Пока стоит лес - Сергей Иванов

Кстати, обожаемые сородичи Дана неожиданно быстро оправились от шока и стали попадать в поле его зрения все чаще. Самыми активными среди них оказались, как ни странно, Псы – каста ищеек, тюремщиков и палачей, презираемая «истинными» и ненавидимая остальными. Псы первыми начали сплачиваться в стаи, все более и более многочисленные, пока не слились в одну гигантскую Стаю.

И стали рыскать по Лесу Псиные своры, собирая осколки батальонов и карая отступников. Злобные и жадные, Псы будили в Лесе такой резонанс, что отслеживать их маршруты не составляло Дану труда, так же как и отравлять им существование по мере сил. Но затем эту свирепую стихию кто-то стал направлять, с каждым днем все умелей, и тут уж Дану пришлось браться за дело всерьез и прежде всего – научиться маскироваться, ибо жить ему хотелось как никогда прежде. Впрочем, это не помешало Дану с азартом включиться в странную игру, упреждая удары таинственного противника, расстраивая его планы, но при всем том тщательно себя скрывая.

Однако события в Стае развивались с головокружительной быстротой и предугадывать их становилось все трудней. Стало быть, следовало срочно менять тактику, иначе невозможно будет противостоять террору Псов, да и просто выжить, пожалуй.

И тогда Дан вспомнил о Герде – точнее, о разведчике ему напомнили. После той памятной встречи Дан надолго потерял Герда из виду, но по мере развития событий Дан с нарастающим изумлением стал осознавать, что этот блистательный и знаменитый, но, в общем, малозначащий Вепрь постепенно превращается в одну из центральных фигур. Противник Дана с неослабленным упорством стремился уничтожить именно Герда, и вряд ли это было уловкой: слишком много сил бросили на это. Пока все старания были напрасны, но даже такому великолепному бойцу, как Герд, не под силу бороться с армией, пусть и изрядно пощипанной.

Так же как и Дану.

В этой ситуации союз двух незаурядных одиночек во много раз повышал шансы каждого на выживание и потому был оправдан. Но Герд мог думать иначе.

3

Это дупло, вознесенное на полсотни метров, оказалось уютным и даже просторным – настолько, что два огра не стесняли друг друга. А главное, здесь было спокойней: все подступы к дуплу отлично простреливались.

Обложившись трофейными иглометами, Герд сидел у входа, привычно фильтруя лесной гвалт и не выпуская из вида Дана. Не то чтобы Герд так уж не доверял неожиданному гостю, но спину предпочитал не подставлять никому – если не считать Уэ, которой был обязан жизнью многократно. Но после злосчастной для карателей осады Дома маленькая диланка окончательно впала в болезненную сонливость и сейчас дремала, зябко свернувшись у Герда на коленях.

– Дарю совет! – объявил Дан, будто не замечая настороженности Герда, – не тревожь страстями Лес – по этим возмущениям и находят тебя каратели.

– Совет хорош, – одобрил Герд. – Главное, простой.

Дан пожал широкими плечами:

– Мне это средство помогает безотказно.

Секунду Герд разглядывал холеное лицо этого потомственного трехбуквенного, непонятно почему навязывающего ему свою дружбу.

– За этим ты и пришел – советовать?

Дан ухмыльнулся, качнул головой.

– Мог я соскучиться? – спросил он негромко. – Или даже захотеть помочь?

– С чего вдруг? Здесь каждый – за себя.

На смирном лике Дана вновь мелькнула усмешка.

– Отгородился от всех стеной и считаешь – обезопасился? А ну как проломят ее?.. Впрочем, вижу, – Дан кивнул на Уэ, – монолит уже дал трещину. Ты не пробовал ужиться с туземцами?

Пробовать-то Герд пробовал, но быстро понял, что жизнь на виду, без стен и штор, не для него. А затем начались набеги карателей, и подставлять диланов под их удары было бы подло.

– Занятный народец, – сказал Дан, запуская руку в свою походную сумку. – Пока мы рвали друг другу глотки, они совершенствовались. – Дан извлек горсть ягод и стал кидать их по одной себе в рот. – Ты не слышал их песни?

Если ЭТО можно назвать было песнями. Время от времени, под настроение, Уэ угощала Герда порцией завораживающих гармонией звуков и движений – под аккомпанемент лесного оркестра. И тогда к горлу подступал комок, грудь распирала невнятная тоска, и хотелось тут же, немедленно, сделаться добрее и чище. И огнем жгли грехи.

– Между прочим, диланы на диво жизнестойки, – продолжал Дан, смакуя ягоды. – Состояние их психики всегда адекватно обстановке – они абсолютно естественны. Нам это кажется инфантильностью, а на самом деле они просто лишены нашей инерции – это высшая ступень психоорганизации!

– И потому они мрут, как мухи? – сумрачно спросил Герд. – Чего стоит их совершенство, если они не способны вышвырнуть нас вон? Да если бы не Лес!.. – Он заставил себя замолчать.

– Диланы раздавили бы нас за сутки, если бы смогли переступить через мораль.

– Именно – они сами загнали себя в тупик!

– Диланы – сознание Леса, его совесть, и потому они так уязвимы, – сказал Дан. – Но будь они иными, с кем бы ты был сейчас, Герд? – Дан хохотнул, будто всхлипнул. – Веками мы мечтали о рае, и вот дорвались, загадили мечту, надругались над святостью…

– Кажется, туземцы произвели на тебя впечатление, – усмехнулся Герд.

– Как и на тебя, – спокойно парировал Дан, бросив взгляд на диланку. – Кстати, не пора ли тебе определиться?

– Это в чем?

– Пассивная оборона неэффективна, Герд. Когда-нибудь тебе не повезет. Или же тебя доконают кошмары, и ты разучишься убивать.

У Герда сузились глаза:

– Что, у тебя тоже?

– А ты и здесь хотел быть исключением? – засмеялся Дан. – И ведь что обидно, Герд: первыми сдают люди с воображением!

– Раз так, попробую сойти за кретина.

– Герд, да ты ли это! Столько смирения – откуда?

– А чего ты хотел? – раздраженно спросил Герд. – Натравить меня на армию? Или я действительно похож на идиота? Это же система – громадная, отлично налаженная, несокрушимая – пережить такое!.. И люди в ней – безликие шестерни, коим положено крутиться, не раздумывая.

– Например, как это делаешь ты?

– У меня веская причина, – возразил Герд хмуро. – А у других?

– Любой системе можно противопоставить другую, помощней. Разве ты не ощущаешь Леса, Герд? Ведь это не простой набор деревьев, это организм, и каждый агрессор, даже голый, как младенец, для него – источник болезненности. Пока Лес терпит, но не вечно же его терпение.

– У него иные ритмы – пробуждение может затянуться на годы.

– Ну так надо его ускорить! Или тебе не дорога Уэ?

Герд подобрался, хищно оскалился, но устрашить Дана было непросто – он только благодушно улыбнулся в ответ.

– Предлагаешь устроить повторное избиение огров? – сдерживаясь, спросил Герд. – Далеко же ты зашел, Дан!