Священная книга оборотня - Виктор Пелевин

По этой причине у меня не было сомнений в своей способности справиться с перечнем объявленных услуг, какими бы они ни были. Но все же в тексте чего-то недоставало. Подумав, я вписала после «Рыжий котеночек ждет звонка от состоятельного господина» следующее:

«Транссексуалка, универсалка, penis 26x4. Всегда следовать правилам – значит лишить себя всех удовольствий! Нужно уметь делать глупости, которых требует от нас наша природа».

Эх, знали бы они, что такое наша природа, вздохнула я и убрала транссексуалку. Как говорил повар великого князя Михаила Александровича, каши маслом не испортишь, но вот масло легко испортить кашей. Требовалось другое… Поразмыслив, я решила заменить «услуги Госпожи и Рабыни» на «услуги Госпожи, Рабыни и Прекрасной Дамы». Это не обязывало к дополнительным физическим усилиям, пусть даже воображаемым, но распахивало простор для фантазии.

Может, залакировать классикой? Александром Блоком?

«Страны счастья, чужого доселе, мне раскрыли объятия те, и, спадая, запястья звенели громче, чем в его нищей мечте…»

Или так:

«Страны нового дивного счастья он увидел в смеженных очах, и, спадая, звенели запястья громче, чем в его нищих мечтах…»

Мечты… Моя знакомая куртизанка времен Поздней Хань часто повторяла, что слабое место мужчины – его мечтательный ум. Когда она состарилась, ее отдали вождю кочевников в качестве отступного, и тот сварил бедняжку в кобыльем молоке в надежде вернуть ей юность. Вот так слабость иногда становится страшной силой.

Нет, решила я, Блока ставить не стоит – его стихи очищают душу и будят в самое высокое. А если в клиенте проснется самое высокое, мы потеряем клиента, это знает любой маркетолог. Поэтому вместо цитаты из «Соловьиного сада» я поставила в конце следующее двустишие:

Бурлящий ток, без ласки я скучаю,Я страстное знакомство обещаю!

Совершенствовать текст можно было до бесконечности – известно, что этот процесс у настоящего поэта продолжается до момента, когда издатель приходит за рукописью. В данном случае мне следовало забрать рукопись у себя самой. Поэтому я решилась поставить точку.

Раньше я никогда не работала с сайтом «шлюхи.ру». Процедура размещения информации оказалась такой же, как и на других подобных ресурсах, но было одно неприятное отличие – объявление и снимки оплачивались раздельно. Разместить голый текст стоило сто пятьдесят долларов, фотографии были по двадцатке каждая. У меня было три WMZ-карты, которые принимали к оплате на сайте – сто, пятьдесят и двадцать долларов. Видно, под эти номиналы все и было заточено. Я могла разместить только одну фотку – или следовало ехать на Павелецкую за новым запасом интернет-денег. Я решила ограничиться одним снимком, но послать его немедленно, чтобы утром он уже висел на проводах. Но быстро все равно не вышло – я подбирала фотографию почти час.

Выбор оказался трудным, потому что каждый вариант окрашивал услуги из моего списка в другой тон, освещая страпон и фистинг новыми смысловыми зарницами. В конце концов я остановилась на старой черно-белой фотографии – на фоне книжных полок, с томиком Ходасевича в руках. Это была «Тяжелая лира», а сам снимок, сделанный в сороковых годах, выглядел дивно и загадочно – на нем словно мерцал прощальный отблеск Серебряного века, что уместно перекликалось с последней из объявленных услуг. Как хорошо, что я успела оцифровать самые ценные негативы и дагерротипы!

Оставалось выбрать творческий псевдоним. Найдя через «Google» подходящий список, я взяла из самого его начала имя «Адель». В аду родилась елочка, в аду она росла…

Фотография была хорошего качества и занимала четверть мегабайта. Я нажала на кнопку «send». Мое личико покорно улыбнулось, нырнуло по проводам в стену, унеслось в телефонный кабель, проскочило по электрическому позвоночнику улицы, переплелось с другими именами и лицами, несущимися бог весть откуда и куда, и умчалось к далекому сетевому шлюзу, к еле видным на горизонте громадам сине-серых атлантических серверов.

Звонок по объявлению раздался на следующее утро, в одиннадцать с небольшим. Клиента звали Павел Иванович. Интересной ему показалась та строчка в моем объявлении, где говорилось про Русскую Плеть. Как выяснилось, Русская Плеть у него была своя, даже не одна, а целых пять – четыре на специальной резной стойке и одна в теннисной сумке.

