Черная радуга - Дж.Дж.МакЭвой

«Levi Black and Associates» одна из ведущих юридических фирм в стране. Именной партнер, Леви Блэк, окончил Гарвардскую школу права в двадцать три, тот же самый проклятый возраст, в который я только начинаю. После окончания обучения он получил предложение о работе в «Spencer and Hill», где Леви проработал пять лет, прежде чем уйти, чтобы начать свою собственную практику с другом по колледжу. Однако два года спустя и после отвратительного развода, он покинул компанию и открыл свою собственную фирму в тридцатилетнем возрасте.

Теперь он здесь, шесть лет спустя и на вершине мира. И мне хочется знать, кем, черт возьми, является этот человек? Журнал «Time» процитировал его, Леви сказал, что хочет «сформировать следующее поколение молодых умов». Он является прирожденным гением с жаждой за победу любой ценой. Он, мог бы изучать все, что угодно, но выбрал право. Они все представляли его, как титана адвокатов.

Как ни старалась, я не смогла сопоставить эту версию его с Леви, которого я знала. Он не был беспощадным трудоголиком адвокатом; он играл на гитаре в клубе, пел со мной в душе, ел холодную пиццу в нижнем белье и смеялся над всеми моими плохими шутками. Я осознавала, что люди иногда возводят стены, когда впервые встречаются с людьми, но даже в два часа ночи, он был все так же добр, как и в тот первый раз, когда я встретила его.

– Мисс Каннинг, разве вы не должны быть больше сосредоточены на вашей контрольной, чем на лампе?

Я подскочила, когда он вырвал меня из моих мыслей.

Стать одной из двенадцати.

– Да, конечно, но я уже закончила, и не была уверена, разрешите ли вы мне уйти пораньше, – сказала я, когда вручила ему свою работу.

Он посмотрел на часы. – Вам потребовалась двадцать одна минута?

– Извините, что так долго, – драматично ответила я.

Он просмотрел работу и положил ее передо мной. Я не смогла удержаться от дрожи, когда его рука случайно задела мою. И что еще хуже, он заметил.

– Все, – он обратился к группе, – благодаря мисс Каннинг, теперь у вас есть пять минут, чтобы закончить задание.

Несколько человек повернулись и прожигали меня взглядом, но я была слишком сосредоточена на попытках остановить мою руку от дрожи, чтобы обращать на них свое внимание.

Это было слишком дерзко? Черт нет, это Леви Блэк. И я собираюсь стать одной из двенадцати последователей.

По какой-то странной причине у меня было скрытое подозрение, что он тот, кто начал называть своих отобранных студентов двенадцатью последователями, просто для того, чтобы он мог потешить свое самолюбие, вот же мудак.

– Время вышло, – рявкнул он.

Когда мы передали наши листы ему, несколько человек решили спасти себя от позора и просто встали и ушли. Я считала.

Шестнадцать. Благодаря тому пути, которым он следовал, останется ли нас вообще двенадцать?

– Никогда больше не разговаривайте с этими четырьмя студентами, ушедшими только что, – заявил он, взяв контрольные работы и бросив их в мусорное ведро. – Эта контрольная не предназначалась для оценивания ваших аналитических способностей, ее целью было проверить вашу силу духа. Можете ли вы работать под давлением? Если нет, тогда вы не заслуживаете права стать адвокатами. Однако, – сказал он глубоким, низким голосом, – это лишь мое мнение. Есть лазейка для девяноста девяти процентов во всех случаях. И после недели обучения я больше не хочу помнить имена этих четырех ушедших студентов… они не усвоили урок, который мисс Каннинг поняла в первый же день; вы имеете право и способность представлять ваши интересы для того, чтобы отстоять свое право остаться в классе.

Он похвалил меня? Нет. Он не может.

– Даже если у вас нет сил, сопротивляться, вы делаете вид, что есть. Вы прикидываетесь так, словно ваша жизнь зависит от этого. Вы доказываете это до чертиков, и даже если вы достаточно глупы, чтобы ошибиться с датой или закончить тест раньше, не умея должным образом сослаться на текст или меня, тогда вы все равно фальсифицируете это. Поскольку, если вы сможете поверить в свою ложь, то сможете вселить сомнения и в других. Чтобы выиграть дело, все, что вам нужно сделать, так это вселить сомнения в аргументы против вас.

Придурок! Хваля меня, черт побери, сукин сын все еще выставлял меня дурой. Черт возьми, я ненавижу его. Я ненавижу его так сильно, что хотела бы расцарапать его лицо.

Или спину. Мысль хитро проскользнула в моем голове, и я покраснела.

Проклятье. Почему я не могу мыслить здраво? Почему?

