Дон-Кихот - Евгений Шварц

23

Весенний вечер.

Под окнами спальни рыцаря распустилось старое миндальное дерево. Цветущие ветки заглядывают в самое окно его.

Дон-Кихот беседует с Санчо, спрятавшимся на дереве.

Из цветов миндаля выглядывает красное широкое лицо оруженосца.

Дон-Кихот. Санчо, не могу я больше ждать! Мне грозит безумие, если мы не отправимся в путь!

Санчо. Понимаю вас, сеньор! Уж на что я – грубая душа, толстое брюхо, а тоже, как пришла весна, не сидится мне дома. Каждый день одно и то же, одно и то же, одно и то же – бьет по морде нуждишка-нужда, и все по одному месту! В дороге попадало нам, случалось, – так ведь все по-разному!

Дон-Кихот. Не знаю, колдовство ли это или совесть, но каждую ночь зовут меня несчастные на помощь.

Санчо. Трудно им, стало быть, приходится!

Дон-Кихот. Завтра на рассвете будто нечаянно проезжай мимо ворот.

Санчо. Слушаю, сеньор!

Исчезает в цветах миндаля.

24

Глубокая ночь.

Полная луна стоит на небе.

Тени цветущих миндальных ветвей бегают по полу и по стенам, словно какие-то живые существа проникли к рыцарю в спальню.

Рыцарь не спит. Глаза его блестят. Он прислушивается.

Вдруг в шуме ветра, в шелесте ветвей раздается явственный вздох.

Рыцарь приподнимается на локте.

– Кто это?

– Бедный старик, которого выгнали из дому за долги. Я сплю сегодня в собачьей конуре! Я маленький, ссохся от старости, как ребенок. И некому вступиться за меня.

Стон.

Дон-Кихот. Кто это плачет?

– Рыцарь, рыцарь! Мой жених поехал покупать обручальные кольца, а старый сводник ломает замок в моей комнате. Меня продадут, рыцарь, рыцарь!

Дон-Кихот садится на постели.

Детские голоса:

– Рыцарь, рыцарь, нас продали людоеду! Мы такие худые, что он не ест нас, а заставляет работать. Мы и ткем на него, и прядем на него. А плата одна: «Ладно уж, сегодня не съем, живите до завтра». Рыцарь, спаси!

Дон-Кихот вскакивает.

Звон цепей.

Глухие, низкие голоса:

– У нас нет слов. Мы невинно заключенные. Напоминаем тебе, свободному, – мы в оковах!

Звон цепей.

– Слышишь? Ты свободен, мы в оковах!

Звон цепей.

– Ты свободен, мы в оковах!

Дон-Кихот роется под тюфяком.

Достает связку ключей.

Открывает сундук в углу.

Там блестят его рыцарские доспехи.

25

Рассветает.

Дон-Кихот в полном рыцарском вооружении стоит у окна.

Медный бритвенный тазик сияет на его седых волосах.

Издали-издали раздается ржание коня.

Дон-Кихот (негромко). Иду, Росинант.

Он шагает через подоконник.

Повисает на руках, прыгает в сад.

Бежит большими, но беззвучными шагами в конюшню.

Появляется с оседланным Росинантом.

Ведет коня к воротам. И вдруг раздается вопль:

– Тревога! Тревога!

Со скамейки у забора вскакивает Самсон Карраско. Он спал там, завернувшись в плащ.

Карраско (весело). Сеньор, сеньор! Вы упрямы, но и я тоже. Тревога, тревога!

Дон-Кихот (замахивается копьем). Пусти!

Карраско. Сеньор! Можно ли убивать знакомых? Вы знали меня с детства! Тревога, тревога!

Крики:

– Дядя, дядя, сеньор, сеньор!

Экономка и племянница выбегают из дома. Обнимают колени рыцаря.

– Не губите меня, дядя. Не губите себя, сеньор!

Рыцарь опускает голову.

Санчо забрался на спину Серого, наблюдает за происходящими событиями через забор усадьбы.

Санчо. Все. Никуда нам не уехать. С великаном – это пожалуйста, это мы справимся. А поди-ко со своими!

Экономка. Сеньор, сеньор! Идите домой! Утро холодное! Куда там ехать в наши годы! Идемте, я напою вас парным молоком, и все кончится хорошо.

Карраско. И в самом деле, сеньор, идемте.

Дон-Кихот стоит неподвижно.

Карраско. Чего вы ждете? Чуда? Не бывает чудес в тысяча шестьсот пятом году, сеньор. Господи, что это?

