Происшествие на Невском - Борис Зотов

Холмов глазами указал на стену:

- Здесь что-то выломано

- Там была металлическая шкатулка. В ней Павел держал свои тетради; а ключ носил в кармане на цепочке такой, чтоб не потерять.

- На этой? -Холмов поднял с пола обрывок черненой стальной цепочки от дешевых карманных часов

- Да Они обобрали его дочиста. Послушайте, нужно немедленно разыскать преступников.

Голос его зазвенел, в глазах загорелось упорство.

- Павел сделал открытие мирового значения, - сказала она. - Если оно попадет в руки безответственных или спятивших людей, может случиться непоправимое, понимаете?

Холмов замялся, он чувствовал двойственность своего положения, всю его эфемерность - словом, разрывался на части.

- Есть некая необыкновенность в моем присутствии здесь. Я все понимаю, но... не все в моей власти. У меня есть другие тоже обязательства, извиняющимся тоном произнес он

При этих словах Ольгу все-таки прорвало потоком слез, но она быстро взяла себя в руки и метнула в Ростислава две убийственные молнии:

- Убит человек, выкраден государственный секрет. Следы преступников еще не остыли. В таком положении может не подать помощи только мерзавец. Или просто-напросто жалкий трус!

Быстрее всяких электронных импульсов в Холмове взметнулась кровь его предков, штурмовавших Перекоп, бесстрашно шедших на пулеметы вермахта, отважных холмовских партизан... Он забыл обо всем, и кулак его сжался с такой силой, что спасательная коробочка хрустнула и превратилась в бесформенный комок из пластика, микросхем и проводов. Так или иначе, а выбор был сделан.

- Хорошо, я остаюсь. Но как и где искать преступников, не представляю. Случайно мне стала известна фамилия человека, с которым недавно разговаривал Линдберг здесь, в лаборатории.

Ольга опять была хладнокровна и вся подобралась по-боевому, ее образ совершенно слился с образом той Ольги, из другого и теперь уже закрытого целым веком времени.

- Если обратиться в участок, тупые полицейские чины немедленно сунут нас в каталажку как подозрительных, - чуть помедлив, заявила Вольская, но без властей мы убийц действительно не найдем. Вот если вы пойдете к министру внутренних дел и представитесь Линдбергом, чтобы не запутывать дело..

Холмов перебил:

- Понял вас, но пробьюсь ли я к министру?

- По срочному-то делу особой государственной важности? - переспросила Ольга. - Не может не принять. Баррикады пятого года коечему научили царскую бюрократию. Но умоляю, быстрее, быстрее, быстрее!

Только сбегая по лестнице, Холмов сообразил сунуть во внутренний карман тужурки браунинг. Его рука наткнулась на книжку в твердом переплете. Книжка оказалась студенческим билетом Линдберга.

Глава 6

Серое здание министерства внутренних дел двумя фасадами выходило на Гороховую улицу и к Адмиралтейству. Бородатый старик в галунах и с плевненской медалью на груди распахнул дубовую дверь перед Холмовым. В вестибюле ему преградил путь господин в штатском, с фигурой и повадками циркового борца:

- Что вам угодно?

- Мне угодно видеть господина министра по совершенно безотлагательному делу, - отчетливо выговорил Холмов.

- Иван! - Голова, лежащая прямо на широком крахмальном воротничке, повернулась к швейцару - Проводи господина студента в приемную.

Приемная лежала двумя маршами лестницы выше. В цельные, без переплетов стекла виднелись желтеющие, роняющие уже листья деревья адмиралтейского сквера.

Навстречу Холмову учтиво поднялся элегантный брюнет с маленькими усиками и лакированным прямым пробором.

- Чем могу быть вам полезным? - спросил франт, дружески пожимая Холмову руку.

- Только одним. Я изобретатель Линдберг. Мне необходимо немедленно переговорить с министром. Дело особой важности, - подчеркнул Ростислав.

- Читал о ваших трудах в "Ниве". Как же! Однако его превосходительство сейчас на докладе вне стен министерства. Угодно подождать или вас удовлетворит беседа с товарищем министра?

Терять времени было нельзя, и Холмов угрюмо дал согласие. Секретарь исчез за одной из высоких импозантных дверей и, выйдя оттуда, просиял:

- Князь Святополк-Мирский примет вас.

Потом тихо и доверительно спросил:

- Скажите по чести -оружие есть?

Холмов достал браунинг. Секретарь оскалился еще шире:

- Из таких игрушек гимназисты пытались стрелять в семенрвцев. На расстоянии двадцать шагов пули отскакивали от шинелей. Но пока, с вашего разрешения, я оставлю его у себя. Порядок-с!

Говоря это, франт ловко притирался к Холмову, похлопывал, щупал взглядом - проверял, нет ли настоящего ствола, пригодного для результативного покушения.

- Я не террорист, - теряя терпение, заверил Холмов и был впущен по пышным бесшумным коврам в кабинет

Александр Александрович Святополк-Мирский оказался очень молодым человеком с бледным и измученным лицом. Он выслушал Холмова, не перебивая и не задавая вопросов. Потом подбил итог двумя фразами:

- Мне кажется, вы несколько преувеличиваете значение пропавшего секрета. Но я доложу министру непременно, мы все тщательнейше проверим и подумаем, как быть, какие принять меры.

- А время, время! - пошел было в атаку Холмов, но князь уже встал с выражением свинцовой непроницаемости на лице.

"Спихотехника и отфутболивание на высочайшем уровне, - негодовал про себя Ростислав, - нет, с министерством каши не сваришь".

В приемной его осенило что-то всплывшее в памяти, и он спросил у секретаря:

- Нужно на секунду заглянуть в справочник "Весь Петербург". У вас есть?

Секретарь выдвинул ящик стола.

- Разумеется, вот свежий.

На 410-й странице Холмов нашел то, что искал: "Макферсон Реджинальд, главный представитель фирмы "Америкэн Сайенс энд Текнолоджи Компани" (АМСТЕК) в Санкт-Петербурге. Адрес конторы: Невский, 19. Телефон 8-00-16. Склад там же".

Забрав свой пистолет, Холмов вылетел на улицу. По Невскому свистел ветер, кропя прохожих водяною пылью. Через десять минут он уже стоял перед матовой стеклянной дверью с серебряным фирменным знаком из корон, зубчатых колес, виноградных лоз, молний и лент. Черная табличка рядом с дверью гласила: АМСТЕК.

Единственный конторский служащий - енотовидный старикан в сюртуке с нарукавниками - оказался страшным тянульщиком и выжигой, крутил и вертел, якобы ничего не зная. Холмов догадался: надо дать К счастью, в линдберговском кошельке оказалось несколько введенных в обращение Витте монет десятирублевого достоинства. Две золотых десятки - месячное жалованье конторщика - развязали ему язык. Как и предполагалось, господин Макферсон в этот момент уже находился на борту вот-вот отплывающего в Америку парохода.