Трудный выбор - Кейси Майклс

И тут двойные двери в конце коридора распахнулись. Пассажиры в беспорядке повалили по длинному пандусу, и времени для тревожных размышлений у Джил не осталось.

Она встала на цыпочки, подалась вперед, точно это могло помочь ей заглянуть за спину семейству из пяти человек, которые показались в дверях первыми; следом за ними шел тучный мужчина с огромным количеством различной ручной клади.

А затем она увидела Теда. Одетый в нарядную темно-синюю летную форму — Тед предупредил ее, что уедет в аэропорт прямо с занятий, — он уверенно вышагивал по пандусу ей навстречу: темноволосая голова высоко поднята, фуражка сдвинута на затылок, на загорелом лице — широкая улыбка.

Теодор Д. Хэккет. «Д.» означает «Джозеф», вспомнила она. Тед. Ее Тед. Ее муж.

Джиллиан стояла неподвижно. Нижняя губа задрожала. Слезы обожгли глаза. Как она только посмела подумать, что забудет, какой Тед на вид… какой изумительный он на вид! Его черты навсегда запечатлелись в ее сердце. Неизгладимо. Навеки.

— Вояка!

Джиллиан подняла руку и стала махать ему, и Тед пустился бежать вприпрыжку, ловко обогнув тучного мужчину с пакетами и малыша, медленно бредущего позади родителей… И вот он уже перепрыгнул через кожаный канат между стойками, отделявший зал ожидания от прилетевших пассажиров. Остановившись перед Джил, Тед улыбнулся и безмолвно покачал головой. Затем нежно, ласково произнес:

— Боже, Джиллиан, как я по тебе скучал, и уронил чемоданчик на пол.

Джиллиан, не желая того, всхлипнула. Тед обнял ее и, крепко прижав к себе, припал к ее губам — страстно, жадно; на всей земле не нашлось бы силы, способной оторвать его в эту минуту от жены.

Они медленно закружились на одном месте, словно танцевали под музыку, слышную лишь им двоим. И продолжали свой странный танец, даже когда у Теда с головы упала фуражка; даже когда дедушка и бабушка встретили внука; даже когда измученная мать двоих детей презрительно фыркнула, проходя мимо Теда и Джил, в то время как ее муж жаловался, что в самолете плохо кормят, и интересовался, вкусный ли обед приготовила жена; даже когда старшая девочка с новой куклой в руках спросила у матери:

— Что эти двое делают, мамочка? Тете же больно!

Ее слова заставили Джиллиан наконец спуститься с небес на землю, и она неохотно высвободилась из объятий Теда.

Он взял в руки чемоданчик, который лежал на полу, и передал его Джиллиан, а на голову ей надел форменную фуражку, также быстро поднятую им с пола. Козырек фуражки Тед шутливо загнул под лихим углом и, с видом собственника обхватив жену одной рукой за плечи, повел ее к багажной «карусели», где их дожидался огромный чемодан. Схватив его свободной рукой, Тед направился вместе с Джиллиан к выходу.

— Скучала по мне? — спросил он, останавливаясь тут же за дверьми и целуя ее, прежде чем она успела ответить.

— Может быть, слегка, — поддразнила Джил и кинула ему ключи от машины, припаркованной на стоянке, почти у самых дверей. Удачная парковка была, пожалуй, единственным, в чем ей сегодня повезло. — Время от времени. В основном я была занята.

— Занята? Правда? Это звучит устрашающе. И какие же у вас были дела, миссис Хэккет?

Тед открыл заднюю дверцу и кинул туда вещи, прежде чем Джиллиан успела, сняв фуражку, скользнуть на переднее сиденье.

Она с нетерпением ждала, бесцельно играя его фуражкой, пока Тед сядет за руль и включит зажигание. Только тогда она ответила:

— О, то одно, то другое. Немножко одного, побольше другого. Работала на спортплощадке, сажала цветы, косила газон, пекла бисквит… — тут она улыбнулась ему, — и перестилала постель.

Тед повернулся к ней, держа руки на руле.

— Надеюсь, ты не сняла те розовые в цветочек простыни? Считается, что мужчины не обращают внимания на такие мелочи, но для меня весь этот месяц эти простыни играли немалую роль в моих мечтах.

Джиллиан почувствовала, что снова краснеет, как тогда с Барбарой. Но на этот раз причиной тому было не смущение и не тревога.

— Правда? Я была бы не прочь более подробно услышать про эти ваши мечты, мистер Хэккет. Скажите, а я не играла никакой роли в ваших мечтах?

Тед закинул руку за спинку ее сиденья и загадочно улыбнулся.

— Играла ли ты в них какую-нибудь роль? — повторил он вопрос. — Центральную, Вояка.

Джиллиан смежила веки, в то время как губы Теда прильнули к ее губам и она снова растворилась в сладкой истоме его поцелуев, изредка спрашивая себя, как это она могла подумать, будто у нее есть причины о чем-то волноваться.

Ее муж был дома.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Я очень люблю тебя, дорогой. Ты хочешь знать, почему? Потому, что у тебя такие умелые руки…

Тед, наклонившийся над мотором ее машины, чтобы окончательно отладить новый, поставленный им вентиляторный ремень, поднял голову и посмотрел на жену.

Она стояла, облокотившись на левое крыло машины, подперев руками подбородок. Легкий ветерок развевал ее волосы, свободно падавшие до плеч и блестевшие в лучах утреннего солнца. На ней были лишь туго обтягивающие бедра белые шорты и ярко-розовый лиф без спинки и рукавов с завязками на шее. На губах Джил играла улыбка — «Я-знаю-о-чем-ты-ду-маешь-я-о-том-же», казалось, говорила она.

У уголков полных губ Джиллиан появились чуть заметные ямочки — те самые соблазнительные ямочки, которые Тед целовал этой ночью. Он целовал ямочки, губы, чуть заметную родинку на левой груди — каждый дивный уголок ее тела.

— Спору нет, женушка, ты умеешь выбрать подходящее время, — сказал наконец Тед с досадой и вожделением, так тряхнув головой, что прядь его угольно-черных волос упала на лоб.

— Спасибо, любимый, стараюсь, — весело ответила Джиллиан и, отойдя от машины, медленно, очень медленно пошла по выложенной кирпичом дорожке к задней двери дома. Прежде чем войти, она обернулась и бросила на Теда такой манящий взгляд, что, торопясь последовать за ней, он чуть не стукнулся головой о капот машины. Вытерев выпачканные руки о вылинявшие джинсы, сидевшие на нем как влитые, он хотел поскорей принять душ в тесной душевой кабине, к сожалению не дававшей возможности повторить шумную возню, которую они затеяли в ванной комнате мотеля в Си-Айл-Сити. А затем продолжить то, что они с Джил прекратили часа в три утра.

В их постели.

С той самой минуты, как они вошли в дом вчера вечером, Джил не переставала его поражать, играя одновременно роль преданной, любящей жены и прелестной обольстительницы. Они задержались в кухне всего на несколько минут, чтобы поставить приготовленный ею обед в холодильник. Съели они его позже. Значительно позже.