Бесспорной версии нет - Анатолий Ромов

— А внешность этого "племянника"?

— Высокий. Да, высокий и крепкого сложения. Черные волосы, черные усы. Лицо… такое, как бы сказать, неприятное. Нос небольшой, курносый. Глаза светлые. Говорил он с легким акцентом. Думаю, кавказец. А вот кто точно… Грузин, армянин, азербайджанец… Не знаю.

Подписав протокол допроса, Гарибов ушел.

Иванов набрал его домашний номер. Трубку сняла хозяйка.

— Алло? Слушаю вас.

— Здравствуйте, Светлана Николаевна. Это Иванов, из милиции. Помните?

— Д-да. Конечно.

— Светлана Николаевна, нам надо встретиться. Есть серьезный разговор. Как у вас со временем завтра? Скажем, в первой половине дня… В час дня? Пропуск будет выписан. Адрес вы знаете. Жду. Всего доброго, Светлана Николаевна.

Сообщив о заявлении Гарибова дежурному на Петровку, 38 и договорившись о направлении опергруппы на квартиру Гарибовых, набрал номер отдела. Сказал снявшему трубку Линяеву:

— Сергей, ты или Хорин свяжитесь с Петровкой. Заявление Гарибова есть, я им уже сообщил. Выезжайте с ними на квартиру Гарибовых.

— Понял, Борис Эрнестович.

Разглядывая в окно мокрую мостовую, подумал: "По сути, о "кавказце" мы по-прежнему ничего не знаем".

12. Алексей Павлович

До вечера пришлось заниматься текущими делами. Вся опергруппа была в сборе. Хорин упорно звонил по всем мыслимым и немыслимым окраинам, выясняя, не видели ли там Кудюма. Линяев сообщил: следы пальцев, взятые в квартире Гарибовых, отправлены в лабораторию.

Иванов уже собирался уходить, когда раздался звонок. Он снял трубку:

— Иванов вас слушает.

Он явственно слышал чье-то придыхание. Наконец мужской голос спросил:

— Простите, Борис Эрнестович?

Голос довольно мягкий. Но вопрос прозвучал твердо, без колебаний.

— Борис Эрнестович. Извините, кто это говорит?

— Я звоню вам по поводу Гарибова.

— По поводу Гарибова?

— Да. Вернее, обстоятельств, связанных с Гарибовым. Вы ведь в курсе.

— Сначала скажите, кто вы? Я ведь должен знать, с кем говорю?

— Вы это узнаете. Но я хотел бы сказать вам об этом лично.

Человеку, который с ним говорит, наверняка за сорок. Судя по голосу, занимает в жизни не последнее место.

— Вы хотите со мной встретиться?

— Да. Но только на нейтральной почве.

— Как понять "на нейтральной почве"?

— Где-нибудь в городе. Это возможно?

Может быть, это кто-то, связанный с "кавказцем"? Вряд ли. "Кавказец" не из тех, кто сам полезет в петлю. Скорее, звонивший как-то связан с Гарибовыми. Иначе откуда этот человек узнал его телефон?

— Возможно. И когда вы хотите встретиться?

— Чем скорее, тем лучше. Сейчас вы можете? Скажем, минут через сорок. Вас это устраивает?

— Вполне. Где мы встретимся?

— В кафе. — Голос назвал кафе в центре, в котором собиралась главным образом молодежь. — Но вы должны обещать, что придете один.

Иванов не любил давать обещаний. Но в любом случае в кафе он отправился бы один. Поэтому сказал:

— Хорошо. Я приду один.

— Спасибо. Буду ждать вас в кафе. На первом этаже, столик в дальнем углу. Там может быть очередь, на всякий случай я предупрежу швейцара. Скажете ему… Скажете, что вы к Алексею Павловичу. На мне будет серый костюм, очки. А как я узнаю вас?

— Я подойду и представлюсь.

— Значит, через сорок минут. До встречи.

— До встречи.

Положив трубку, Иванов посмотрел на часы. Без пятнадцати шесть. По манере говорить — голос культурного человека. Как минимум, с высшим образованием. Интересно… В кафе он должен быть в двадцать пять седьмого. Время еще есть. На встречу он пойдет один. Но подстраховка нужна.

Он нажал кнопку и вызвал Хорина и Линяева. Через минуту они сидели у него в кабинете.

— Только что мне позвонил какой-то человек. Сказал, что хочет поговорить по поводу Гарибова. Назвался Алексеем Павловичем.

Линяев промолчал. Хорин скорее из вежливости отозвался:

— Интересно…

— Встреча назначена на восемнадцать двадцать пять, в кафе. Этот Алексей Павлович попросил, чтобы я пришел один. Я и без его просьбы пошел бы один. Но поскольку все это касается не только Гарибова, но и Садовникова, сами понимаете.

— Понимаем, — кивнул Линяев.

— Придется вам посидеть в машине. Подъедете чуть позже меня. Встаньте и ждите. Если я выйду и просто сяду в свою машину, поезжайте следом. Когда остановлюсь — поговорим. Остальное — по обстоятельствам.

