К пиру едется, а к слову молвится. Народная паремика Пермского края - Народное творчество

Шутка брани лутша – говорят на Урале; Шутка не шубка, а греет шибко. Уже в этих определениях видно, что поговорка своим содержанием призвана не только развеселить, но и разрядить обстановку, а использованные в поговорках выразительные формы способны доставить удовольствие своей изысканностью. В поговорках встречаются и обычные рифмы (глаза – образа, взглянет – вянет), и рифмы, основанные на сближении слов похожего звучания (кости – гости, жить – шить). Велико число выражений, где рифма строится на перестановке звуков (полати – лопате, земля – нельзя, ровня – хавронья), где вводится составная рифма (одна – до дна, едва ли – звали), рифма неточная (бык – быть, оттедова – обедала). Огромное наслаждение доставляет само произношение поговорок, где рифма углубляется сквозным ассонансом – повторением какого-то гласного звука (часто – любимого уральского упругого округлого «о» – только потолок не толок, пошёл посол по рассол). В другом случае через всю строку пульсирует один и тот же согласный звук (пришёл – молчит, ушёл – молчит, только шуба шабарчит; с сука на сук – и всё недосуг). Благодаря такому звуковому притяжению слов рождаются настоящие шедевры, где образ как бы дополняется звуковой картиной: ситуация оживает, озвучивается. Живём – как дернину дерём – слышим мы, и физически ощущаем тяжесть работы, надрыв, издёрганность… Лёгкость, капризность девушки-модницы обозначена сквозным повтором – ЧК-: юбочка с оборочкой – любит с оговорочкой…

Нет в поговорках большого смысла, зато есть в них радость, печаль, ирония, досада. А ещё – любовь, удивление перед чудом человеческого слова, иногда почти детская игра с ним.

Приведённые в разделе поговорки распределены составителями по тематическим группам. В одних группах представлены в поговорочных комментариях такие общие понятия, как жизнь, работа, бедность, горе, супружество, одиночество, в других – человеческие качества (как положительные, так и отрицательные). Небольшими группами представлены поговорки, в которых оцениваются явления природы и предметы быта.

Тематические группы прикамских поговорок

Пожили богато, да всё порвато.

Прожили век за холщовый мех.

Живут в кривой избе, на одной стене.

Дожили до тюки, ни хлеба, ни муки (ни солоду, ни муки).

Дожили до клюки, ни хлеба, ни муки.

В доме ни ложки, ни плошки.

Ни дому, ни лому.

Ни кошки, ни ложки.

Ни котёнка, ни ребёнка.

Нет ни скота, ни живота – одна липова изба.

Нет ни деток, ни бабы, ни курочки рябы.

Нету ни на себя, ни под себя.

Остался ни в избе, ни на улице.

Живёт он ни ох, ни вздох.

Дожили – ножки съёжили.

Жисть – помаленечку ложись.

Живём – с плота воду льём.

В заботках да делах – как овечки в репьях.

В одном кармане смеркается, в другом заря занимается.

В одном кармане сочельник, в другом Чистый понедельник.

В одном кармане вошь шабарчит, из другого кулак торчит.

По амбару Марья Леготисна проскакала – Ваньку Тощего искала (об отсутствии продуктов, муки).

Невеста без места, жених без штанин.

Ни на ногах, ни на боках.

Гол, как осиновый кол.

Живём, как дернину дерём.

У Малашки олашки, у Фомы две сумы (о бедном женихе и богатой невесте).

Багажу – только к жопе привяжу.

Весь и багаж – в сумке карандаш.

Вся одежда – рубаха да перемываха.

Ни скидавахи, ни надевахи.

Все и лопоти́нки – с пéчи горéчи (о бедно одевающемся).

Не я еду, нужда везёт.

Мужик не живёт богат, а живёт горбат.

В понитке – душа на нитке.

Денег ни полушки и хлеба ни горбушки (ни краюшки).

За тем дело стало, что денег не стало.

Богат стал: вместо лаковых сапог обул липовые.

Гули да гули – ан в лапти и обули.

Только и посуды в доме, что горсть и пригоршни.

Что ни хвати, по то и в люди покати.

С осени шапка на боку, к весне – котомка на горбу.

Не годится с нищими водиться – брать котому и лететь самому.

Наши кошелями машут, только милостыня мелькает.

Шей, баба, мешки: деньги будут хрушки.

Роем землю да глину, а едим мякину.

Зимогор стужи не боится, только молится: дай Бог погоды потеплей.

Загуляли зимогоры: подливай, хозяйка, щей (о разгулявшихся не по средствам).

Не всё с припасом, где и с квасом.

Часом с квасом, порой с водой.

Никто не ведает, как бедный обедает.

Голь мудрена: без ужину спит.