Хочу сразу оговориться – я бы с удовольствием выкинула из своих записок все упоминания о Павле Ивановиче, но без него повествование будет неполным. Он сыграл в моей жизни важную роль, как может сыграть ее заплеванный подземный переход, по которому героиня случайно переходит на другой берег судьбы. Поэтому рассказать о нем все же придется, и я прошу извинения за неаппетитные подробности. В некоторых компьютерных играх есть такая кнопочка «Тx2», после нажатия на которую время течет в два раза быстрее. Вот и я – нажму на такую кнопочку и постараюсь упарить его в минимальный объем.

Кажется, это Диоген Лаэртский рассказывал о философе, который три года обучался бесстрастию, платя монету каждому оскорбившему его человеку. Когда его ученичество кончилось, философ перестал раздавать деньги, но навыки остались: однажды его оскорбил какой-то невежа, и он, вместо того чтобы наброситься на него с кулаками, захохотал. «Надо же, – сказал он, – сегодня я бесплатно получил то, за что платил целых три года!»

Когда я впервые прочитала об этом, я испытала зависть, что в моей жизни нет подобной практики. После знакомства с Павлом Ивановичем я поняла, что такая практика у меня есть.

Павел Иванович был пожилым гуманитарием, похожим на оплывшую волосатую свечу розового цвета. Раньше он был правым либералом (я не понимала смысла этого дикого словосочетания), но после известных событий раскаялся настолько, что взял на себя личную ответственность за беды Отчизны. Чтобы успокоить душу, ему надо было раз или два в месяц принять бичевание от Юной России, которую он обрек на нищету, вынудив вместо учебы в университете зарабатывать на жизнь бичеванием пожилых извращенцев. Получался замкнутый круг, о котором я, возможно, задумалась бы всерьез, не мастурбируй он во время сеанса. Это убивало всю тайну.

Если бы Юной Россией при нем состояла реальная секс-работница откуда-нибудь с Украины, он никогда не договорился бы о часовом сеансе за пятьдесят долларов. Бичевание – тяжелый труд, даже если процедура просто внушается. Но я стала ездить к Павлу Ивановичу не только ради денег, а еще и потому, что он невероятно меня раздражал, вызывая во мне настоящие спазмы ярости. Приходилось собирать всю волю, чтобы держать себя в руках. По практическим соображениям мне следовало ориентироваться на спонсоров побогаче. Но характер следует упражнять именно в трудные периоды жизни, когда смысла в этом не видно. Вот тогда это приносит пользу.

Чтобы я понимала свою роль в происходящем, Павел Иванович подробно рассказал мне о причинах своего покаяния. Я хотела потребовать за понимание еще пятьдесят долларов в час и ждала момента, когда можно будет заговорить о таксе. Но он все никак не наступал: Павел Иванович говорил необыкновенно долго. Зато я почерпнула из его объяснения массу интересной информации:

– Между 1940 и 1946 годами, милочка, объем промышленного производства в России упал на двадцать пять процентов. Это со всеми ужасами войны. А между 1990 и 1999 годами он сократился больше чем наполовину… Посерьезней Чингисхана и Гитлера вместе взятых. И это не коммуняки клевещут, пишет Джозеф Стиглиц, главный экономист Мирового банка и нобелевский лауреат. Не читали «Globalization and its Discontents»?[6] Страшная книга. А что касается Америки, то ей атомная бомба вообще не нужна, пока есть ВТО и Международный валютный фонд…

Я даже стала забывать, зачем я сижу в его квартире, и только кожаная плеть, которая лежала между нами на столе, напоминала мне об этом. Скоро выяснилось, что покаяние Павла Ивановича было тотальным – оно затрагивало не только экономический аспект российской реформы, но и культурную историю последних десятилетий.

– А знаете ли вы, – говорил он, пристально глядя мне в глаза, – что ЦРУ в свое время финансировало движение битников и психоделическую революцию? Целью было создать привлекательный образ Запада в глазах молодежи. Надо было притвориться, что America has fun[7]. И притворились – даже сами на время поверили. Но самое смешное в том, что все эти дети генералов ЛСД, которые пробовали КГБ и старательно косили под битников, действительно шли на поводу у ЦРУ, то есть совершали тот самый грех, в котором обвиняла их партия! А ведь это была будущая интеллигенция, нервная система нации…