Новый передел - В. Яблонский

— Доброе утро. — Называть по имени и отчеству этого вхожего в Кремль человека он не стал — сказалась многолетняя привычка к конспирации.

— Здравствуйте, — отозвался Павел Константинович. — Вы у себя?

— Я-то у себя. А вы? Как погода в Москве? Дождливо?

— Понятия не имею. Зайти можно?

— Куда? — не понял Варяг.

— К вам. Я уже рядом с вашим санаторием. По-прежнему живете в тридцатом номере?

— Да… Конечно, заходите.

Связь оборвалась. Варяг встал и начал вытираться. С досадой потрогал слегка намокшую повязку. Не уберегся все-таки! Хорошо еще, что Мария не видит. Вспомнив о девушке, улыбнулся. Они договорились встретиться ближе к вечеру.

Варяг едва успел натянуть брюки, как в дверь постучали.

— Открыто! — крикнул он, накидывая на плечи рубашку. Демонстрировать свой перевязанный бок московскому чиновнику вовсе не обязательно. Не к лицу человеку такого уровня, как Варяг, ввязываться в уличные драки.

Отворилась дверь, и вошел мужчина лет пятидесяти пяти, одетый в строгий деловой костюм. Галстука, впрочем, на нем не было. Чиновник то и дело утирал свой основательно вспотевший лоб насквозь мокрым носовым, платком.

— Кондиционер! — первым делом воскликнул он. — Есть здесь кондиционер?

Владислав шагнул ему навстречу и пожал протянутую руку:

— Конечно. Сейчас включу.

Гость прошел в глубь комнаты и, пробормотав: «Вы позволите?», уселся в кресло. Устало вздохнул и вытянул ноги:

— Ненавижу эти неожиданные перелеты. Самолет — это вообще несколько не для меня. К перемене климата я должен готовиться не менее двух суток, а тут — полтора часа, и ты уже в субтропиках…

Варяг щелкнул тумблером японского кондиционера, и помещение наполнилось едва слышным ровным гудением. Павел Константинович с наслаждением подставил лицо под освежающую струю прохладного воздуха.

— Смотрите не простудитесь, — предостерег его Варяг. — Кондиционер — вещь коварная.

Чиновник лишь отмахнулся:

— Ерунда! Я был бы счастлив, если бы это была единственная угроза!

Варяг понял, что гостю не терпится приступить к главному. Владислав присел на краешек заправленной кровати и негромко сказал:

— Рассказывайте. Не зря же вы прилетели сюда. Наслаждаться прохладой вы могли бы и в столице, а не у меня в номере.

Павел Константинович перебрался на стоящий возле стены пуфик и спросил:

— Вы что-нибудь слышали о вчерашней перестрелке? Здесь, в Анапе.

Варяг покачал головой:

— Ничего не слышал. Когда это произошло?

— После обеда. На берегу, в каком-то ресторане.

— Признаться, вчера я проспал весь день и прогуляться выбрался лишь под вечер. Телевизор даже не включал. Так что там случилось?

— Три трупа. Все с огнестрельными ранениями. На полу в кафе милиция подобрала более трех десятков стреляных гильз. Настоящая бойня…

Владислав присвистнул:

— Однако! Патронов не жалели!

— Да, палили будь здоров… Застрелен Южанин и один из его ближайших соратников — некий Сема. Их убивали почти в упор, в каждого всадили по целой обойме.

— Южанина я, конечно, знаю, — отозвался Варяг и тут же поправился: — Вернее, знал. Сочинский авторитет.

— Верно. Авторитет, и весомый. Держал под своим контролем почти все Черноморское побережье. Весьма влиятельная фигура…

— Да, парень был не промах. Очень толковый и дальновидный. Иногда даже слишком… Но сейчас это к делу не относится. Заказное убийство?

Чиновник пожал плечами:

— Скорее всего разборка. Бандитская стрелка, перешедшая в бойню. Согласно показаниям свидетелей, они сидели, разговаривали, пили пиво. Все шло мирно. Потом ни с того ни с сего началась стрельба. Кстати, убивали сочинских москвичи.

— Откуда вы знаете? — Владислав хмыкнул. — Неужели их личности уже успели установить?

— Только по оперативным данным. Предположительно.

— И кто же?

— Некий Мосол. Но прямых доказательств пока нет.

— А, этот… Наслышан. Подозревается в организации разветвленной сети по распространению наркотиков. Имеет очень хорошие связи, как в органах, так и среди криминалитета. Близкий приятель и деловой партнер Саввы, хотя тот от такого знакомства открещивается изо всех сил.

— Да, тот самый… Самого Мосла вроде как ранили в перестрелке. Один из его людей убит наповал. По неподтвержденным сведениям, второй подручный Южанина успел скрыться.

