У кого что болит (сборник) - Роальд Даль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Еще, Чарли?
– Нет. Оставь ей.
– Она хочет, чтобы мы ничего не оставляли. Она сама так сказала. Говорит, сделаем ей одолжение.
– Тогда ладно. Дай еще кусочек.
– Ну и дубина же, должно быть, была, которой этот парень огрел беднягу Патрика, – рассуждал один из них. – Врач говорит, ему проломили череп, точно кувалдой.
– Значит, нетрудно будет ее найти.
– Точно, и я так говорю.
– Кто бы это ни сделал, долго таскать с собой эту штуку не станешь.
Один из них рыгнул.
– Лично мне кажется, что она где-то тут, в доме.
– Может, прямо у нас под носом. Как по-твоему, Джек?
И миссис Мэлони, сидевшая в комнате, захихикала.
Человек с юга
Время близилось к шести часам, и я решил посидеть в шезлонге рядом с бассейном, выпить пива и немного погреться в лучах заходящего солнца.
Я отправился в бар, купил пива и через сад прошел к бассейну.
Сад был замечательный: лужайки с подстриженной травой, клумбы с кустами азалий, а вокруг всего этого стояли кокосовые пальмы. Сильный ветер раскачивал вершины пальм, и листья шипели и потрескивали, точно были объяты пламенем. Под листьями висели гроздья больших коричневых плодов.
Вокруг бассейна стояло много шезлонгов; за белыми столиками под огромными яркими зонтами сидели загорелые мужчины в плавках и женщины в купальниках. В самом бассейне находились три или четыре девушки и около полудюжины молодых людей; они плескались и шумели, бросая друг другу огромный резиновый мяч.
Я остановился, чтобы рассмотреть их получше. Девушки были англичанками из гостиницы. Молодых людей я не знал, но у них был американский акцент, и я подумал, что это, наверное, курсанты морского училища, сошедшие на берег с американского учебного судна, которое утром бросило якорь в гавани.
Я сел под желтым зонтом, под которым было еще четыре свободных места, налил себе пива и закурил.
Очень приятно было сидеть на солнце, пить пиво и курить сигарету. Я с удовольствием наблюдал за купальщиками, плескавшимися в зеленой воде.
Американские моряки весело проводили время с английскими девушками. Они уже настолько с ними сблизились, что позволяли себе нырять под воду и щипать их за ноги.
И тут я увидел маленького пожилого человечка в безукоризненном белом костюме, бодро шагавшего вдоль бассейна. Он шел быстрой подпрыгивающей походкой, с каждым шагом приподнимаясь на носках. На нем была большая панама бежевого цвета; обходя бассейн, он поглядывал на людей, сидевших в шезлонгах.
Он остановился возле меня и улыбнулся, обнажив очень мелкие неровные зубы, чуточку темноватые. Я улыбнулся в ответ.
– Простите, пажалста, могу я здесь сесть?
– Конечно, – ответил я. – Присаживайтесь.
Он присел на шезлонг, как бы проверяя его на прочность, потом откинулся и забросил ногу на ногу. Его белые кожаные башмаки были в дырочку, для вентиляции.
– Отличный вечер, – сказал он. – Тут, на Ямайке, все вечера отличные.
По его акценту я не мог определить, итальянец он, или испанец, или, скорее, откуда-нибудь из Южной Америки. При ближайшем рассмотрении он оказался человеком пожилым, лет, наверное, шестидесяти восьми – семидесяти.
– Да, – ответил я. – Здесь правда замечательно.
– А кто, позвольте спросить, все эти люди? – Он указал на купающихся в бассейне. – Они не из нашей гостиницы.
– Думаю, это американские моряки, – сказал я. – Это американцы, которые хотят стать моряками.
– Разумеется, американцы. Кто еще будет так шуметь? А вы не американец, нет?
– Нет, – ответил я. – Не американец.
Неожиданно возле нас вырос американский моряк. Он только что вылез из бассейна, и с него капала вода; рядом с ним стояла английская девушка.
– Эти шезлонги заняты? – спросил он.
– Нет, – ответил я.
– Ничего, если мы присядем?
– Присаживайтесь.
– Спасибо, – сказал он.
В руке у него было полотенце, и, усевшись, он развернул его и извлек пачку сигарет и зажигалку. Он предложил сигарету девушке, но та отказалась, затем предложил сигарету мне, и я взял одну. Человечек сказал:
– Спасибо, нет, я, пожалуй, закурю сигару.
Он достал коробочку из крокодиловой кожи и взял сигару, затем вынул из кармана складной ножик с маленькими ножничками и отрезал у нее кончик.
– Прикуривайте. – Юноша протянул ему зажигалку.
– Она не загорится на ветру.
– Еще как загорится. Она отлично работает.
Человечек вынул сигару изо рта, так и не закурив ее, склонил голову набок и взглянул на юношу.
