Ифигения - Жан Расин

Бразды правления держать в своих руках

Вот что вам дорого! Вас вынуждает страх

Дочь в жертву принести, нарушить клятву другу.

Не это ли себе вы ставите в заслугу?

Да, зависти своих соперников боясь,

Идете вы на то, чтоб наша кровь лилась,

Лишь пусть не думают короны домогаться!

И впрямь такой цены не трудно испугаться.

Какой отец ее платить бы захотел?

Но вы, вы превзошли жестокости предел.

Представьте: злобный жрец, клинком вооруженный,

Склонясь над девою, его рукой сраженной,

И грудь ей раскроив, туда направит взгляд,

Дабы определить, что боги говорят,

А мать, покинувши безжизненное тело

Той, кто еще вчера жила, любила, пела,

Согбенная бедой, одна назад пойдет

По розам, что бросал пред дочерью народ?

Нет, не бывать тому! Вы нашу дочь спасете,

А нет - обеих нас тут в жертву принесете.

Ни грекам, ни жрецу, супруг мой, и ни вам

Я Ифигению на гибель не отдам.

Согласья моего, не пробуйте добиться

Я зубы в ход пущу и когти, словно львица.

Беги же, дочь моя! Ведь матери приказ

Последний, может быть, исполнишь ты сейчас.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Агамемнон.

Агамемнон

Царица в ярости: и вопли, и проклятья...

А впрочем, меньшего не мог и ожидать я.

Ах, если бы я знал, что дочери родной

Возможно жизнь спасти любой другой ценой!

Но боги требуют свершения их воли,

А я, ее отец, я изнемог от боли.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Ахилл, Агамемнон.

Ахилл

Какой-то странный слух ушей моих достиг.

Я не могу ему поверить ни на миг

И даже повторить его решаюсь еле:

Вы, будто, умертвить родную дочь хотели,

И якобы принять готовится сейчас

Ее из ваших рук безжалостный Калхас.

Решили, говорят, вы действовать обманом;

Я поведу ее пред всем ахейским станом

К святому алтарю, чтоб наш союз скрепить,

А там ее должны предательски убить.

Я жду ответа, царь. Надеюсь, слух позорный

Лишь чей-то вымысел, чудовищный и вздорный?

Агамемнон

Отчетом никаким я не обязан вам

И дочери судьбу решать намерен сам.

Ей сообщат в свой срок отцовское решенье.

Откроется и вам оно из сообщенья,

Что войску сделают.

Ахилл

Но раньше я успел

Узнать, какой вы ей готовите удел.

Агамемнон

Коль вам известно все, зачем вопросы ставить?

Ахилл

Зачем? О небеса! Кто б мог себе представить,

Что вам кромешное злодейство нипочем,

Что дочери своей вы стали палачом?

Иль полагали вы, во всем одобрю вас я

И умертвите дочь вы с моего согласья?

А честь, любовь и долг? Мне ими пренебречь?

Агамемнон

Звучит воинственно и дерзко ваша речь.

С кем говорите вы? Допрос ваш непристоен.

Ахилл

С кем вы играете? Я тоже царь и воин.

Агамемнон

Кто печься поручил вам о семье моей?

Я знаю сам, без вас, как поступать мне с ней.

Вы не приходитесь еще пока мне зятем.

Ахилл

Но в скором времени я должен буду стать им.

Нельзя обманывать посулами царя.

Что мне обещано, обещано не зря

И будет отдано - пусть не по доброй воле.

Дочь ваша, государь, вам не подвластна боле,

И за свои слова вам должно отвечать.

Не для того ль, чтоб здесь нас с нею обвенчать,

Вы Ифигению и вызвали в Авлиду?

Агамемнон

Пеняйте на себя вы за свою обиду;

Вините эллинов, вините их вождей,

Но помните притом и о вине своей.

Ахилл

Я виноват?

Агамемнон

Да, вы! Завоеваний жажда

С богами ссорила вас, воин, не однажды.

Мой страх разгневать их вас кровно оскорбил,

И ослепляет вас неудержимый пыл.

Могли бы сделать вы ее судьбу иною,

Но вас сильней всего влечет в поход на Трою.

Я сделал все, что мог, чтоб вас назад вернуть;

Теперь вам смерть ее откроет к славе путь.

Ахилл

О небо! Как стерпеть такое оскорбленье?

С меня достаточно и клятвопреступленья.

Мне, значит, жизнь ее была не дорога?

Такой ценой хотел я покорить врага?

А что мне сделала, скажите, Троя эта?

Я не послушался отцовского совета

И просьбой матери бессмертной пренебрег.

А для чего? Зачем? Какой мне в этом прок?

Троянским племенем никак не оскорбленный, {38}

Спешу приблизить я конец, мне предреченный.

Не объявляли ведь троянцы мне войны,

И у меня никто не похищал жены.

Так для кого же я иду на бой кровавый?

