В свободном падении - Анна и Сергей Литвиновы

И в дальнейшем у меня были, конечно, связи, но я запрещал самому себе увлекаться и чуть не насильно выключал свой дар – в койке и около, чтобы тонким чувствованием партнерши не произвести на нее слишком уж благоприятное впечатление.

Варвара Кононова

Говорят, что вид на море успокаивает. Потому, дескать, норвеги, эстонцы и прочие финны столь тихи и размеренны. Но меня он будоражил – даже невзирая на дикое желание спать и полный событиями уходящий день. Иной раз за неделю столько событий не случается, как за один сегодняшний день. Срочный перелет в Энск и дикие воздушные ямы по пути. Ругань с моим участковым Борей Федосовым и с попавшим под горячую руку энским опером. Девчонка Климова, произведшая на меня ощущение «оторви и брось». Совещание в местном горотделе, организация негласного наблюдения. В мозгу роились проговоренные фразы и планы на завтра. А еще томило ощущение неопределенности: вдруг Данилов и Вероника и правда встретятся? Что от этого будет и будет ли вообще?

Петренко своих сотрудников – в том числе меня – учил жестко: рассчитывать и готовиться всегда надо к самому худшему варианту. Тем паче прецедент наиболее омерзительного развития событий уже имелся: девяносто седьмой год, спецоперация «Бирюза», когда комиссия, если говорить, положа руку на сердце, сама устроила настоящий коллапс.

Москва, 1997 год

Генетическое исследование зарегистрированных биоэнергооператоров было замаскировано под обычный медосмотр: дышите – не дышите, читайте буквы по строчкам, положите ногу на ногу и тому подобное. Достаточно было просто взять мазок слюны, но один-единственный такой анализ сразу рождал бы в пациентах рой догадок и вопросов. А тут, кто его знает: то ли о здоровье заботятся, то ли в космос собираются запускать (как шутили отдельные острословы).

На всякий случай, из перестраховки организовали медосмотр так, чтобы пациенты не пересеклись. Поселили их в разных гостиницах, разбросанных по всей Москве – не в «России», конечно, а уровня «Золотого колоса». Строго-настрого велели каждому не опаздывать и вперед не забегать: назначено в четырнадцать ноль-ноль, извольте к указанному сроку явиться. Единственное, что не предусмотрели (да и сэкономили, признаться): разъездных машин иным не предоставили, заставили по Москве своим ходом передвигаться.

И вот однажды, выйдя из нашей поликлиники на ***-ской улице после «медосмотра», зарегистрированный биоэнергооператор из Твери по имени Василий Качалин, двадцати семи лет, решил выпить пивка. Погода, надо заметить, была великолепная, Москва блистала всеми своими красками, весна разворачивала перед гостем столицы цветущую сирень и лазурное небо. Неподалеку от поликлиники Качалин увидел шатер со столиками. Пиво показалось ему там непомерно дорогим – но он мог себе позволить, был бизнесменом, изрядным для областного города и для своего возраста. За первой кружкой «Балтики» последовала вторая – а когда Василий покинул заведение, был он в полном довольстве, даже домой в Тверь, несмотря на дела, возвращаться не хотелось. А тут ему навстречу идет а-бал-денная деваха. Русые волосы до плеч, есть, на что посмотреть за пазухой, и талия узкая, а бедра, наоборот, широкие. И бесконечные ноги.

Погода и хорошее настроение Качалина задержали в районе поликлиники. Пиво сделало его игривым.

– Как вы относитесь к любви с первого взгляда? – спросил парень. Сейчас подобный вопрос замылен десятками и сотнями пикаперов. Тогда, полтора десятилетия назад, он звучал еще свежо.

– Что ж, она случается, – засмеялась девушка. Парень ей понравился. Мужественный, уверенный в себе и небедный.

– Давайте обсудим эту тему.

– Давайте.

– Посидим или погуляем?

– Не сейчас. Я занята.

– Я подожду.

– Ждать придется часа два.

– Ничего, я не спешу.

– Ну, если вы так хотите.

– Хочу – не то слово. Мечтаю и жду.

Разумеется, ни одна девушка не расскажет своему парню, тем более случайно встреченному, что она отправляется на медосмотр. Поэтому для Качалина осталось неведомым, причем очень долго, что его девушка – из таких же, как он. А кураторам из комиссии было невдомек, что двое их подопечных встретились и воспылали друг к другу чувствами.