– Кто из присутствующих слышал о деле Ричарда Арчибальда? – спросил Леви, и все мы подняли руки.

Он указал на парня, сидящего позади меня. Я повернулась, чтобы посмотреть на него, и обратила внимание, что он одет в клетчатую рубашку и ковбойские сапоги, его глаза были голубыми, а волосы песочно-блондинистого цвета были растрепаны.

– Аттикус Логан, встаньте и используйте этот момент, чтобы произвести на меня впечатление.

– Ну что ж, тогда…

– Садитесь, мистер Логан, – сказал он, тем самым вызвав несколько смешков. – Ваше южное очарование могло бы подействовать на некоторых людей, но здесь вы говорите много лишних слов, что означает, что вы впустую тратите мое время. Далее, вы, девушка в очках, мисс Вега, не так ли?

Она быстро встала, опрокинув все свои вещи, но девушка даже не смутилась. – Ричард Арчибальд, шестнадцать лет, сын мультимиллионера Эндрю Арчибальда. В пятницу двенадцатого сентября он был арестован и обвинен в убийстве второй степени и непредумышленном убийстве двух учеников средней школы, присутствующих на одной из его вечеринок, где он дал им новые таблетки героина, которые сейчас популярны на улицах. Это в основном героин в капсулах.

– Мнения? – спросил он.

– Убийство второй степени – это нелепо, – сказал кто-то впереди.

– Разве одна из подростков не была его бывшей подружкой? И они утверждают, что он знал, что партия некачественна. Сторона обвинения могла бы назвать это преступлением на почве ревности, – добавила Вега.

– Слух, – ответил Леви.

– Он заслуживает обвинения в непредумышленном убийстве, но сомневаюсь, что он получит его, – заявила я вслух, и все обернулись, сосредоточив свои взгляды на мне.

– Продолжайте, – подстрекнул Леви, прислонившись к своему столу.

– Ну, знал он или нет о том, что партия была некачественна, не имеет значения. Вещество все равно незаконно, и поэтому любая смерть, произошедшая от него, является преступлением. Если бы этот подросток не был богатым и белым, то это не стало бы новостью. Он отбыл бы срок, а мы двинулись бы дальше.

– Почему это всегда гонка с твоей нацией? – огрызнулся Аттикус позади меня.

– Как ты сказал? – воскликнула я. – С «твоей нацией»? Разве я только что стала олицетворением чернокожих во всем мире?

– Да ладно, ты просто искажаешь смысл моих слов. Я лишь говорю, что каждый раз, когда что-либо происходит «афроамериканцы» всегда в первую очередь упоминают «расовую карту»5. Держу пари, если бы парень был богат и темнокож, то это все равно стало бы новостью.

– Ох, это такая чушь. Если бы он был темнокожим, то реакция СМИ вообще не вызвала бы никакого удивления для всех. В конце концов, темнокожий ребенок с наркотиками – бандит. Белый же ребенок с наркотиками лишь сделал несколько плохих жизненных выборов. Есть систематическая проблема в нашей правовой системе…

– Ох, пожалуйста, иди и поучай кого-нибудь еще. Этот парень не вынуждал никого принимать наркотики. Они могут быть несовершеннолетними, но они все же достаточно умны, чтобы знать о том, что могло произойти с ними. Обвинять в этом ребенка неправильно, и высказывание, что он заслуживает обвинения в непредумышленном убийстве нерадиво.

– Я переехала на север, чтобы уехать от «твоей нации», – пробормотала я.

– А я приехал сюда, чтобы бесить таких людей, как ты, лапочка.

Лапочка?

Лапочка!

– Ты…

– Вы оба будете работать со мной над этим делом, – сказал знакомый голос перед нами с самым заметным отголоском веселья в голосе.

– Что? – мы обернулись, чтобы взглянуть на профессора Блэка.

– Меня попросили представлять интересы Ричарда Арчибальда, и я решил выбрать вас двоих для работы со мной и моими помощниками. Мисс Каннинг, поскольку вы упорно полагаете, что он уже должен находиться в тюрьме, то уверен, что вы и сторона обвинения будете одного мнения, что должно держать меня на один шаг впереди. Аттикус, ты продемонстрировал дело под другим углом. Произвол и двое, испытывающие неприязнь, должно быть, разберутся с этим лучше. Именно по этой причине, вы оба теперь работаете со мной. Остальные лучше подключайтесь к обсуждениям. Это всё на сегодня, – закончил Леви, оставив нас всех ошеломленными.

Снова, я подождала, пока все уйдут, и уставилась на Аттикуса, когда он подмигнул мне, прежде чем скрыться за дверью. Я хотела кинуть в него что-нибудь, или хотя бы высунуть язык, как капризный ребенок.