархического центра» прекратить, подследственных освободить под подписку о невыезде и ждать дальнейших распоряжений.