Отряд зародышей - Андрей Быков

Я вгляделся в лицо сидящего напротив шутника. На вид — лет тридцать, может, чуток поболее. Жилист, смотрит с прищуром, пальцы сильные. Такими можно гвозди меж собой скручивать. Загорелый. Значит, с запада (если он там был) уже давно. В лесах так не загоришь. Лицо не знакомое, по крайней мере, не припоминаю… Зато я отлично помню, какая именно реакция ожидается на эту шутку от «канарейки». Ну, что ж, не будем его разочаровывать. Видать, скука его тут, в захолустном гарнизоне заела. На развлечения потянуло. Ладно, развлечём…

— Ты, парень, похоже, слишком пьян, коли позволяешь себе столь дерзко разговаривать с сержантом королевской гвардии. Поди-ка, проспись. Да не забудь завтра явиться к своему капитану и доложить о своей непомерной дерзости. Пусть он сам решит, каким образом тебя примерно наказать.

Вот приблизительно так и отвечали нам «канарейки», выросшие при столичных дворцах и лишь изредка бывавшие на границе в качестве почётного сопровождения старших офицеров армии.

Похоже, другого ответа мой собеседник и не ожидал. Довольно усмехнувшись, он ещё раз огляделся по сторонам и, повернувшись ко мне, произнёс:

— А не пощипать ли нам пёрышки у этой залётной пташки? Заодно и поглядим, станут ли его рейтузы из белых — коричневыми.

— Слышь, паря, — резко переменил я тон, — тебе что, зубы жмут? Проредить?

— Нет, вы только послушайте, как наша «канареечка» запела! — изумлённо воскликнул он, — Ты где так разговаривать научился? Уж не при дворцовом ли борделе?

Откровенно говоря, мне этот бессмысленный пьяный трёп уже порядком поднадоел. Наглец явно нарывался на драку. «Придётся бить ему морду» — мысленно вздохнул. Навалившись грудью на стол, я одним резким движением выбросил вперёд руку, ухватил противника за шею и притянул к себе.

— Хочешь поговорить? — нехорошо глядя ему в глаза, медленно процедил я, — А не боишься потом всю жизнь жиденькой кашкой питаться и под себя ходить?

Не успел я это произнести, как рядом с нашим столом образовалась мощная фигура владельца заведения.

— Значит так, господа спорщики, — жёстко произнёс он громовым голосом, — для начала заплатите мне за съеденное и выпитое. А после того оба поднялись и — марш на улицу свои дела решать. Я у себя в таверне погромов и драк не потерплю!

Я отпустил загривок наглеца и медленно поднялся.

— Сколько с меня?

— Четверик серебряный, — быстро ответил трактирщик, — а с тебя, любезный, полтина. Ты с утра тут вином наливаешься. И как только до сих пор под стол не рухнул, ума не приложу…

Расплатившись с трактирщиком, мы вышли за дверь и остановились. За нами увязалось с десяток любителей горячих потасовок.

— Ну, — поинтересовался я, оглядываясь по сторонам, — здесь побеседуем? Или куда пойдём? Я ведь не здешний. Подходящих мест для нашего разговора не знаю.

— Не будем шуметь на городской улице, — пьяно качнул головой мой соперник, — не ровён час — патруль набредёт… Хлопот не оберёшься. Пройдёмся. Тут недалеко, направо по переулку. Пара сотен шагов, и — премиленький заброшенный пустырь. Там и поболтаем…

— Ладно, показывай, — согласился я.

Он развернулся и, не оглядываясь, двинулся к ближайшему переулку, время от времени громко икая, что-то неразборчиво бурча и не обращая никакого внимания ни на меня, ни на наших спутников. Я пошёл следом. Остальные любители традиционных воинских забав потянулись за нами.

Ох, и не нравилось мне всё это. В какой-то момент я даже пожалел, что согласился идти на этот чёртов пустырь! Кто его знает? Может, зрители-то наши — не просто зрители, а подельники моего подвыпившего оппонента. Вот придём на пустырь, как накинутся скопом — и не отмашешься, не гляди, что меч на боку висит. Да и он сам тоже, теперь-то уж видно, не новичок в драке. И назад не повернёшь. Позорище на всю оставшуюся жизнь! Проще самому себе горло перерезать, чем трусом прослыть! Ладно, доберёмся до пустыря, а там поглядим…

Поневоле я начал прислушиваться к разговорам, раздававшимся у меня за спиной. В целом всё сводилось к обсуждению шансов на победу одного из дуэлянтов, то есть моих либо моего соперника. Некоторые, особо рьяные, уже даже начали заключать пари и делать ставки.

— Сержант этого пьянчугу сделает, — авторитетно заявил простуженный бас.

— Как же, сделает! — насмешливо ответил фальцет, — Разуй глаза! Этот «пьянчуга» за всю дорогу ни разу не покачнулся.

— Точно! — поддержал его ещё кто-то, — А за дворцовой стражей особых подвигов никогда не замечалось…

— Слышь-ко, сержант, — раздалось у меня за спиной, — а вы как биться-то будете? До смерти али как?

— А тебе-то что? — бросил я через плечо, не оглядываясь.

— Да так… интересуемся…

— До места дойдём, а там уж поглядим, — всё так же не оборачиваясь, ответил я.

Меня обогнал один из особо рьяных спорщиков и, подойдя к моему сопернику, дёрнул того за рукав:

— А ты как скажешь? Чего думаешь?

— Чего тебе? — покосился тот, даже не замедлив шага.

— Ну, это… как биться-то будете? До смерти?

— Если ещё будешь донимать меня глупыми вопросами, то я для начала вспорю брюхо тебе, — услышал он в ответ мрачное обещание и поспешил отстать.

— Не… не устоять сержанту, — резюмировал кто-то.

После чего произошёл целый ряд перезаключений пари и смена ставок.

Пока я прислушивался да размышлял о предстоящем, мы прошли означенные две сотни шагов и выбрались на поросший густой и высокой травой пустырь. По краю его виднелись несколько деревянных домов, окружённых заборами-плетнями. На месте пустыря, похоже, тоже когда-то было чьё-то хозяйство. Да погорело. Вон и обугленный остов дома с пристройками посреди пустыря виднеется.

Сопровождавшие нас зрители остановились немного поодаль, в паре десятков шагов, вольготно расположившись по кругу кто стоя, а кто и сидя прямо на траве. Чтоб, значит, и дерущимся не мешать, и видеть всё во всех подробностях. Что ж, будем надеяться, что они и в самом деле лишь любопытствующие, и не более того.

— Внимательно осмотрелся, сержант? — поинтересовался мой соперник и вытянул из ножен меч, — Ну, тогда доставай свой клинок, да начнём помаленьку. Заодно и поговорим.

— Чего тут долго разговаривать? — хмуро усмехнулся я, — Бей да коли! Вот и весь разговор.

— Не совсем, — покачал он головой, медленно двигаясь по кругу и вращательными движениями разминая кисть руки, держащей меч.

Я тоже начал заходить вбок, стараясь завести солнце себе за спину.

— Не, сержант, так не пойдёт, — ухмыльнулся он, — не надо меня к солнцу лицом ставить…

Сделав резкий выпад, он крест-накрест нанёс сверху два рубящих удара. Так как они были выполнены уж очень явно, я их спокойно отразил и быстро отшагнул, ожидая какого-нибудь хитрого финта после столь откровенного выпада. Вместо этого я вдруг услышал: