Блондинка в боевой академии. Не хочу жениться! (СИ) - Одувалова Анна Сергеевна "О&#39

Глава 5

Он нежно наклонился ко мне, и мягко провел подушечкой большого пальца по губе, выдохнув:

— А тебе это точно надо, Рина? Назад пути не будет…

Я смотрела на серебро в его глазах, чувствовала ровно бьющееся сердце, ладони согревающие мне спину и понимала, что нет… Сильх задал этот вопрос не просто так. Мне оно не надо.

— Ты успел меня очень хорошо узнать. Не надо… это неправильно и ни к чему хорошему не приведет.

Напряжение момента спало и я, выдохнув, отступила, а он улыбнулся с кривой усмешкой, сделавшей его еще привлекательнее, и сказал:

— И правильно. Молодец. Я уважаю тебя, Рина Флорейнс.

— А если бы я не отстранилась, ты бы поцеловал меня? — спросила я лукаво.

— Да. — Он не стал отрицать. — Я же не железный, а ты очень красивая.

— Но тогда… — Я осторожно спросила и закусила губу, но Сильх понимал меня без слов.

— Я не хороший парень, Рина. Не лучше, чем твой Адам. Только сильнее и, может быть, удачливее. Мне сложно отказаться от возможности обладать красивой девушкой, особенно если о ней не может перестать думать тот, кто меня бесит. Но… — Он помрачнел. Иногда я думаю, что во мне слишком много от отца.

— В смысле?

— Я не умею любить. А ты достойна, Рина, того, кто тебя полюбит…

— Ты знаешь, иногда я тоже думаю, что неспособна любить, — призналась я в ответ и поняла, что лукавлю. Поэтому добавила: — Точнее, моя любовь — это нечто такое, очень быстро проходящее. Совсем недавно я была уверена, что моя судьба — это Адам. А сейчас меня передергивает от отвращения, когда его вижу.

— Нам всем нужно обжечься, чтобы потом начать лучше разбираться в людях.

— Значит, ты обжигался?

— Выходит так…

— Тогда ты врешь, что не можешь любить… Ой, не смотри на меня так! — Я отмахнулась. — Не меня. Ты красив как… — Я замерла, подбирая слово. — Точно. Ты красив, как долбанный фейри, и это сбивает с толку, но мне ты нравишься как друг. Я тебя не обидела?

— Ты меня в очередной раз порадовала. А сейчас пошли? С этого урода станется, побежит докладывать мэршам, что в аудитории кто-то есть.

— Давай только на крышу, а не в комнату. Я не хочу оставаться одна. И я боюсь…

— Адама не бойся, он не посмеет к тебе приблизиться больше. Поверь. Он, думаю, сейчас осознал, что проиграл, и молится всем богам, чтобы этот инцидент не всплыл.

— А он не всплывет? — уточнила я.

— Это зависит только от тебя. Но я не стал бы ничего рассказывать.

— Почему?

— Потому что, если дашь огласку, он почувствует себя в своей тарелке. Наврет родителям и твоим тоже, наймет адвоката и выставит так, будто просто хотел поговорить, а ты неправильно поняла и психанула. Адам не дурак и быстро придет в себя.

— А если я не скажу?

— Он будет бояться, что его секрет всплывет… Пока он боится последствий, то неспособен думать.

— А как только они наступят, начнет выкручиваться и преодолеет препятствие.

— Именно. Я же говорю, ты очень умная девочка, Рина.

Мы отправились на крышу и болтали там о пустяках до тех пор, пока небо не начало светлеть, и на горизонте не вспыхнула золотом полоска рассвета. Я была благодарна Сильху за то, что он не торопил меня. Отвлекал, забалтывал, и я забывала то, что со мной случилось. Постепенно холодный, липкий страх отступал, уходила и внутренняя дрожь, которая ощущалась в скованных мышцах. Я расслабилась. Ко мне даже вернулось хорошее настроение и фирменная уверенность в себе. Или самоуверенность? Тут уж кому, как больше нравится. С Сильхом было хорошо. Мы с ним, оказалось, похожи в своей непримиримости и принципиальности. В стремлении быть лучшими и в необходимости скрывать ото всех свое истинное я, чтобы не дай боги не продемонстрировать слабость. Как ни странно, даже не случившийся поцелуй не оставил между нами неловкости. Наверное, нам был необходим подобный эпизод, чтобы сделать для себя выводы и двигаться дальше.

