Лабиринт - Стефани Перри

— С тобой все в порядке? — спросил друг.

Гиббс снова поднял Креспи на ноги. Из горла у Креспи вырвалось сдавленное рыдание. Он понял, что все-таки остался в живых. У него болела каждая клеточка тела, но он был жив.

— Нет... — пробормотал он в ответ.

Гиббс положил руку Креспи себе на шею и похромал вместе с ним к космическому кораблю. Гиббс сам с трудом передвигал ноги и стонал при каждом шаге, но подбадривал Креспи и постоянно повторял:

— Мы должны выйти на открытую местность, чтобы они увидели нас и открыли люк. Мы успеем. Держись.

Казалось, что камни и пыль у них под ногами никогда не кончатся. Креспи услышал, что звук работающих воздушных компрессоров корабля становится громче. Но усиливался не только звук компрессоров, но и крики преследующих их чудовищ. Гиббс продолжал говорить, не всегда можно было разобрать произносимые им слова, но Креспи знал, что друг старается его поддержать. Креспи понял, что находится в шоковом состоянии, потому что, несмотря на жару — они находились в пустыне, — он дрожал от холода.

Только внезапно прозвучавший смех Гиббса заставил его поднять глаза. Прямо перед ними, не более чем в пяти метрах, открылся люк транспортного корабля. Гиббс отпустил друга на долю секунды, подтянулся на руках и оказался на платформе, затем помог Креспи.

Гиббс был крупным мужчиной, и ему не составило труда поднять более легкого Креспи. Он помог ему перебраться через перила, достигающие до талии, и залезть внутрь корабля. Креспи все еще дрожал, но ему удалось изобразить улыбку в ответ на широко растянутые губы Гиббса. Креспи протянул руку Гиббсу, чтобы, в свою очередь, помочь ему подняться в корабль.

Корабль пошел вверх, несмотря на то что люк был пока еще не закрыт. Платформа, на которой стоял Гиббс, слегка задрожала. Задрожал весь корабль. Вверх взмыло облако пыли.

Боже, они спасены! Они добрались до безопасного места. Они живы. Креспи начал хохотать. Гиббс улыбался, забираясь в люк.

Внезапно его губы изменили форму, глаза вылезли из орбит. Гиббс закричал. Его толстые пальцы в конвульсиях хватались за поручень, кожа на них лопалась.

— Нет!!! — одновременно заорали и он, и Креспи.

Черная металлическая лапа, скользкая и окрашенная человеческой кровью, с омерзительными когтями на конце, вылезла из открытого рта Гиббса. Его череп раскололся на две части. На Креспи брызнула струя крови с мозгами и кусками плоти. В последние секунды жизни Гиббс протянул вперед одну уже практически безвольную руку — все еще работал инстинкт самосохранения, — а потом упал назад. Челюсти чудовища щелкали, откусывая человеческую плоть.

Чужой, убивший Гиббса, потерялся среди других черных тварей, оставшихся внизу. Они шипели и свистели, поднимая свои отвратительные головы вверх, глядя на удаляющийся корабль.

Креспи рухнул на колени. Горячий ветер обдувал его тело. Креспи упал на бок. У него болело все; тело, казалось, представляло собой одну единую рану. И в конце концов он отключился.

Глава 6

Чурч наблюдал за тем, как лицо Креспи бледнело. Создавалось такое впечатление, что перед его глазами в этот момент проходили события давно минувших дней, какой-то кошмар, который ему довелось пережить.

«Очень интересно», — подумал Чурч. Не исключено, что Креспи окажется родственной душой. Может, им довелось испытать что-то похожее. А может, какой-нибудь маленький трутень когда-то в прошлом выпрыгнул на Креспи из-за скалы во время выполнения им какого-то задания, а в результате полковник намочил штаны. Какой удар по самолюбию.

Чурч повернулся к лежащему в загоне чужому. Уголки рта доктора тронула улыбка. Жизнь идет по кругу. Ты имеешь право считать себя счастливым, если тебе удается преодолеть один полный круг и перейти во второй, потому что только тогда ты сможешь с иронией относиться ко всему происходящему.

Чурч моргнул — и в ту долю секунды, на которую закрылись его глаза, он вспомнил то, что происходило много лет назад. Нет, он не мог воспроизвести у себя в мозгу ничего конкретного, типа звуков или запахов, он помнил ощущения — как он тогда ненавидел тех чужеродных существ и как все внутри него кричало, когда он осознал, что душа отделяется от тела.

Чурч моргнул еще раз — и все исчезло. Под ними тихо шипело во сне чудовище. Оно погрузилось в свои темные грезы. И в этот момент Чурч по-настоящему улыбнулся, потому что почувствовал что-то, напоминающее привязанность или даже любовь к этому существу. У него был еще один повод улыбаться: он сам, Пол Чурч, был свободен, не сидел в вольере, клетке, вообще в каком-либо месте заточения.

