Вестник в Новороссии (СИ) - Роман Вадимович Беркутов

— никому не скажу. И ты знаешь, что я буду знать, какие сладкие, а какие нет.

И как ни в чем не бывало, вернулся к остывшему чаю. Вадим любил, чтобы сверху образовалась тонкая пленка, она добавляла вкуса.

Егерь с лицом кирпича дожевал леденец, после чего набрал воздуха и заговорил:

— Вадим Борисович, вы жестокий человек! — здесь Вадим хмыкнул, а Егерь продолжил, — в той деревне, где я рос, за такие конфеты мальчишки бы разбили нос.

— А здесь не разбили бы? Ты бы сказал, я бы просто больше купил. И все.

— А купите?

— Куплю, — усмехнулся Вадим, допивая чай, и пошел собираться в дорогу.

Первым делом они направились подчищать концы операции. Карета заехала в спокойный район, где Вадим снимал приличную квартиру для одной особы. Новый домик из красного кирпича на пару этажей приносил хороший доход, так как его Вадим сдавал в основном чиновникам из средних значений табеля. Семейные люди платили вовремя, жили тихо, ходили в ближайший универсальный магазин, который тоже принадлежал одному одиозному бизнесмену. Детей они водили в ближайшую гимназию, которая пока принадлежала кому-то другому. Но вот ближайший салон в новом здании уже оформляется на нового владельца.

Под белый снег, сыплющийся со смутного неба, вышла госпожа Белка. Она, как и полагается профессиональному прозвищу, завернулась в шарфик из лисьего хвоста поверх серого пальто.

— Доброго дня, — Белла поздоровалась и поднялась в салон кареты. Вадим, не отрываясь и не здороваясь, перебирал письма, которые накопились за день.

— Так и будешь молчать? — Белка расстегнула маленькую сумочку, чтобы достать маленькое зеркальце.

— Мы перешли на ты? — Вадим закончил писать ответ и посмотрел на девушку. Белка не красилась, а держала в руке маленький дамский пистолет.

— Да, и ты выслушаешь меня! — она раздувала ноздри, накручивая себя, чтобы решиться, — ты монстр! И тебе не место среди людей!

— Конечно, не место, но не тебе, грязь, решать, где мне место, — Вадим повысил голос, не давая себя перебить, — я здесь надолго. И теперь, — он кивнул на пистолет, — только от моего решения, будет зависеть, насколько ЗДЕСЬ ТЫ.

— У-у меня пистолет! — Белла вытянула трясущуюся руку.

— У меня тоже, — Вадим обнажил нагрудную кобуру с револьвером, Белла проследила за его жестом, перестав целится. Вадим дёрнулся к ней и схватил руку с пистолетом. Он взглянул ей прямо в глаза, не отрываясь от мягкой лавки салона. Вадим за руку подтянул Беллу, чтобы она чувствовала запах его одеколона.

— Не тому зубки показываешь, — прошипел Вадим, и раздался хруст. Белла сдавленно вскрикнула и поджала нижнюю губу. У нее пошли слезы, — чуть-чуть подожди, и я покажу тебе монстра, — пообещал Вадим тихим томным голосом.

Карета выехала на пустырь, недалеко от городской свалки. Егерь остановился так, чтобы из окна с занавесками открывался вид на собрание людей.

— Жди здесь и не пропусти шоу, — улыбнулся Вадим и вышел на улицу. Он шел, выпрямившись, и кивнул кому-то, кого Белла не видела из окна. Она на секунду отвлеклась и посмотрела на руку, которая покраснела и начала набухать. В салоне кареты раздался звук, похожий на скулеж.

От боли Беллу отвлек нарастающий гул людей. На пустыре собрались десятки мужчин в шинелях, английских костюмах и мужчины в народных костюмах.

— Старообрядцы? — предположила Белла, пока наблюдала за сборищем. Вадим стоял немного в стороне, державшись подальше от конкретного человека с большим пузом, в котором она узнала Седого, — да, что здесь происходит?

Ответом ей стал строй из семи человек. Их вывели в центр и поставили на колени. Свершалось правосудие преступного мира. От Вадима выступал Кондрат, который громко перечислял все мыслимые и не очень преступления уважаемых людей.

— Рением общины: приговор — смерть! — объявил Кондрат и посмотрел на Вадима. Беркутов ответил кивком.

К провинившимся подошел Седой. Он исполнял роль палача, приводя приговор в действие. Толпа затихла, ожидая, только чтобы отпрянуть как море от извергающегося вулкана. Рука Седого превратилась в щупальце и потянулась к приговорённому и как трубочка стала вытягивать его внутренности. Белла закрыла шторку и подтянула к себе сумочку, чтобы найти нюхательную соль. Она забыла про боль в сломанной руке, про чертового Вадима, все что угодно, лишь бы сбежать отсюда. Из этого проклятого города.

* * *

Вадим досмотрел все до конца, пока курил трубку. Седой сделал дело, поклонился Вадиму и пошел к повозкам. Монстр, пугало, которым он согласился стать в этом шоу. Представлении для помощников Вадима, его бывших врагов, а теперь уже нынешних партнёров. Все поняли: чтобы победить одного монстра, нужен…

Головорезы расступились, сторонясь Седого как больного чумой. На их лицах застыл ужас, от которого не помогали ни молитвы, ни нательные кресты. Новгородские купцы, разве что к иконам не побежали.

— Слушайте сюда! — начал Кондрат, но закашлялся. Вот уж кто многое повидал, но даже ему поплохело, — вы дело сделали! Мы слово сдержим!

Он достал пачку документов, чтобы раздать дружинникам. Теперь они стали законными подданными Российской империи, а не беглыми крестьянами. Вадим вытряхнул трубку и пошел к дороге, где в стороне за кустами стояла еще одна карета. У приоткрытого окна сидел зелёный полковник Месечкин.

— Как вам?

— Но, — полковник не выговорил с первого раза все слово, — но-нормально.

— Отлично, — кивнул Вадим, больше своим мыслям, — до меня доходили слухи, что вы договаривались с… — здесь Вадим красноречиво посмотрел в ту сторону, куда ушел Седой, — договаривались убить меня.

— Никогда! Да ты что! — резче чем нужно заявил Месечкин.

— Я, вот честно, не представляю, как с таким, можно договориться.

— Я-я тоже!

— Хорошо, значит, мне не нужно напоминать, что шушукаться за моей спиной — нехорошо?

— Не нужно.

— И мне не нужно напоминать, что на каждого хитрого полковника, я найду хитрую шашку?

— Нет, не нужно.

— Свободен, — ответил ему Вадим и улыбнулся.

Уже из удаляющейся кареты, он услышал:

— Лять, да я если захочу, хрен теперь забуду!

Вадим медленно пошел по дороге, наслаждаясь свинцовым небом, которое грозило раздавить под собой хрупкую скорлупу, на которой жили люди.

Белла сидела тихо, забившись в угол экипажа. Вадиму хватило взгляда, чтобы оценить огромный синяк на ее руке.

— Едем к доктору, — заявил Вадим в маленькое окошко для кучера. Егерь не ответил, молча погоняя лошадей.

* * *

У дома доктора Гаазы стояла очередь из пациентов. Пока доктор занимался экспериментами с лекарствами, многочисленные ученики принимали пациентов прямо у доктора дома. Вадим выкупил несколько соседних квартир, превратив здание в подобие частной клиники. Не только по доброте душевной, души нет — значит и доброты не было, а для удобства. В одиночку доктор не мог принимать