Никогда (ЛП) - Келли Крэй

— Я не знаю, — вместо этого сказал он, тем самым удивив ее.

Она задумчиво смотрела на него, пока он уставился в открытую книгу, будто надеясь попасть в нее, концы его легких черных волос почти касались слов. Было что-то странное в том, как он сказал это. Будто он что-то знает или у него хотя бы есть идея.

— Как он умер? — спросила она.

— Никто не знает. — Теперь была ее очередь медленно, терпеливо моргать. Отметив ее скептицизм, он сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить. — Его нашли в канаве в Балтиморе в полубессознательном состоянии. Кто-то притащил его в таверну, или, как некоторые говорят, его нашли в таверне.

Изобель слушала, свободно вертя ручку кончиками пальцев.

— Он был на пути домой из Ричмонда в Нью-Йорк, когда пропал без вести на пять дней. Совсем пропал, — сказал он. — Он никогда не делал этого, и некоторые люди говорят, что по какой-то причине он пытался вернуться. Потом, когда они нашли его в Балтиморе, он не мог сказать, что с ним случилось, потому что, то приходил в себя, то снова терял сознание. Но в его словах не было смысла.

— Почему? — спросила Изобель тихим голосом. — Что он сказал? — Ворен поднял брови и устремил взгляд к окну, его глаза сощурились от света.

— Ничего, что имело бы смысл. Когда они привезли его в больницу, он говорил о вещах, которых там не было. Потом, за день до смерти, он стал звать кого-то. Но никто не знал, кто это был.

— И потом он просто умер?

— После нескольких дней в больнице — да, он умер.

— И никто не знает, где он был или что с ним случилось? То есть, вообще?

— Существует множество теорий, — ответил парень. — Поэтому мы расскажем об этом в проекте.

— Типа некоторые из теорий?

— Ну да. — Стул Ворена скрипнул, когда он откинулся назад. Его глаза снова уставились вдаль, и впервые эти железные ворота, которые должны его охранять, приоткрылись на дюйм. — Многие люди придерживаются теории, что он спился. — Взгляд Изобель проследил за его рукой. Она никогда не видела парней с такими руками: с длинными изящными пальцами, красивые, но все еще мужские. Ногти были вытянутые, почти прозрачные, сужающиеся к концу. Это были руки, которые ожидаешь увидеть под кружевными манжетами, как у Моцарта.

— И это случилось в день выборов, — сказал Ворен, — так что некоторые считают, что его накачали и использовали для повторного голосования. Это одна из самых популярных версий. — Он пожал плечами. — Некоторые даже говорят, что он заразился бешенством только потому, что он любил кошек.

— Да, но разве они не могли определить, пил он или нет?

— Вышла какая-то неразбериха с документами, — сказал он. — И у него были враги. Ходило много слухов.

— А ты как думаешь, что с ним случилось?

Изобель удивилась, заметив, что, возможно, этот вопрос беспокоит его. Его брови наморщились, глаза потемнели, и он нахмурился.

— Не знаю. Мне кажется, большинство из этих теорий слишком удобные. Но, в то же время, у меня нет своей собственной.

Момент прошел. Из-за соседнего стола встал лысеющий мужчина в сером костюме. Собрав свои книги, он прошел мимо них через стеллажи, оставляя их в еще большем одиночестве, чем раньше.

Его место заняла ощутимая тишина, которая, казалось, сконцентрировалась между ними. Изобель раскрыла еще одну из книг на столе, на этот раз маленькую и тонкую, как журнал. Она открыла рот, чтобы что-нибудь сказать, но не знала что. Что-нибудь, чтобы нарушить тишину. Он сделал это за нее, когда без предупреждения встал из-за стола, выпрямляясь во весь рост.

— Просмотри эту, — сказал он, указывая кивком головы на книгу в ее руках, — и попробуй найти стихотворение «Аннабель Ли». Мне надо снова просмотреть полки.

Не в силах справиться с небольшой ухмылкой, Изобель отсалютовала ему.

— Есть, о, капитан! Мой капитан!

Он обернулся.

— Правильная эпоха, — пробормотал он, — неправильный поэт, — а затем исчез между полками.

Когда он исчез из виду, Изобель захлопнула книжку и наклонилась вперед. Она отложила в сторону желтый блокнот и подняла угол его черной книги в твердом переплете. Она только немного приоткрыла книгу и заглянула в образовавшуюся щель между страницами. Она бросила быстрый взгляд на полки, между которыми проскользнул Ворен. Не было никаких признаков гота, и она вернулась к рассматриванию книги, которая все еще была открыта только наполовину.

Корешок книги мягко скрипнул, когда она раскрыла ее полностью.

Все прошло легко, как будто книгу постоянно держали раскрытой. Фиолетовые чернила скрывали почти всю белизну бумаги. Да, почему снова фиолетовые, в самом-то деле? Однако то, что было ими написано, являло собой самый красивый почерк, который когда-либо видела Изобель.

Каждые петля и завиток чисто соединены, сплетаясь в безупречный и ровный почерк, похожий на печатный. Ее сбила с толку мысль о том, что кто-то может сидеть и тратить время на то, чтобы выводить буквы так дотошно. Она снова посмотрела по сторонам перед тем, как снова перевернуть страницу, и увидела еще больше письменного текста, подтвердив свои подозрения.

Да, парень — настоящий Шекспир! В некоторых местах были большие пространства, где он писал около рисунков. Они скорее были похожи на наброски: линии были неуверенные, но, тем не менее, складывались в рисунки. Эскизы тоже были странные. Люди со странными прическами, без частей лица, будто бы отколотых. Она перелистнула страницу, на этот раз осмелившись прочитать кое-что.

Она стояла во мгле, снова в ожидании него,

Как и всегда, в том же месте.

Изобель оторвалась от чтения, наклонилась вперед, пытаясь разглядеть между полками какое-нибудь движение черного или серого. Никаких признаков Ворена. Должно быть, он пошел к полкам в другом конце библиотеки. Ее глаза снова вернулись к странице, отыскивая место, на котором она остановилась. Она просто прочитает еще немножко. Это не похоже на личный дневник или что-то вроде того, правильно?

Он всегда задавал тот же вопрос.

— Что, по-твоему, я должен сделать?

Она никогда не ответит. Не сможет.

Все, что она могла, — это посмотреть вверх на него, позволяя своему взгляду утонуть в печальной черноте этих бездонных омутов.

Черная книга захлопнулась с оглушающим звуком. Сначала Изобель посмотрела на пальцы, унизанные серебряными кольцами, а затем ее глаза постепенно пропутешествовали вверх по затянутой в черное руке, пока неохотно не встретились с парой подведенных глаз. Они презрительно сузились, и то, как он на нее смотрел, заставило Изобель подумать, что он в любую секунду собирается использовать Силу, чтобы она задохнулась.