Вам это невдомек? - Для вас, для вашей славы!

Я не обязан вам решительно ничем,

Но греческим вождем вас сделал между тем

И добровольно сам под ваше стал начало.

Лесбийских воинов рука моя сражала

За вас, когда еще просили вы царей

Созвать и снарядить отряды поскорей.

А что собрало нас, всех греков, воедино?

Жену вернуть под власть супруга-господина

Вот мы чего хотим. Что ж, только брат ваш прав, {39}

Мстя за попрание своих законных прав,

А я свою любовь и защитить не смею?

И то, что учинить намерены вы с нею,

Безропотно снести мне предлагают? Нет!

Я ей и только ей дал верности обет

И не давал отнюдь обетов Менелаю.

О Трое больше я и слышать не желаю.

Пускай жену свою он вызволяет сам.

Без Ифигении я не помощник вам.

Агамемнон

Ну что ж, покиньте нас. {40} Я вам не помешаю.

От вашей клятвы я вас ныне разрешаю.

Достаточно других проявят должный пыл,

Чтоб лавры, коими прославленный Ахилл

Надменно пренебрег, украсили чело их.

Кому в накладе быть, герой, из нас обоих?

Ведь будет все равно разрушен Илион,

Хоть вашей помощи бесценной я лишен.

Судьей над греками себя вы возомнили;

Послушать вас, вы им вождем бы лучшим были;

Не в меру доблести раздулась ваша спесь:

Пред вами этот мир склониться должен весь!

Добро с упреками есть то же оскорбленье.

Мне ваших доблестей нужней повиновенье.

Прощайте. Нам ваш гнев не причинит вреда.

Все связи с вами рву я ныне навсегда.

Ахилл

И все ж мы связаны одной, последней нитью.

Она препятствует еще кровопролитью:

Чту Ифигении родителя я в вас,

Иначе б вас никто от гибели не спас,

Как всякого, кто мне посмел бы вызов бросить,

Хоть в ваших волосах и серебрится проседь.

Но знайте: нужно вам мой труп перешагнуть,

Чтобы кинжал пронзил моей невесте грудь.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Агамемнон.

Агамемнон

Теперь-то смерть ее и стала неизбежной.

Ты погубил ее любовью слишком нежной,

Которой устрашить пытался ты меня.

Увы! Теперь она не проживет и дня.

Довольно рассуждать. Докажем твердость нашу.

Мое достоинство весов склонило чашу.

Его угрозы мне решимость придают:

Мне страх, коль сжалюсь я, людской припишет суд.

Эй стража!

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Агамемнон, Эврибат, стража.

Эврибат

Государь, мы здесь.

Агамемнон

О, что сказать им?

Ужель явить себя пред всеми гнусным татем,

Жизнь похищающим у дочери своей?

С кем я веду войну? Я царь или злодей?

Сейчас придется мне увидеть мать, которой

Супруг ее в беде не может быть опорой;

Он сам теперь палач, убийца, душегуб:

Ее не убедить, будь ласков я иль груб.

Дочь не отдаст она, и разве только силой

Ахейцы оторвут ее от девы милой.

Нет, дрогнут и они: как не уважить мать?

Однако власть свою царь должен утверждать.

Ахилл грозится нам, Ахилл нас презирает?

Пустое! Дочь царя без стона умирает,

Покорная отцу. Все убедятся в том.

Но что я говорю? О долге столь святом,

Как долг родителя, забыть тщеславья ради?

Мечтать о купленной такой ценой награде?

О лаврах, что всегда мне будут жечь чело?

О, боги, смилуйтесь! Свершить я должен зло,

Казнящее меня страшней, чем ваша кара.

Нет, я не допущу смертельного удара,

Что нанести хотят предательски ей в грудь.

Поддаться жалости не совестно ничуть...

Но так ведь выкажу я слабость, а не силу

И дам торжествовать надменному Ахиллу:

Решит он, что меня нетрудно устрашить.

Нет, нет, назло ему царевна будет жить

Не для него! Зови ж царицу-мать с царевной

Ко мне, мой Эврибат.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Агамемнон, стража.

Агамемнон

О боги! Коль ваш гневный,

Суровый приговор не будет отменен,

То вашей воле нет на сей земле препон.

Земные судьбы все решаются на небе.

Надежда отягчит ее печальный жребий.

Но жертва такова, что роковой приказ

Услышать должен я еще хотя бы раз.

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Агамемнон, Клитемнестра, Ифигения, Эрифила,

Эврибат, Дорида, стража.

Агамемнон

Препоручаю дочь я вам, моя супруга.

Не бойтесь ничего. Оправьтесь от испуга.

Но вы должны отбыть из этих мест сейчас.

Я страже охранять велю обеих вас,

И воины мои вас не дадут в обиду.

В строжайшей тайне вы покинете Авлиду,

Пока еще Улисс, как и Калхас, молчит.

Нельзя, чтоб ваш побег случайно был открыт