– Отлично? – медленно произнес он.
– Ну конечно, никогда не подводит. Меня, во всяком случае.
Человечек продолжал сидеть, склонив голову набок и глядя на юношу.
– Так-так. Значит вы говорите, что эта ваша замечательная зажигалка никогда вас не подводит? Вы ведь так сказали?
– Ну да, – ответил юноша. – Именно так.
Ему было лет девятнадцать-двадцать; его вытянутое веснушчатое лицо украшал заостренный птичий нос. Грудь его не очень-то загорела и тоже была усеяна веснушками и покрыта несколькими пучками бледно-рыжих волос. Он держал зажигалку в правой руке, готовясь щелкнуть ею.
– Она никогда меня не подводит, – повторил он, на сей раз с улыбкой, поскольку явно преувеличивал достоинства предмета своей гордости.
– Один момент, пажалста. – Человечек вытянул руку, в которой держал сигару, и выставил ладонь, точно останавливал машину. – Один момент. – У него был удивительно мягкий монотонный голос, и он не отрываясь смотрел на юношу. – А не заключить ли нам пари? – Он улыбнулся, глядя на юношу. – Не поспорить ли нам, так ли уж хорошо работает ваша зажигалка?
– Давайте поспорим, – сказал юноша. – Почему бы и нет?
– Вы любите спорить?
– Конечно люблю.
Человечек умолк и принялся рассматривать свою сигару, и, должен сказать, мне не очень-то было по душе его поведение. Казалось, он собирается извлечь какую-то для себя выгоду из всего этого, а заодно и посмеяться над юношей, и в то же время у меня было такое чувство, будто он вынашивает некий тайный замысел.
Он пристально посмотрел на юношу и медленно произнес:
– Я тоже люблю спорить. Почему бы нам не поспорить насчет этой штуки? По-крупному.
– Ну уж нет, – сказал юноша. – По-крупному не буду. Но двадцать пять центов могу предложить, или даже доллар, или сколько это будет в пересчете на местные деньги – сколько-то там шиллингов, кажется.
Человечек махнул рукой:
– Послушайте меня. Давайте весело проводить время. Давайте заключим пари. Потом поднимемся в мой номер, где нет ветра, и я спорю, что если вы щелкнете своей зажигалкой десять раз подряд, то хотя бы раз она не загорится.
– Спорим, что загорится, – сказал юноша.
– Хорошо. Отлично. Так спорим, да?
– Конечно, я ставлю доллар.
– Нет-нет. Я поставлю кое-что побольше. Я богатый человек и к тому же азартный. Послушайте меня. За гостиницей стоит моя машина. Очень хорошая машина. Американская машина, из вашей страны. «Кадиллак»…
– Э, нет. Постойте-ка. – Юноша откинулся в шезлонге и рассмеялся. – Против машины мне нечего выставить. Это безумие.
– Вовсе не безумие. Вы успешно щелкаете зажигалкой десять раз подряд, и «кадиллак» ваш. Вам бы хотелось иметь «кадиллак», да?
– Конечно, «кадиллак» я бы хотел. – Улыбка не сходила с лица юноши.
– Отлично. Замечательно. Мы спорим, и я ставлю «кадиллак».
– А я что ставлю?
Человечек аккуратно снял с так и не закуренной сигары опоясывавшую ее красную бумажку.
– Друг мой, я никогда не прошу, чтобы человек ставил что-то такое, чего он не может себе позволить. Понимаете?
– Ну и что же я должен поставить?
– Я у вас попрошу что-нибудь попроще, да?
– Идет. Просите что-нибудь попроще.
– Что-нибудь маленькое, с чем вам не жалко расстаться, а если бы вы и потеряли это, вы бы не очень-то огорчились. Так?
– Например, что?
– Например, скажем, мизинец с вашей левой руки.
– Что? – Улыбка слетела с лица юноши.
– Да. А почему бы и нет? Выиграете – берете машину. Проиграете – я беру палец.
– Не понимаю. Что это значит – берете палец?
– Я его отрублю.
– Ничего себе ставка! Нет, уж лучше я поставлю доллар.
Человечек откинулся в своем шезлонге, развел руками и презрительно пожал плечами.
– Так-так-так, – произнес он. – Этого я не понимаю. Вы говорите, что она отлично работает, а спорить не хотите. Тогда оставим это, да?
Юноша, не шевелясь, смотрел на купающихся в бассейне. Затем он неожиданно вспомнил, что не прикурил сигарету. Он взял ее в рот, заслонил зажигалку ладонью и щелкнул. Фитилек загорелся маленьким ровным желтым пламенем; руки он держал так, что ветер не задувал его.
– Можно и мне огонька? – спросил я.
– О, простите, я не заметил, что вы тоже не прикурили.
Я протянул руку за зажигалкой, однако он поднялся и подошел ко мне сам.
– Спасибо, – сказал я, и он возвратился на свое место.