Золотая ветвь. Исследование магии и религии - Фрэзер Джеймс Джордж

Читатель, вероятно, заметил, что в некоторых из приведенных примеров действие магии распространяется на большое расстояние... Вера в симпатическое влияние, которое люди и предметы на расстоянии оказывают друг на Друга, является одной из существенных черт магии. Наука может питать сомнение по поводу возможности воздействия на расстоянии, но магия не такова. Один из устоев магии — вера в телепатию. Современный приверженец веры во взаимодействие умов на расстоянии без труда нашел бы общий язык с дикарем. Ведь дикарь изначально верил в это, более того, на основании этой веры он действовал с такой логической последовательностью, какой его цивилизованному собрату по вере, насколько нам известно, никогда не удавалось достичь. Дикарь убежден не только в том, что магические обряды оказывают воздействие на людей и предметы на расстоянии, но и в том, что такое же действие могут возыметь простейшие акты обыденной жизни. Поэтому в особо важных случаях поведение дикаря регулируется более или менее разработанным кодексом правил, пренебрежение которыми, по поверью, может повлечь за собой неудачу и даже смерть отсутствующих друзей или родственников.

Когда отряд мужчин уходит на охоту или на войну, предполагается, что оставшиеся дома родственники будут делать одно и воздерживаться от другого ради того, чтобы сохранить безопасность охотников или воинов, принести им успех. Приведу некоторые примеры позитивной и негативной телепатии.

Когда лаосский охотник на слонов уходит на промысел, он предупреждает свою жену, чтобы в его отсутствие та не стригла волосы и не умащивала тело маслом, ибо в первом случае слон разорвет сети, а во втором — проскользнет через них. Когда даяки отправляются в джунгли охотиться на диких свиней, оставшиеся в деревне не должны прикасаться к маслу или к воде. В противном случае охотники «останутся с носом»,11 добыча ускользнет из их рук.

Охотники на слонов в Восточной Африке верят, что, если жены изменят им в их отсутствие, слон нападет на них и они погибнут или получат тяжелые увечья. Поэтому, если до охотника доходит слух о дурном поведении его жены, он прекращает охоту и возвращается домой. Если охотника племени вагого постигает неудача или на него нападает лев, он приписывает это дурному поведению своей жены и возвращается домой в великой ярости. Во время охоты вагого жена его не должна допускать, чтобы кто-то проходил сзади или стоял впереди нее, когда она сидит, а спать она должна лицом вниз. Индеец племени мохос в Боливии был убежден, что если во время его отсутствия жена окажется ему неверна, то его на охоте укусит змея или ягуар. Так что, если с ним приключилось нечто подобное, наказание (а часто и смерть) женщины независимо от того, виновна она или нет, — было бы неизбежным. Алеут, охотник на морских выдр, думает, что неудачная охота — это результат того, что во время его отсутствия жена была ему неверна или сестра потеряла невинность,

Мексиканские индейцы племени гуичоль обращаются как с полубогом с одним видом кактусов, который приводит отведавшего его человека в экстатическое состояние. В их стране это растение не произрастает, и поэтому мужчины должны для его добычи ежегодно отправляться в поход, длящийся 43 дня. В течение всего времени, которое проходит до начала праздника кактуса, мужчины и женщины моются только в особых случаях, и то лишь водой, приносимой из дальней страны, где растет священное растение. Те и другие подолгу голодают, не употребляют в пищу соль и строгим образом воздерживаются от половых сношений. Считается, что нарушители этих правил подвергают себя опасности заболевания, а главное, ставят под угрозу достижение цели, к которой устремлены желания всех членов племени. С нахождением кактуса, этого вместилища бога Огня, индейцы связывают здоровье, счастье и жизнь. Но подобно тому как чистый огонь не может принести пользу человеку нечистому, мужчины и женщины обязаны не только временно сохранять целомудрие: они должны очиститься от скверны прошлого греха. Поэтому через четыре дня после начала экспедиции женщины собираются вместе и исповедуются Деду Огню в том, скольких мужчин они любили, начиная с детских лет. Они не имеют права ничего упускать, иначе мужчины не найдут ни одного кактуса. Для того чтобы ничего не запамятовать, каждая женщина завязывает на веревке столько узелков, сколько у нее было любовников. С этой веревкой она приходит в храм, и, стоя перед огнем, громким голосом поименно перечисляет отмеченных узелками мужчин. После окончания исповеди она бросает веревку в огонь, и, когда «чистое божественное пламя» ее поглотит, женщине отпускаются все грехи, и она уходит с миром. С этого момента женщины неохотно позволяют мужчинам даже просто проходить рядом с ними. Таким же образом очищаются от своих былых прегрешений и сами искатели кактуса. На каждый прошлый грешок они завязывают на веревке по узелку и, исповедавшись «на все четыре стороны», отдают эти своеобразные четки с перечнем грехов руководителю экспедиции, который сжигает их.