Мы не барского роду, пьём и воду.

Не идёт нищему жарено есть: каплет, брызжет, все глаза выжжет.

День не едим, два погодим да опять не едим.

Живёт не скудно: купит хлеб попудно, у соседа пообедает, на реку пить сбегает.

В нашем краю, как в раю, луку да рябины не приесть.

На семь братьев один топор.

Всякого нета запасено с лета.

Сладок сахар, да не по карману.

Совсем бы чай пить: вода и уголь есть, только чаю-сахару нет.

Три, баба, редьку, три другую: пусть люди думают, что сладко едим.

Жена у меня богата, имеет много: тюрик колотой да дубас поротой.

Давай об заклад – на ком боле заплат.

Щёголь Ивашка, что год, то рубашка.

Я ныне справняя зажил: собаку нажил, ране сам лаял.

Илья Сажин богато зажил: собаку нажил, раньше сам лаял.

Торгую летом ветром, зимой – вьюгой.

Дом-то у меня на семи жердях с подъездом.

Мила душа, не обидь голыша.

Нужда семерых задавила, одному радость дала.

У бедного ребята, а у богатого жеребята; богатому – телята, бедному – ребята.

Нашему брату Бог даёт ребят, а богатому поросят.

Богатый на деньги, горе на хитрость.

Богат, так здравствуйте, а убог, так прощайте.

Богатому хлеб веять – ветру нет, нашему брату табак нюхать – и ветер.

Богатый всхохочет, бедный вздохнёт.

Провожают до дверей богатого – чтоб не упал, бедного – чтоб не украл.

Одну беду нажить – а там беда беду родит.

Кому чай да кофей, а нам чад да копоть.

Кому пироги да шаньги, а нам батоги да палки.

Счастье на паперти с чашкой.

Счастье пучит, беда крючит.

«Как живёшь?» – «Моё житьё: встал да за вытьё».

Не песни петь – горе выть.

Денег ни гроша, так и выдумка хороша!

Живёт, как беспоместная ворона.

Поел хоть на грош, да с вилки.

Вам браги ковш, а я живи, как хошь.

Лыко да мочало туда же помчало.

Семеро одни штаны носят.

У мешка устье режешь – гузно зашивашь; одну полу режешь, другу наставляешь (сводишь концы с концами).

В кажной праздник гасник разный, а штанёшки всё одни.

Как на праздник – новый гасник, а на праздник годовой вшивый гасничек долой (нечем наряжаться).

Ни к чему жизнь и цвéтно платье.

От поганого корыта не отхаживала, а беленько не нашивала.

В кармане вошь на аркане, блоха на цепи. Я бы купила, да купило кошка заступила. В купила-те кобыла ступила. Денежки копил да лешего купил. Копил-копил да чёрта и купил.

Дожил до седого волоса, до жёлтого зуба.

«Много ли тебе лет-то?» – «Первую сотню живу».

Подставил под стары ноги молодые годы да бегат.

Старый, да петух; молодой, да протух.

Старой, да ярой; молодой, да вялой.

Ты был с горошину, а я уже гулял по-хорошему.

Седой волос в бороде, а он всё ещё не в людях человек.

Его только покадить да проводить.

Был конь, да изъезжен.

Борода не вреда, да честь не та.

Борода не вреда: глазам замена.

Чёрным да русым бородам по рюмочке подам, а которы без бород, тех ещё у ворот палками пороть.

У него уж не к утру, а к вечеру (стар, слаб).

Старе поповской собаки, веку – сто лет в субботу (предельно стар).

Оттопали ноженьки, отпел голосок (жизнь прожита).

Дед сто лет, голова на палке (стар, плохо соображает).

В обед сто лет.

Была да убыла (о состарившейся).

Только на помело годен (о старом, больном).

Ум рехнулся, зуб трону́лся (шатнулся).

Только горох катать да года считать (очень стар).

Покади да в гроб клади.

Свои кости несёт в гости (горсти) (о том, кто вот-вот умрёт).

Отходили ноженьки по торной дороженьке.

Он уж последние лапти носит.

Он через лапоток шагает (вот-вот умрёт).

С горя да с печали сравнялась шея с плечами.

С горя не убиться.

Это горе нам не горе, лишь бы вдвое не было.

Тот тужи, у кого ременные гужи; а у нас мочальные – мы стерпим.

Думал, думал – жить нельзя, передумал – можно.

Кручина иссушила в лучину.

Чужое горе – не евши горевать.

Станешь тужить – хуже жить.

Со слёз подол замёрз.

Не вешай голову, не кручинь хозяина.

Кому ночь, а нам всё день.

Жили мы в городе Ростове у барина Толстова, город-от сгорел, барин-от сдурел, остались мы сироты.