Может быть - Алла Шильман

Катьку ребята любили, а еще – жалели. Хоть она никогда и никому ничего не рассказывала, они знали (знакомый ангел дядя Коля рассказал), что ее собственная мать сначала родила ее, а потом убила каким-то изощренным способом, с особой жестокостью.

– Вам, ребята, знать этого и не надо совсем, – рассказывал как-то старый ангел. – А нам по инструкции не положено травмировать ваши еще не окрепшие души.

– Дядь Коль, – упрашивали ребята. – Ну ты нам хоть чуточку, без подробностей расскажи.

– Судьба у Катьки – вообще не судьба, – начинал старый ангел, – а сплошной форс-мажор.

Катька, даже несмотря на то, что была девчонкой, и оттого ей природой полагалась некоторая несерьезность, к выбору будущих родителей подошла самым ответственным образом. Перебрав несколько кандидатур, остановилась на молодой, бездетной, здоровой, но несколько неуверенной в себе женщине. Отцом Катьки должен был стать ее возлюбленный – красавец самого мужественного вида: огромный, широкоплечий и очень-очень сильный. Они пока еще не были женаты, но все шло к тому, по крайней мере, Катькина мать именно так думала. Она уже начала готовить приданное малышу к рождению и себе к свадьбе. Будущему отцу и супругу ничего не говорила: то ли боялась («чтобы не сглазить»), то ли сюрприз сделать решила. Так и складывала потихоньку в укромное место на антресолях, прямо за упакованными в плотный картон и перевязанными бельевыми веревками лыжами новенькие, тщательно завязанные пакетики с пеленками, распашонками, ползунками. В старой коробке из-под обуви обосновались всевозможные бутылочки, ершики, мочалки и соски. Крупных вещей не покупала – надеялась на то, что с этим справиться будущий счастливый папаша. Список, правда, составила, предварительно сверившись с украдкой купленной и на той же самой антресоли спрятанной книге по воспитанию младенцев.

Сюрприз, без сомнения, удался. Будущий отец был не просто обрадован – он был ошарашен, ввиду чего часто хватался за сигареты, выпил две рюмки коньяка, отвечал невпопад, а потом понес что-то банальное, но оттого не менее обидное про неудачность момента, проблемы в бизнесе, молодость, необходимость еще пожить в свое удовольствие и прочее, прочее, прочее. Катьке, которая на тот момент хоть и была настоящей мелочью пузатой (пузатой – потому что жила в животе, то есть пузе), было очень обидно все это слушать: получалось, что тому, кому она доверила стать своим отцом, какой-то неодушевленный бизнес был намного ближе и дороже, чем она – Катька. Не понимала она и то, как можно променять целую жизнь человека (в данном случае – ее, Катькину) на какие-то там «свои удовольствия». Катька даже заплакала от обиды. Будущая же мамаша напротив, никакого внимания на слова любовника не обратила, рассудив, что ее возлюбленный был просто слишком ошарашен, и до него не совсем дошла торжественность момента. На оставленные в прихожей на полочке деньги она вообще внимания не обратила. Ну, оставил и оставил, мало ли зачем. И вообще, он молодец. Наверное, хотел, чтобы мать его будущего ребенка хорошо питалась. Естественно, ни о каком аборте (а кто вообще говорил об аборте? Фу, какая гадость!) не могло идти и речи. Будущая мать была абсолютно уверена в чувствах своего возлюбленного, в судьбу (как и сама Катька) верила, и в будущее, так явственно отдающее счастьем, смотрела с огромным оптимизмом. Не пройдет и недели, думала она, как до любимого наконец-то дойдет вся важность момента, и он, осознав глубину своей ошибки, на крыльях любви прилетит к ней. Она, конечно же, его простит и примет с распростертыми объятиями. Ну, может не сразу, а через пару дней, пообижаясь для виду. Чтобы не расслаблялся.

На оставленные деньги тем же вечером в ближайшем супермаркете были закуплены самые лучшие продукты, а в аптеке, расположенной там же – несколько дорогущих баночек со специальными витаминами для беременных. Там же, в аптеке, продавались такие красивые бутылочки, погремушки, соски для детей, что их сразу же захотелось купить тоже. Жаль, деньги кончились слишком быстро. Ну, ничего, подумала будущая Катькина мать, скоро он раскается, на коленях приползет обратно просить прощения и тогда уж в качестве презента она заставит скупить его не только эти несколько понравившихся безделушек, но, как минимум, половину детского магазина. На всяких случай. Чтобы было. Вдруг пригодится?