Креспи определенно вошел в транс, вспоминая чтото из своего предыдущего опыта, так что Чурчу пришлось вежливо откашляться, и только после этого он обратился к полковнику:

— Вы считаете, что не сможете полюбить этого бойкого малыша?

Глаза Креспи немного прояснились, но лицо все еще оставалось мертвенно-бледным.

— А если... что случится, если... он выпрыгнет? — заикаясь, пробормотал Креспи.

Чурч покачал головой:

— Не беспокойтесь. Как вы понимаете, сюда подведены электроды. К тому же глубина ямы, в которой он сидит, — семь метров. Никаких точек опоры. Стенки обшиты сплавом, нейтрализующим кислоту.

Чурчу показалось, что он так и не смог убедить Креспи. Полковник продолжал неотрывно смотреть на чужого. Чурч показал пальцем на дюжину электродов, вмонтированных в нижнюю часть стен загона.

— Видите их? — обратился он к Креспи. — Они активизируются при малейшем движении. Если тварь попытается выпрыгнуть, то сгорит заживо.

Мужчины какое-то время молча неотрывно смотрели на спящее чудовище, но оно даже не пошевельнулось.

Чурч повернулся и направился к металлическим ступенькам. Он уже сделал шаг вниз, когда понял, что Креспи не пошел за ним следом.

— Полковник Креспи! — позвал Чурч.

Креспи потряс головой, словно приходя в себя, потом отошел от ограждения на обзорной площадке.

Чурч первым пошел вниз и остановился у пульта управления перед огромным экраном. Чурч нажал на несколько клавиш. На экране появилась схема лаборатории.

— Вот взгляните. Это даст вам представление об объеме проводимых нами исследований.

Креспи внимательно изучил план. Он нахмурился в задумчивости и заметил:

— Похоже, что вы задействовали половину невозобновляемых ресурсов «Безымянной».

Чурч улыбнулся и ответил:

— Я сказал бы, пять восьмых.

Когда Креспи отвел глаза от экрана, он все еще хмурился, однако лицо приняло обычный цвет.

— Почему вы так стараетесь помочь мне прекратить вашу работу? — спросил он.

Чурч склонился вперед, нажал еще несколько клавиш, а затем, когда на экране поменялось изображение, кивнул в сторону экрана.

— Задайте мне этот вопрос немного позднее, Креспи. А теперь взгляните на экран.

На экране крупным планом появился спящий чужой. Скрытая камера показывала чудовище целиком, передавая мельчайшие оттенки цвета. Чурч снова улыбнулся. Он признался сам себе, что страшно любит забавляться так, как он позабавится сейчас...

Чурч нажал на маленькую желтую кнопку — и чужой тут же проснулся, вскочил и взвыл...

Когда этот леденящий душу вопль пронзил тишину лаборатории, у Креспи бешено забилось сердце. Он не мог отвести глаз от огромного экрана, на котором чудовище в ярости металось то в одну, то в другую сторону, вытягивало лапы, готовое разрушить все и вся. Его длинный хвост, как хлыст, рассекал воздух, бил по стенам с металлическим звуком, из челюстей капал ихор. Чужой искал своего мучителя, бросаясь то туда, то сюда. Чурч подверг его электрическому шоку, причем дал довольно сильное напряжение.

— Зачем вы это сделали? — спросил Креспи, не в состоянии скрыть дрожь в голосе.

Чурч внимательно посмотрел на полковника и прекратил улыбаться.

— Чужих периодически необходимо подвергать электрическому шоку, если они находятся в заточении, — объяснил Чурч. — В противном случае они становятся пассивными или вообще впадают в спячку. У меня на борту находятся еще четыре взрослых особи. Я держу их в специальных вольерах, где поддерживается довольно низкая температура. Когда их изолируют от себе подобных, они долго не живут, а я стараюсь получить от них все, что только возможно.

Креспи повернулся назад к экрану и принялся изучать разозленное чудовище. «Наверное, подобные исследования представляют для кого-то интерес», — подумал Креспи, однако он сам не хотел заниматься изучением чудовищ, убивших его друзей, его женщину и чуть не убивших его самого. Несколько месяцев, даже лет, после схватки в той пещере он был не в состоянии даже говорить о том, что произошло, а при любом упоминании о чужих он вздрагивал и бледнел. Но, может, все-таки стоит заняться ими...

— Откровенно говоря, я и сам бы не прочь поджарить эту особь, — признался Креспи. — По старой памяти. Мне один раз довелось попасть в их гнездо.