— Так Мосол задержан?

— Взяли его прямо в больнице, куда привезли сразу после перестрелки. Потом туда спешно подъехал полковник Буров — местный милицейский начальник. О чем они беседовали — неизвестно, но кончилось все тем, что Мосол и его боевики из подозреваемых превратились в потерпевших и свидетелей. А того парня, который еле унес ноги с набережной, сейчас по всему городу разыскивают и милиция, и ребята Мосла. Очень старательно ищут…

— Да-а, — протянул Варяг, внимательно выслушав гостя. — Дела… Интересно, что же они не поделили?

— Деньги, Владислав Геннадьевич, очень большие деньги. Десятки и даже сотни миллионов долларов, которые, по нашим сведениям, поступают из-за рубежа через одного опального олигарха.

— Обосновавшийся в Лондоне Любарский? — догадался Варяг.

— Я понимаю, — невесело усмехнулся чиновник, — определить, кто в очередной раз мутит воду, нетрудно. Но теперь дело обстоит гораздо серьезнее. Они хотят организовать очередную «цветную» революцию. Только теперь здесь. Никаких реальных зацепок у нас, конечно, нет. Так… Слухи, догадки, оперативная информация…

— Подождите, — перебил гостя Владислав, — давайте сначала о главном. Политическую обстановку в мире, а тем более в бывшем Союзе я знаю не хуже кремлевских чиновников. Вы сказали «они». Кто? Я хочу услышать конкретные фамилии и страны, в которых эти господа проживают.

Павел Константинович развел руками:

— Пока что нам известен лишь один Любарский. С ним тесно сотрудничают эмиссары сепаратистов, которые засели в Лондоне и занимаются поиском денег для чеченских боевиков. В связях с Любарским замечен техасский нефтяной магнат Майкл Поллард, а также израильский резидент…

Владислав скривился:

— В мировой сионистский заговор я, извините, не верю…

— Об этой избитой «страшилке» никто и не говорит. Все гораздо реальнее, проще и одновременно страшнее. Ну а заговор… Он действительно существует. Или, если хотите, четкий план по развалу России. В это вы тоже не верите?

Варяг хмуро признался:

— В это верю. Потому что вижу своими глазами. Американцев не виню. В конце концов, они десятилетиями считали нас своими врагами. Но свои… Все эти люди, приватизировавшие страну, будто приусадебный участок, и теперь намеревающиеся загнать ее по дешевке! Кто, кроме Любарского, участвует в этом? Меня интересуют не иностранцы, а россияне.

Павел Константинович кивнул:

— Полностью согласен с вами. Из-за границы будут поступать лишь финансовые потоки. Осуществлять «оранжевую» революцию, или какой там цвет они выберут, поручено нашим. И желающих, признаться, хоть отбавляй. Служба безопасности отслеживает возможные кандидатуры, способные возглавить мятеж, но все они чрезвычайно осторожны и выступят на передний план, только когда всю страну уже охватит хаос. Ну а вся грязная черновая работа будет осуществляться тупыми и жадными, нисколько не боящимися крови ломовиками. Торговля наркотиками становится им уже неинтересна. Тяготит. Деньги, конечно, большие деньги, но и риск велик. Им нужна реальная и легальная власть.

— Еще бы! Куда приятней грабить, прикрываясь буквой закона. Это, Павел Константинович, кстати, и к вам тоже относится. Ну да ладно, замнем… И какие же у нас перспективы?

— Скверные. Если не предпринять решительных мер, то ситуация уже в ближайшие месяцы станет неуправляемой. При наихудшем развитии событий правительство уйдет в отставку, а президента сместят. Перед этим по стране прокатятся массовые забастовки, пройдут акции гражданского неповиновения и многотысячные митинги перед администрациями всех крупных городов. В этой неразберихе к власти придут временщики, озабоченные лишь тем, как бы набить себе мошну потуже. В результате такой политики лет через десять — пятнадцать территория России может сузиться до размеров Центрального округа…

Голос Павла Константиновича охрип. Не спрашивая разрешения, чиновник потянулся к стоявшему на столе графину с водой. Налив себе полный стакан, выпил.

— Мрачноватую же вы картину нарисовали, — произнес Варяг.

— Да уж, — подтвердил гость, — и тем не менее совершенно реалистичную. Неужели вы, Владислав Геннадьевич, считаете, что я преувеличиваю?

— Нет, обвинять вас в сгущении красок я не стану. Ситуация, пожалуй, действительно критическая. Но чего вы хотите от меня? Я готов сотрудничать с вами, если, конечно, это не будет идти вразрез с моими убеждениями.