Напрягало лишь то, что я рассказала ему всю свою жизнь, но про него самого не узнала ничего. Он не скрывал, но отвечал так обтекаемо, так умело переводил разговор в другое русло, что я поняла — своими расспросами не добьюсь ничего. В этом суть фейри, их невозможно заставить делать то, что они не хотят. Они слишком хитры и коварны. Не нам, людям, тягаться с ними в искусстве ведения диалога.

— Вот демоны! — Я раздраженно посмотрела на рассвет. — И как завтра будем вставать?

— Молча. — Сильх пожал плечами. — У нас еще целых четыре часа для сна. Более чем достаточно.

— За это время невозможно выспаться, — недовольно буркнула я и сразу почувствовала себя особенно несчастной. Терпеть не могла ранние подъемы, а уж ранние подъемы после бессонной ночи и подавно. Ладно, хоть пили мы с Зейной совсем чуть-чуть и, кажется, когда-то в прошлой жизни, а не в начале этого сумасшедшего вечера.

— Знаешь, иногда мне кажется, в моей жизни должна была появиться такая балованная девочка, как ты, — усмехнулся он. — Просто чтобы я понял, что такое нормальная жизнь, нормального человека, у которого есть деньги и положение в обществе.

— И это мне говорит принц фейри? — Я фыркнула.

— Моя жизнь и вполовину не так прекрасна, как тут думают многие.

— Да уж точно! — отозвалась я. — Если для тебя четырёхчасовой сон — это норма, то да, жизнь была к тебе несправедлива и жестока. Устрой себе завтра развлечение богатых деток. Я тебе помогу?

— И какое? — насторожился Сильх.

— Проспи первую пару, а еще лучше две. Почувствуй себя королем жизни.

Я отшутилась, хотя сердце сжал ледяной кулак. Что же творилось с Сильхом в холмах? Он явно был не готов говорить на эту тему. И в ответ на мою шутку искренне улыбнулся, словно благодарил за то, что я тонко чувствую грань, за которую не стоит лезть.

Сильх проводил меня до комнаты, и едва оставшись одна, я, не раздеваясь, рухнула на кровать и уснула в тот же миг. А думала, буду ворочаться с боку на бок, то вспоминая, что я лежу на кровати Натаниэля, то возвращаясь мыслями к кошмару, который мне пришлось пережить из-за Адама.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ну, а с утра я традиционно проспала. Вообще, ничего нового. Если я легла под утро и рядом не оказалось никого, кто мог бы меня поднять, то итог закономерен. Хорошо хоть, встала я не к обеду. Пожертвовать пришлось только утренним душем и прической с макияжем. Но так как первой в расписании у нас стояла верховая езда, то невелика беда. Никто даже не догадается, что мой бледный вид и небрежная коса — это признак спешки. Зато успею заскочить в столовую и позавтракать. Точнее, закидать в себя какую-нибудь еду и залить все это кофе, чтобы открылись глаза. Главное, никого не убить по дороге. Не выспавшаяся, я удивительно склочное и неприятное в общении существо. Хуже невыспавшейся Рины, только невыспавшаяся и голодная Рина.

Девчонки сидели за нашим привычным столом. Я подумала и устроилась напротив них, предварительно дружески кивнув Зейне, которая тут же пересела ко мне. Я не собиралась никому навязывать свое общество. Зачем? Я с ними не ругалась, значит, не мне с ними и мирится. С удивлением обнаружила, что за завтраком нет Элоизы. Это странно. Вряд ли она уже успела поесть и уйти. Обычно Элоиза всех ждала, чтобы отправиться в столовую, и в комнату тоже возвращалась в компании. Есть такие люди, которым непременно нужна толпа, чтобы чувствовать себя комфортно.

— Рин, скажи, ты вчера поздно вернулась? — спросила меня Зейна и в ее голосе послышала непонятная мне тревога.

— Да. — Я кивнула. — У меня была просто очень насыщенная, ночь. Расскажу, когда вокруг будет народа поменьше.

Подруга, к моему удивлению, даже не сильно заинтересовалась. Это меня удивило еще больше, и я почувствовала, что начинаю нервничать. Следующая фраза Зейны только усилила это чувство.

— Скажи, а ты Элоизу не видела?