Туземцы Саравака верят, что, если жена собирателя камфоры совершит прелюбодеяние, добытая мужем камфора испарится. По специфическим наростам на коре дерева муж «может определить», что жена ему неверна. Рассказывают, что п прошлом многие жены были убиты ревнивыми мужьями только на этом основании. Кроме того, пока мужья находятся в поисках камфоры, женщины не отваживаются прикоснуться к гребню: иначе трещины в стволах деревьев окажутся не полными ценных кристаллов камфоры, а пустыми, как промежутки между зубьями гребня. Когда на островах Кеи (к юго-западу от Новой Гвинеи) туземцы спускают на воду судно, чтобы плыть в дальний порт, место, на котором оно лежало, покрывается пальмовыми ветвями и становится священным. На это место до возвращения корабля не может ступить ничья нога; в противном случае судну якобы грозит гибель. Кроме того, во время плавания три-четыре молодых девушки, специально выбранные для этой цели, находятся, как предполагается, в симпатической связи с моряками и своим поведением содействуют безопасности и успеху плавания. Кроме случаев крайней нужды, эти девушки не имеют права покидать отведенную им комнату. Более того, пока корабль находится в море, они должны пребывать в абсолютно неподвижном состоянии, распластанные на циновках с зажатыми меж колен руками. Им не позволяется ни поворачивать голову, ни совершать другие движения, ибо это-де вызовет качку на борту судна. Им нельзя есть ничего липкого, например сваренного в кокосовом молоке риса, потому что клейкость пищи может плохо сказаться на ходе судна. Когда моряки, по расчетам, достигают места назначения, строгость запретов несколько смягчается. Но на протяжении всего их путешествия девушкам запрещается есть рыбу, имеющую острые кости или шипы (например, электрического ската), чтобы с друзьями не произошло бедствие.

Там, где имеют хождение верования, относящиеся к симпатической связи на расстоянии, война, вызывающая самые глубокие человеческие эмоции, суровые и нежные, оживляет в сердцах встревоженных родственников желание максимально использовать симпатическую связь на благо дорогим и близким им людям, которые сражаются, а может быть, и умирают вдалеке от них. Оставшиеся дома друзья и родственники воинов прибегают к уловкам, которые поражают нас своей патетичностью и своей забавностью — в зависимости от того, имеем ли мы в виду цель (которая вызывает уважение) или употребленные ради ее достижения средства (которые смехотворны). Например, когда даяк с острова отправляется на охоту за головами, его жена или незамужняя сестра должна днем и ночью иметь при себе меч, чтобы воин всегда думал о своем оружии. Она не должна спать весь день до двух часов ночи, чтобы враг не захватил ее мужа или брата спящим. Когда морские даяки из селения Бантинг из Саравака уходят на войну, поведение женщин подчиняется тщательно разработанному кодексу правил. Женщины должны вставать очень рано и, как только забрезжит свет, открывать окна, иначе их отсутствующие мужья проснутся слишком поздно. Женщинам запрещается смазывать волосы маслом, а не то мужчины поскользнутся. Днем они не имеют права спать или дремать, чтобы дремота не нашла на мужчин во время похода. Каждое утро женщины должны жарить и рассыпать на веранде своих домов кукурузные зерна, чтобы сделать мужчин проворными. Комнаты содержатся в идеальной чистоте, все вещи в них прислонены к стене, так как считается, что если кто-то о них споткнется, то находящиеся в разлуке мужья упадут и окажутся в руках врага. После каждой еды в горшке должно оставаться немного риса, чтобы у мужчин всегда было что поесть и они не голодали. Женщины ни в коем случае не должны засиживаться за ткацким станком до судорог в ногах; в противном случае суставы мужчин якобы окостенеют, и они не сумеют быстро подняться и убежать от врага. Чтобы придать гибкость суставам мужчин, женщины обязаны перемежать работу за ткацким станком с хождением взад-вперед по веранде. Они не должны закрывать свои лица; иначе мужчины заблудятся в высокой траве или в джунглях. Они не имеют права также шить иглой, чтобы мужчины не наступили на типы, разбросанные врагами на их пути. Если во время отсутствия мужа жена ему изменит, он не вернется живым из вражеской страны. Еще сравнительно недавно эти и другие запреты соблюдались женщинами селения Бантинг, когда их мужья на стороне англичан сражались против мятежников. Но, увы, эти предосторожности мало что дали, и многие из тех, чьи верные жены дома стояли на страже их интересов, покоятся в братской могиле.