Игры чародея, или Жезл Ниерати - Дмитрий Браславский

— Неплохо придумано! — хмыкнул Макобер.

— Не почувствуете? — возмутился Мэтт. — А как же тогда…

Гном растерянно замолк, обвиняюще уставившись на блюдо и отчаянно пытаясь вспомнить, успел ли он уже отправить в рот хотя бы одну виноградину.

Взяв ладони Мэтта в свои, Бэх прочитала короткую молитву.

— Надеюсь, поможет. В крайнем случае завтра заглянем к лекарю.

— Лучше бы, конечно, помогло. — Мист скептически оглядела гнома. — А то лекарь может и не понадобиться.

— Они еще здесь! — заговорщически прошептал хозяин гостиницы, дернув Бэх за рукав.

— Повара? — высвободила руку девушка. — Или лекари?

— Те, кто попросил передать вам виноград. Я сбегал проверил.

— Что ж ты сразу-то нам не сказал, дубина?! — со значением проговорил Макобер. — Мы бы его и вовсе есть не стали.

— Они просили… — потупился хозяин. — Сюрприз, дескать. Подарок от друзей.

— Хорош подарок, — фыркнул Торрер.

— Хороши друзья, — с негодованием бросила Бэх.

Хозяин нервно хихикнул.

— Где они? — прорычал Мэтт.

— Во-он за тем столом. — Хозяин махнул рукой куда-то в зал.

Вытянув шею, Мист попыталась разглядеть, куда показывал хозяин, но обстановка в зале была далека от чинного великосветского приема.

— Проводи-ка нас к ним, — приказал страж.

Однако, как и следовало ожидать, стол был пуст. Груда объедков на блюде, три кружки с тонкой пленочкой пены, монетка в полталера — и ничего больше.

Глава III

Обойдя караулы, Бергорн тяжело опустился на скамью и с облегчением вытянул ноги. Староват он для таких прогулок. Пара лет — и на покой. Еще бы чуток скопить…

— Гонец возвращается! — Стражник запыхался, но счастлив был принести известие первым.

Ничего, пусть побегает. Место хлебное, работа непыльная, город уж полвека никто не штурмовал. Можно будет и словечко за него замолвить. Чего ж не замолвить, коли так старается человек.

— Пора бы уже, — небрежно бросил Бергорн. — Попроси его ко мне заглянуть. Хотя нет, иди. Я сейчас.

Затянув ремешок шлема, он пристегнул меч и неторопливо вышел на воздух. Стражник в воротах зазевался, позабыв взять на караул, — и заработал сильный тычок в грудь.

— Доложишь декуриону. Как сменишься, поступаешь в распоряжение кашевара. Сегодня все котлы — твои.

— Слушаюсь, центурион! — Довольный, что легко отделался, стражник постарался поскорее убраться с дороги, а Бергорн тут же забыл о его существовании. К тому времени, когда гонец на взмыленной серой лошади подскакал к воротам, начальник караула уже ждал его.

Всадник отсалютовал, но при этом его так повело, что пришлось ухватиться за луку седла. Лицо юноши побледнело; над губой, где только-только начали пробиваться усики, проступили капельки пота.

— Сколько ты был в седле?

— Шестой день. — Гонец опустил голову. — Не сердись, даже сменить лошадь было негде…

— А то я не знаю! — ухмыльнулся Бергорн. — Не вечно же я протирал штаны в этой треклятой караулке! Ладно, парень, отдыхай. Ты сейчас не то что до дворца, до сортира еле дойдешь.

— У меня письмо к Его Светлости, — нерешительно возразил гонец. — Велено было передать немедленно по прибытии.

— Послание к самому герцогу Тайленскому? — Центурион задумался. — Ну, да что ж делать: раз я сказал «отдыхай», значит, отдыхай. А письмо я сам передам.

Гонец благодарно улыбнулся — не зря, значит, о Бергорне его люди одно хорошее говорят, — однако спохватился:

— Но господин посол приказал…

— Приказы существуют для того, чтобы их выполнять, — отчеканил центурион. — Здесь ты прав, парень. Тебе что приказали: доставить свиток. Ты его и доставил. Вопросы?

Юноша устало покачал головой и скорее сполз, нежели соскочил с лошади. Расстегнув седельную сумку, он протянул письмо начальнику караула:

— Спасибо, центурион. Счастлив был бы иметь такого командира.

— А, пустое, — отмахнулся Бергорн. — Накаркаешь еще. Вон там сколько инвалидов на стенах. А так, руку в бою потеряешь — милости просим.

Сунув свиток за пояс и не глядя больше на опешившего гонца, он повернулся и крикнул одному из своих людей:

— Приведи Черныша. И передай, что я во дворец.

Потрепав по холке любимого вороного, центурион удивительно легко для своего возраста взлетел в седло, миновал открытые ворота и углубился в лабиринт городских улочек. Здесь, возле городской стены, строились бедняки. Именно их деревянные дома при осаде первыми доставались огню и огромным камням катапульт…

Покосившиеся хибары уступили место купеческим особнякам за высокими каменными оградами, а те, в свою очередь, — небольшим, но уютным домам, опоясывавшим кольцом дворцовый район.

Не доезжая до дворца, Бергорн свернул к скромной усадьбе, окруженной грушевым садом. Пожилой слуга, не говоря ни слова, принял поводья и низко поклонился. Центурион небрежно кивнул, быстро прошел в дом и заперся в просторной светлой комнате на втором этаже.

— Орроба ему в ухо, все время забываю, какая мерзость для чего, — бормотал он, вываливая на стол мешочки с разноцветными порошками. — Синий, что ли? Нет, вроде коричневый. Чего б ему самому этим не заняться…

Сняв с полки свечу, Бергорн зажег ее и аккуратно бросил в пламя щепотку бурого порошка. Зажав двумя пальцами шелковый шнурок, с которого свисала печать, и стараясь не подпалить свиток, центурион поднес печать к огню. Шипение — и та раскрылась, словно раковина беспечного моллюска.

Светлейшему герцогу Тайленскому от Саена тай Эссешеля — поклон!

Милостивый государь и друг мой. Считаю своим долгом довести до Вашего сведения, что мы по-прежнему пребываем в полной неопределенности. Наступление Всадников Эркрота развивается по всем направлениям, и хотя Вождь уверяет, что примет во внимание нейтралитет Тайлена, предугадать его дальнейшие действия не в моих силах.

Вчера, во время приватного ужина в отсутствие других послов, Вождь намекнул, что, если бы мы объявили войну Хатронгу, не дожидаясь, пока его Всадники пересекут степь, он с превеликим удовольствием пошел бы с нами на заключение союза, пообещав, что его воины обойдут Тайлен стороной. Сказать по чести, я отнюдь не уверен, что такой союз был бы для нас предпочтительнее поддержки Хатронга, однако, сколь мне известно, нам сейчас нечего противопоставить военной мощи Всадников Эркрота.

Если первоначально орды кочевников не распались только благодаря энергии Вождя и его сподвижников, то с каждой новой победой Всадники все более воспринимают себя как единое целое. Однако же на данном этапе исчезновение их верхушки еще могло бы, как мне мыслится, переломить ход событий.