…У кафе Иванов остановил машину почти у входа, осмотрелся.

На ступеньках небольшая очередь. За стеклянной дверью — пожилой швейцар. Фуражка с золотым галуном, как положено. Табличка "Мест нет". Очередь человек десять. Девочки, мальчики — самым старшим не больше двадцати. За окнами кафе темно, вспышки светомузыки.

Стараясь не привлекать внимания очереди, Иванов вышел из машины. Подошел к двери, постучал в стекло. Встретившись взглядом со швейцаром, показал глазами: надо. По виду его сейчас можно было принять за лицо свободной профессии. Возраст неопределенный. Одежда — тонкая кожаная куртка, свитер, узкие брюки, ботинки, рассчитанные на уличную слякоть. Все, как надо.

Швейцар приоткрыл дверь:

— Вам что, молодой человек? Мест нет, все занято.

Чуть надавив, Иванов быстро проскользнул в образовавшуюся щель. Очередь подалась было за ним. Из-за этого швейцар отвлекся, накидывая скобу. Не давая опомниться, Иванов тихо, со значением проговорил:

— Мне очень надо. Вас должны были предупредить, Алексей Павлович.

Не дожидаясь ответа, прошел в зал. Здесь по-прежнему вспыхивала светомузыка, но уже смешиваясь с глухими ударами из динамиков и общим шумом зала. Огляделся. Кафе, в основном, заполнено такими же мальчиками и девочками, что стоят снаружи. А вон и столик в дальнем углу. Лицом к залу сидит человек в сером костюме и очках. Невысок, худощав. Волос на голове почти нет, а их остатки на неровном черепе аккуратно подстрижены. Маленькие светлые усики. На вид — немного за сорок. Достает сигарету из лежащей на столе пачки.

Иванов подошел, остановился у столика. Сигареты достаточно редкие, "Фифс авеню". И зажигалка не из дешевых, электронный "Ронсон".

— Простите, вы Алексей Павлович?

— Совершенно верно. Алексей Павлович. А вы Борис Эрнестович?

— Борис Эрнестович.

— Садитесь. Не знал, что вам заказать, поэтому пока взял только себе.

— Мне только кофе. — Иванов сел.

Мужчина смотрит, чуть улыбаясь. В прищуренных серых глазах настороженная приветливость. Похоже, взгляд отработанный. Для своего возраста моложав. Тонкая голубая рубашка, подобранный в тон галстук, на левом безымянном пальце кольцо-печатка.

— Слушаю, Алексей Павлович. Вы хотели со мной поговорить?

— Хотел. — Алексей Павлович протянул пачку. — Пожалуйста. Вы курите?

— Не курю.

— Прекрасно. А я — если позволите. — Алексей Павлович взял зажигалку, не спеша прикурил. Глубоко затянулся, осторожно выпустил дым в сторону. Сделав несколько затяжек, положил сигарету на край пепельницы:

— Понимаете, все это… Звонок вам по телефону, встреча здесь… Все это я затеял по собственной инициативе. Сам. Но толкнула меня на это забота о безопасности нескольких людей… Им угрожает серьезная опасность. Очень серьезная.

— Кому "им"? Что это за люди?

— В первую очередь, конечно, это я сам. Во-вторых, это мои друзья.

— Кто именно?

— Люди в высшей степени порядочные. Со всех точек зрения. В том числе и с точки зрения закона.

— Прекрасно. Ну а остальное?

— Что остальное?

— Кто они? Их имена, фамилии? Где живут, работают?

— Могу назвать только одного человека. Гарибов Георгий Константинович. Вы ведь его знаете?

— В какой-то степени. А вы хорошо с ним знакомы?

— Это мой друг. Давний и очень близкий.

— И что же Гарибов? Что ему угрожает?

Алексей Павлович вздохнул:

— Борис Эрнестович, вы ведь все знаете про Гарибова. Давайте говорить начистоту.

— Давайте. Я с самого начала за это. Так что же я про него знаю?

— Вы прекрасно знаете, что на него напали. Знаете, что под угрозой жизни его заставили отдать двадцать тысяч рублей. Вам все это известно.

— Допустим. Интересно только, откуда это знаете вы?

— Мне рассказала Светлана Гарибова. Насмерть перепуганная. Ну и, чтобы у вас не было никаких сомнений, вот моя визитная карточка.

Иванов взял протянутую визитку, прочитал: "Шестопалов Алексей Павлович. Заслуженный деятель науки РСФСР. Директор НИИ "Дорстрой".

Шестопалов продолжил:

— По Москве ходит убийца. Вооруженный. Сегодня он ограбил Гарибова, до Гарибова побывал у кого-то еще. Завтра придет еще к кому-то.

— Вы не подозреваете, с кем этот убийца может быть связан?

— Дорого бы я дал, чтобы понять это. И все же я думаю… — Шестопалов помолчал. — Я думаю, что он как-то связан с городом Сочи.