Мадам - Александр Бессонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не понимаю. Ну вот, допустим, морская капуста. Я ее ненавижу. Мне из каждого утюга говорят о ее полезности. Ну и что? Не ем — и всё тут.
— Ну вы и не красивый.
Возникла долгая пауза, и они засмеялись.
Женщина продолжила:
— На меня смотрели не как на человека, а как на товар. Я превратилась в довесок для достижений. Почему вы улыбаетесь?
— Представил: диффурщик с красивой женой.
— Согласитесь, звучит лучше, чем просто диффурщик.
— Намного. Мы приехали!
— И вы не попросите у меня номер телефона? — растерянно и немного смущенно спросила женщина.
— Ну, во-первых, мне система написала ваш телефон. Думаете, у меня есть шанс?
— Хороших диффурщиков мало…
Пират
Недавно общался с пиратом. Нет, не Джеком Воробьем, конечно. С книжным пиратом.
Листаю ленту в ВК. Попадается пост «Скачайте книгу А. Бессонова „Добрее“ — бесплатно!»
Спрашиваю админа:
— Как бизнес?
— Нормально. А вы автор?! Будете права качать?
— Пока не собирался.
— Ну тогда спасибо!
— За что?
— Что-то стóящее написали.
— В смысле?
— Ну вы же понимаете — мы продавать ерунду не будем!
«Вот подлецы какие», — подумал я и засмущался в улыбке.
Таисия
— А ну пей еще! — У мужчины в белом костюме заплетался язык.
Впрочем, его собеседник едва ли был трезвее.
Они подняли граненые стаканы с водкой. В кафе было душно и пахло горелым, но мужчины этого не замечали.
— Виктор Петрович, пойми… те, — икнул второй. — Не в магазин пришли. Я врач, а не нэповец. Я крещеный! Как потом с этим жить?
— Слышь, гнида докторская! — мужчина в белом схватил икающего за воротник. Потом огляделся вокруг и продолжил уже тише: — Меня лично товарищ Сталин поставил председателем колхоза. Я всех в кулаке держу. Дом полная чаша, жена красавица, а родить не может.
Ты пойми, так будет лучше. Заживет как человек, воспитаем.
— У нее родители есть. Будут искать.
— Ты про эту грязь, оборванцев деревенских? — Он фыркнул. — Плодятся как кролики.
Одним больше, одним меньше.
— Против Бога идешь.
— Товарищ Сталин твой Бог. И партия. Врач, а в сказки веришь. На, держи!
Из одного кармана в другой перекочевала пачка денег.
* * *
— Дарья, там с города звонили.
— Елки-моталки, больница, наверное. В сельсовете есть кто?
— Вроде председатель был.
— Тогда побегу. Коль, из больницы звонили! Вылечили, значит, Таю, можно забирать.
Трезвей давай.
— Опять пьет? — спросила соседка.
— Неделю как.
— Беда. Ну беги.
Дарья набросила пальто. До сельсовета рукой подать — всего-то через улицу. Двери были открыты. На большом, потрескавшемся от времени столе надрывался телефон. Она схватила трубку.
— Але!
— Вы мама Таисии Смирновой?
— Да!
— Девочку три дня назад привезли с подозрением на пневмонию…
— Да-да, вместе ездили, я и фельдшер наша.
— Беда у вас, крепитесь. Девочка умерла сегодня ночью.
Дарья охнула и осела на пол.
— Как?
— Эпидемия тифа. Тело отдать не сможем, приезжать тоже нельзя. Сами все сделаем, вы не волнуйтесь. Ну и, в общем… До свидания. * * *
Прошло пять лет.
Человек в форме шагал по деревне и удивлялся, что эта деревня — его. Родная. Как давно он тут не был. А вот и знакомый дом с синей крышей.
Он постучал. Дверь открыла Дарья.
— Паша, сыночек!
— Я вернулся, мама. Передал границу надежным ребятам.
Они вошли в дом, и Дарья крикнула:
— Посмотрите, кто пришел!
Из комнаты выбежала девочка лет пятнадцати, красивая, с длинными русыми волосами.
— Пашка вернулся!
— Людка! Какая ты взрослая стала, не узнать.
Последним, прихрамывая, вышел отец.
— Ну здравствуй, Павел. Как служба? Почему долго не возвращался?
— Попросили после срочной остаться. Ну мы всей компанией и решили: надо. А теперь я офицер.
— И жених, — добавила сияющая Дарья. — Бабы в деревне с ума сойдут.
— Отметим, — решительно сказал отец. — Накрывай на стол, выпить надо за здоровье сына.
Павел заметил, как мама сразу будто поникла. На щеке — бледно-желтый, уже давний, синяк, на шее — еще один, свежий, на запястьях — ссадины. Он подошел к отцу и решительно взял его за плечо и надавил.
— Ты проспись, батя. Завтра поедем на рыбалку.
* * *
— Мам, а Тая-то где, в школе? Я уходил, ей три годика было, а сейчас, значит, восемь.
Школьница.
Мама и Люда опустили глаза. Повисло молчание.
— А ну рассказывайте!
— Паша, мы писать не хотели. Умерла Тая четыре года назад. Тиф.
Павел бросил вилку.
— Что ж ты не сказала, в часть не позвонила! Меня бы на похороны отпустили.
Он почти плакал.
— Тебе и так тяжело было, сынок.
— Это сестра моя. Люда, ну хоть бы ты…
— Мама запретила.
— Так, — Павел утер лицо кулаком, — веди на могилу.
— Нет у нее могилы, Паша. Сказали, что они там сами, в городе.
— Значит, поедем в город.
— Мы там ни разу не были. Эпидемия…
— Мама, — он говорил все тише, — покажи свидетельство о смерти.
— Нам ничего не дали.
— Господи, да вы тут с ума посходили!
Павел быстро надел шинель и быстрыми шагами пошел к двери. У двери он остановился и сказал, посмотрев в сторону спальни, где был слышан храп отца:
— Убью…
Павел открыл дверь и вышел.
* * *
Оставалось доработать полчаса. Продержаться полчаса. Потерпеть. Голова раскалывалась, будто чугуна налили.
Раздался стук в дверь.
Откашлявшись, он застегнул белый халат и крикнул:
— Войдите!
Мужчина в форме выглядел одновременно взволнованным и решительным.
— Вы — заведующий отделением Протасов?
— Я. По какому вопросу?
— По вопросу смерти Таисии Смирновой пять лет назад. Вот документы из архива, здесь ваша подпись.
Голова едва не лопалась.
— Не помню, — хрипло сказал доктор. — Зайдите позже, у меня прием. — Доктор покраснел и начал суетиться.
— Похоже, я нашел то, что искал.
Павел закрыл дверь на ключ и подошел к врачу вплотную. Потом вытащил из кармана пистолет и положил на стол между ними.
— Это для простоты общения. Рассказывай.
— Я ни при чем… Меня заставили.
— Смотри мне в глаза, на вопросы отвечай быстро, да или нет. Понятно?
Пистолет будто гипнотизировал.
— Да.
— Она жива?
— Да.
— Живет у кого-то в семье?
— Да.
— Адрес есть?
— Был, — сказал он и сорвался на крик: — Вы поймите, я человек подневольный. Это против Бога. Я ему говорил… На меня давили, говорили, что дело благое, девчонка в деревне и так помрет, отец пьющий.
— Понимаю. Как мешок картошки продать.
— Из детдома не хотели, там одни волчата. А тут