Но шли дни, а вмести с ними таяли и надежда на будущее, и самоуверенный оптимизм, и даже собственные (не особо большие, кстати сказать) сбережения. Возлюбленный так и не появился – ни на крыльях любви, ни на машине, ни просто пешком. Его мобильный был все время «вне зоны действия», домашнего телефона она, как оказалось, отчего-то не знала, а на работе бесстрастная секретарша после просьбы представиться отвечала, что он «уехал в длительную командировку на Сахалин», при этом ссылалась на какую-то неведомую «производственную необходимость». При этом «производственная необходимость» оставалась каждый раз неизменной, а вот города варьировали. Получалось, что ее любимый, как заправский артист-гастролер, отправился в настоящее турне по стране: Сахалин – Магадан – Воркута– Новосибирск – Омск – Волгоград – Екатеринбург– Чита– опять Сахалин. На этом месте до Катькиной матери, наконец-то дошло, что ни один нормальный бизнесмен не может так долго отсутствовать на собственной фирме. В следующий раз она уже звонила, прикрыв трубку платком – на случай, если секретарша запомнила голос. Правильно сделала, потому что секретарша была хорошей, голос ее слышала часто и даже не запомнила – прекрасно знала. Попросила соединить, сославшись на то, что она их возможный будущий клиент и желает переговорить лично с начальством. Поругалась, когда ей предложили пообщаться с одним из менеджеров. Пригрозила уйти с крупным заказом к конкурентам. Потребовала назвать имя, фамилию того, кто с ней разговаривал. Пообещала нажаловаться руководству. Только после этого ее соединили с генеральным директором. Как и предполагалось, он не был ни на Сахалине, ни в Воркуте, ни где-то еще. Все его путешествия были виртуальными и совершались даже не им, а его секретаршей, тщательно отмечавшей в блокнотике, куда он полетел в этот раз и только с Сахалином допустившей промах.

Зря они с Катькой за него переживали. Он не терпел неудобства бесконечных перелетов и убогость провинциальных отелей, не страдал от некачественной привокзальной еды и не воевал с персоналом гостиниц. Ему всегда было тепло, сыто и уютно. Вдруг вспомнилось, что за все три года они ни разу не встречали вместе ни одного праздника, потому что всегда либо находились какие-то срочные дела, либо ему нужно было ехать к родителям, которые, как объяснял он, были слишком строгих правил и поэтому могли принять ее только после того, как они подадут заявление в ЗАГС. Против последнего Катькина мать, по понятным причинам, ничего против не имела, но и для этого у ее любимого постоянно находилась куча отговорок то, что они «недостаточно хорошо знают друг друга» или «я уже был неудачно женат, и теперь просто боюсь». Только после того, как возлюбленный окончательно где-то исчез, становились весьма странными и его достаточно частые поездки в длительные командировки (тот же Сахалин-Воркута, дальше по списку), так часто приходящиеся на выходные, и практически постоянные отказы остаться переночевать у нее, и нежелание давать свой домашний телефон. Разозлившись, довольно мягкосердечная по своей природе будущая мать решила все-таки разобраться в сложившейся ситуации.

Проблема была в том, где его искать. Мобильный не отвечал, домашнего телефона она не знала, а на работе ей ответили, что он уволился. Соврали, наверное. Она, наученная горьким опытом про Сахалин-Воркуту – и дальше по списку, сама пошла в офис. Зря пошла, потому что ничего кроме грубых угроз охраны не услышала. И только сердобольная уборщица попросила ее не мучаться и не позориться, потому что «главный» все равно в офисе появляться перестал.

Помог, как всегда, случай. Перебирала листы старой записной книжки. Бесцельно. Просто так. Взгляд случайно зацепился за почти выцветшую запись. Лешка, одноклассник. Когда-то сидели за одной партой и он, кажется, даже был влюблен в нее. В скобочках приписка – работает в ГАИ. Удача, потому что единственное, что она знала о своем возлюбленном совершенно точно – это номер машины. У нее вообще была прекрасная память на цифры. Может быть, автомобиль зарегистрирован на него. Возможно, он еще не успел его сменить. А вдруг повезет?

Лешка очень обрадовался ее звонку. Обсудили важные жизненные темы – кто как устроился, кто кем работает, какое семейное положение и когда будет встреча выпускников. Договорились встретиться. И только после этого она абсолютно ненавязчиво поинтересовалась, нельзя ли, мол, узнать, адрес владельца по номеру его машины. Ну, потому что просто интересно. Чистое любопытство и ничего более. А тут как раз один гад ее обрызгал водой. Испортил новый плащ, кстати, очень дорогой и любимый. Может быть, удастся стребовать компенсацию? Да, конечно, шанс очень мал. И свидетелей нет, не догадалась записать телефоны прохожих. А вдруг повезет и человек просто окажется совестливым? Нет, судя по марке машины, деньги у него водятся, а новый плащ ей, кстати, совсем не помешает. Но может и не повезти.