Гремит труба.

Хриплый голос кричит за воротами:

– Где тут живет этот… как его… знаменитый рыцарь – Дон-Кихот Ламанчский!

Санчо соскакивает с седла:

– Сюда, ребятки! Вот где он живет. Вовремя вы пожаловали.

Со скрипом открываются ворота усадьбы.

За воротами – Санчо.

Конные солдаты, хмурые и утомленные, во главе с седым угрюмым офицером въезжают во двор усадьбы Дон-Кихота.

Санчо. Вот-вот, сюда! Заступиться за кого-нибудь требуется? Схлестнуться с волшебниками там или великанами? Сделайте милость! Мы застоялись, так и понесемся на врагов рода человеческого.

Офицер. Постой ты. Сбегай лучше за ведром да напои моего коня. Вы, сеньор, Дон-Кихот Ламанчский?

Дон-Кихот. Да, это я, сеньор.

Офицер. Этого… как его… Тьфу ты пропасть, не привык я к подобным поручениям. Прекрасная сеньора, влюбленная в вас, просит о чести быть допущенной в ваш замок. Тпру ты, проклятая! Стой смирно, мне и без тебя тошно. Что прикажете ответить ей?

Дон-Кихот. Просите!

Офицер (трубачу). Труби, дурак!

Трубач трубит. И тотчас же во двор въезжает неторопливо всадница на белоснежном, но забрызганном грязью коне. Оседлан конь серебряным седлом. Сбруя зеленая. Даму сопровождает богатая свита.

Дама открывает вуаль – и мы видим прекрасную Альтисидору.

Дон-Кихот. Вы приехали посмеяться надо мною?

Альтисидора. Пока что мне не до смеха. Дорога в ваше селение отвратительна. Впрочем, забудем это. Любовь толкает женщину и на худшие дорожки.

Звуки трубы подняли все селение.

Двор полон. И священник с цирюльником прибежали, задыхаясь.

Альдонса (спутнику своему, здоровенному парню). Это и есть Дульсинея Тобосская?

Парень вместо ответа щиплет Альдонсу, сохраняя неподвижное выражение лица.

Альтисидора. Сеньор! Я рассказала нашему герцогу о храбрости вашей и верности. Желая своими глазами полюбоваться на знаменитого рыцаря, он прислал меня за вами. Вас ждут в загородном замке герцога.

Карраско. Сеньора!

Священник. Сударыня, во имя неба!

Цирюльник. Мы только третьего дня делали ему кровопускание.

Альтисидора. Желание герцога – закон. И почетный караул, если воле нашего повелителя будут противиться, станет грозным. Сеньор Дон-Кихот, мы ждем вашего ответа.

Дон-Кихот. Вперед!

Блистательная Альтисидора со свитой, Дон-Кихот и Санчо Панча исчезли.

Угрюмый Карраско смотрит им вслед, сжав кулаки.

Карраско. Куда бы его ни увезли – я верну его домой! Мы в Саламанке и не такие шутки проделывали! Не плачьте, сеньора!

26

Дон-Кихот Ламанчский и прекрасная Альтисидора скачут рядом, окруженные великолепной свитой.

Санчо отстал от сверкающей и сияющей кавалькады, трясется рысцой в облаке пыли, работает каблуками и локтями, торопя Серого.

И вдруг кони солдат, скачущих впереди, останавливаются, пятятся, насторожив уши, не слушаются повода. Забеспокоился и заплясал конь прекрасной Альтисидоры.

По дороге навстречу двигается повозка, украшенная флажками.

На повозке – огромный ящик, закрытый плетеными циновками.

Тяжел этот ящик – шесть пар мулов, запряженных цугом, с трудом волокут воз по дороге.

Из недр таинственного ящика раздается рявканье.

Кони встают на дыбы – все, кроме Росинанта, соблюдающего горделивое спокойствие.

Альтисидора. Эй, погонщик! Чья это повозка и что ты в ней везешь?

Погонщик. Повозка моя собственная, сеньора, а везу я клетку со львом, которого губернатор Оранский посылает его величеству королю.

Альтисидора. Сними циновку.

Погонщик. Слушаю, сеньора.

Он выполняет приказание.

За толстыми прутьями клетки лежит, презрительно щурясь, огромный зверь. Кони пятятся – все, кроме Росинанта.

Санчо догоняет, наконец, своего хозяина.

Санчо. Смотрите-ка! Еще одного дурачка заманили в клетку! Какую принцессу едешь выручать, простак?