Весь вечер молодые люди гуляли по Москве. В конце он сделал попытку затащить ее к себе в номер или напроситься в гостиницу к ней – но безрезультатно, что только подняло акции девушки в его глазах. Жаркие поцелуи тем не менее подействовали и на него, и на нее. И ему, и ей хотелось продолжения знакомства.

Однако наутро они разъехались по своим городам – комиссия и без того шиканула, оплатила жилье своим подопечным аж по чек-аут следующего дня (а вдруг анализ бракованным получится, придется в срочном порядке переделывать). И вот еще одна знаменательная случайность: девушка оказалась родом не из Якутска или Надыма (впрочем, даже в таком случае они, скорее, обрели бы друг друга: любовь не знает преград). Но судьба упростила им дальнейшее развитие романа: Юлия Ненашева проживала в городе Калуге, по прямой от Твери километров триста пятьдесят. Перед расставанием в Москве они обменялись телефонами – не мобильными, сотовые тогда в стране уже имелись, но пока не у людей их круга и уровня. И в ближайшую субботу Качалин уселся в свой подержанный «Форд Мондео» и, никак свою пассию не предупредив, рванул в Калугу. Тем самым он подтвердил всю серьезность своих намерений – и Ненашева это оценила. Встреча их оказалась жаркой. Василий заказал двухместный номер в гостинице. И Юлия пришла туда к нему. После первой интимной встречи они уже не сомневались, что предназначены друг другу судьбою.

Так и мотались: чаще он в Калугу, но порой и она ездила с пересадкой в Тверь, а иногда и на нейтральной территории, в столице, встречались. Планировали свадьбу, строили различные предположения о том, как они будут дальше организовывать свою совместную жизнь… Комиссия в их судьбу вмешалась только в начале девяносто восьмого года. Офицер, курировавший по линии местного ФСБ гражданку Ненашеву, однажды встретил ее на улице и вдруг заметил, даже несмотря на зимние одежды, что девушка-то беременна. Он немедленно доложил в центр – получил по шапке: где он раньше был?! Куда смотрел? Куратор из комиссии немедленно выехал в Калугу, побеседовал с молодухой. Но и тогда оставалось еще им невдомек, что папаня будущего младенца тоже из подопечных.

И только когда пузо калужской биоэнергооператорши стало лезть на нос, офицер из комиссии удосужился спросить у нее, довольно формально, фамилию и местожительства отца, обалдел – и помчался докладывать руководству о происходящем.

Надо заметить, что в те времена ни Петренко, ни Варвара еще не служили – а то вряд ли остались бы при погонах. После известия из Калуги в комиссии начался натуральный бенц. Ситуация подогревалась тем, что как раз к тому времени закончились предварительные исследования генетического материала, полученного от биоэнергооператоров. И выяснилось, что абсолютно каждый из них имеет генный дефект – в определенном месте генома. Исследование тянуло на полновесное открытие.

И сразу до чрезвычайности стало интересно: раз уж случилось – каким получится ребенок от двух биоэнергооператоров? Какими способностями он будет обладать? И каким окажется, в свою очередь, его геном?

Но и боязно было: если уж мама и папа могут творить чудеса – что сумеет их дитя? Подходило время родов, и ситуация усугублялась топорной работой куратора из комиссии, да и его начальства. Ни Качалин, ни Ненашева во все времена ухаживаний не признавались друг другу, что они иные. Они тем самым совет комиссии исполняли: ничего хорошего от рассекречивания вы не получите, близкие начнут вас использовать или смотреть, как на ненормальных, или и то и другое вместе. А тут офицер сам навел возлюбленных на мысль расшифроваться.

Ну, поговорили они между собой, все выяснили и решили своими сверхспособностями воспользоваться. А тут еще у Ненашевой начались капризы, характерные для беременных.

Позиция комиссии по части организации родов была строгой: рожать вы, мадам, будете в Москве, в роддоме при ***госпитале. Госпиталь принадлежал одной из спецслужб, родильное отделение там имелось компактное, с хорошо подготовленным персоналом. А в ответ начались причуды: нет, я не хочу, у меня в Калуге хороший врач, у меня здесь мама, кто меня будет там навещать?! Лучший способ спорить с женщиной – выполнить все ее желания. (Так говаривал полковник Петренко.) И, слава богу, в руководстве нашелся тогда умный человек, действующий по этой схеме. Хотите врача своего – пожалуйста, прикомандируем ее к вам из Калуги. Желаете маму? Поместим ее в гостевом домике при больнице. (Правда, забегая вперед, надо сказать, в итоге никому эти решения счастья не принесли, скорей, наоборот.)