Мир иной - Андрей Столяров

Он спрашивает:

– А нужно ли, уважаемые сеньоры, создавать прецедент? У нас ведь не было до сих пор никаких официальных законов. У нас были лишь ясные и понятные всем правила бытия. Подумайте, уважаемые кабальеро, зачем нам закон? Ведь один закон неизбежно потащит за собой и другой, другой – третий, четвертый, пятый, шестой. Возникнут джунгли, где мы сами начнем путаться и блуждать. Законы будут наслаиваться, противоречить друг другу, требовать уточняющего регламента, который сможет истолковать только специалист. Мгновенно появятся адвокаты, юристы, судьи, и, между прочим, им всем нужно будет платить. Мы получим именно то, что нам не нравится на Земле.

И, наконец, видимо для того, чтобы окончательно снять данный пункт, Платоша вывешивает на доске четкий комментарий Мальвины: никакой закон обратной силы иметь не может. Согласитесь опять-таки с очевидным. Мы не можем вменять человеку вину задним числом. К чему тогда мы придем?

Эта модерация вызывает очень сильные возражения. И тогда Платоша ставит перед сенсориумом «радикалов» простой вопрос. Если вы придерживаетесь концепции «оправданного насилия», то есть насилия, которое большинство законно совершает над меньшинством, то сформулируйте его, пожалуйста, таким образом, чтобы это было бы можно на самом деле осуществить. Короче, где разумные предложения?

«Радикалы» превращаются в аморфную массу. Они, конечно, не распадаются на дейтрит, как предыдущий «бойцовский» сенсориум, но теряют по крайней мере процентов двадцать людей, активно поддерживавших их концепт. Причем у меня складывается ощущение, что эти двадцать процентов они себе уже не вернут.

И в завершение Платоша обращается к сенсориуму «умеренных». Здесь, как обычно, ни внятной позиции, ни представляющей ее идеологемы нет. Просто множество неопределенных мнений, сводящихся в основном к тому, что ситуация неприятная и надо бы что-то делать. Тем не менее, Платоша отчетливо выделяет два смысловых мотива. Во-первых, тот, который предполагает начать с Коккером переговоры – попробовать его убедить, воззвать к лучшим чувствам; в конце концов Коккеру тоже здесь жить… Этот концепт Платоша, оформив, оставляет на доработку. Он только просит его мотивировать и разработать конкретный переговорный сюжет. Мгновенно образуется группа, которая берет это на себя. А во-вторых, он выделяет мотив, предполагающий изоляцию Коккера – от простого пассивного игнорирования его до действий в виде пикетов, демонстраций и митингов. Данный концепт он определяет как «сатьяграху» (тут же вывешивая комментарий, разъясняющий этот смысл) и связывает его через отдельный коммуникат с сенсориумом «радикалов».

Кажется, я начинаю понимать его замысел. Меня только слегка удивляет, что он практически без вмешательства оставляет объединение «инноваторов». Это последнее смысловое сообщество на дискуссионной на шкале, и оно однозначно поддерживает действия Коккера. Свою позицию «инноваторы» аргументируют весьма убедительно. Свобода, которую мы изначально провозгласили, по их мнению, подразумевает и свободу онтологических изменений. В противном случае мы будем иметь «застывшее бытие», что-то вроде архаики, непрерывно воспроизводящей себя. Конечно, негативные моменты свободы понятны: она не всегда приносит красивые и сладостные плоды. Однако это плата за сам модус свободы: рождая свет, мы тем самым порождаем и тень.

– Манихейство какое-то, – не отрываясь от дела, замечает Платоша.

Свою реплику, впрочем, он для общего обозрения не вывешивает.

«Инноваторов», кстати, почти семь процентов. Я прикидываю, что это от восемнадцати до двадцати трех человек. Точнее, к сожалению, подсчитать невозможно. Число пользователей, подключенных к чату, то падает, то растет.

И все равно – откуда столько взялось? Я бы никогда не подумал, что у нас обнаружится целых два десятка людей, желающих жить так же, как на Земле.

Зачем они тогда здесь вообще?

– Да они просто рехнулись, – говорит мне Квинта.

В девять вечера Платоша объявляет технический перерыв. К этому времени в чате зарегистрировались уже девяносто четыре процента свободных граждан. Цифра, надо сказать, необыкновенно высокая. Обычно у нас в дискуссиях принимают участие не более трех четвертей.

Расклад в примерных цифрах такой. Сенсориум «бойцов» (бывшие «экстремисты»), сейчас едва-едва дотягивается до трех процентов. Вероятно, это финал. Далее этот сенсориум со счетов можно списать. «Радикалы», так и не оправившиеся от удара, потеряли двадцать процентов и теперь удерживают еще около двадцати. Правда, это со вполне заметной тенденцией к уменьшению. Стабилизируются они, как считает Платоша, где-то около десяти. Зато сенсориум «умеренных» вырос аж до сорока трех процентов и теперь представляет собой самый крупный, пожалуй, самый осмысленный электоральный массив. Внутри него сейчас происходит структуризация, и если «умеренные» сумеют выработать четкий технологический позитив, то у них есть все шансы собрать в итоге квалифицированное большинство. Еще двадцать процентов граждан пока со мнением не определились и потому подпитывают собой хаотическую энергию блогов. На всякий случай я быстренько пробегаюсь по ним. Ничего разумного в блогах, естественно, нет. Идет в основном дублирование уже отработанных тем и, как всегда, фиксируется выплеск негативных эмоций, связанных с наплывом туристов. Туристов у нас и впрямь становится слишком много. Бывают дни, особенно выходные, когда в городе просто не продохнуть. Не знаю уж откуда они о нас узнают, но стоит выйти на улицу и тут же в тебя утыкается множество любопытных глаз: водянистых, бесцветных, вытаращенных как у лягушек, бесцеремонных, взирающих точно на экспонат. Разве что пальцем на тебя не показывают.

Ладно, туристы – это побочная тема. Аддитивный сюжет, «карман», как выразился бы, Платоша. Гораздо больше меня тревожит тот факт, что после модерации заметно увеличивается сенсориум «инноваторов». Он только что перевалил важный пятнадцатипроцентный рубеж и в новом электоральном пейзаже становится ощутимой силой.

Самого Платошу это нисколько не беспокоит. Он считает, что успех «инноваторов» – явление сугубо временное. Просто в этот сенсориум переместилась сейчас когорта разочарованных – те из «радикалов» и даже частично из непримиримых «бойцов», кто при любом раскладе стремится к экстремальным решениям. Теперь, по их мнению, чем хуже, тем лучше. Они опомнятся, для этого, собственно, и делается технический перерыв.

Вообще, не следует забывать о специфике нашего контингента, говорит Платоша. Конечно, демократия – это не идеальный способ организации власти. С одной стороны, она может выродиться в тиранию неквалифицированного большинства, в тиранию посредственности, о чем предупреждал еще Алексис де Токвиль, когда избирают не лучших, а подобных себе, то есть причесывают все общество на средний манер. А с другой она может выродиться в тиранию активного меньшинства, которое с помощью денег и демагогии навязывает большинству свою волю. Правда, это уже не демократия, а конкурентная олигархия: несколько политических корпораций бьются, прикрываясь знаменами, за свои интересы. Именно так дело обстоит на Земле… У нас ситуация принципиально иная. Мы – не квалифицированное меньшинство, мы скорее – квалифицированное большинство. Система рекомендаций, которой мы придерживаемся при натурализации, корректирует и наращивает общее психологическое подобие. Идет непрерывный отбор. Сюда эмигрируют те, кому не нравится на Земле. Те, кто, сознательно или интуитивно, отвергает земной негатив. И при всей композитности нашего небольшого сообщества, при всех дивергентных характеристиках, которые демонстрирует, например, нынешний чат, на фундаментальные вызовы оно будет реагировать как единый коллективный субъект…