Поворот судьбы - Иван Чернявский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока он погрузился в себя, главный армейский собачник привёл к ним двух резвых фараоновых собак.
— Да благословит вас Эль Мардук, славные аспаураны-всадники! — приветствовал Шимон. — Вас поспешили поднять с коек. Вам бы ещё отлежаться недельку, а то будто смерть увидели.
— Нам удалось ей назло выжить, — отчеканил Хам.
У Мелка возникла мысль: а вдруг эта таинственная женщина и есть смерть?
— Десятник, какой датабам вам выделили? — обратился собачник.
— Каштилиаш сказал, что это десятка Бараба, где командовал павший Аведнего из семейства Эмициум.
— А! Славный род эти Эмициумы, истинные вавилоняне! — собачник Шимон посмотрел в небо. Каждое его слово было сказано под вдохновением, однако потом он приуныл — Датапатиш получил взбалмошных ребят.
— Но это же личные разведчики визиря! — удивился Мелк.
— Я не хочу говорить лишнего, но будьте с ними начеку.
— Ничего, господин Мелк справится, — вставил своё словечко Хам. — Правда, ему стали чудиться бледные женщины на шестилапых лисицах.
Десятник испепелил друга взглядом. Хам усмехнулся, как всегда, когда он считал себя богом юмора.
— Шестиногая лисица, говоришь? Что это за зверь такой? Как дрессировщик скажу, что куда страшнее всадник такого монстра.
— Я благодарен тебе, Шимон, за советы твои и за прекрасных фараоновых псов. Да пребудет с тобой Эль!
— Думаешь, старик свихнулся или верно, что Бараба — свора придурков? — немного погодя высказал домыслы Хам.
— А сейчас и посмотрим на этих негодяев.
Хама не нужно уговаривать, он лез в драку без опаски. И они поспешили в сторону палаток разведчиков в левом крыле лагеря. Парни привязали псов и вошли. Далеко небедная палатка для воинов была неплохо обставлена, хоть и пребывала в беспорядке. Разведчики занимались своими делами. Трое самых крепких мужчин сидели за столом и шептались. Ещё один ел чечевицу. Пятый спал. Шестой штопал одежду, а последний точил сакс. Недоставало двоих для полной комплектации.
— Датапатиш в палатке! — заорал Хам. — стройся!
Никто и ухом не повёл.
— Вы что, собаки, совсем честь потеряли? Перед вами Мелкицедек, сын Иеффая, из благородного дома Кира.
— Дом Кира давно потерял благородство, — послышалось в ответ.
— Кто это сказал? — вклинился Мелк.
— Мы счастливы, что нами будет управлять такой благородный остолоп и мелкопоместный дегенерат, — сказал всё тот же голос.
— Кефа, успокойся, — заявил другой властным тоном.
Хам подошёл к Кефе. Тот выпрямился и стал на голову выше всех присутствующих.
— Тебе придётся ответить за свою дерзость.
— И что ты мне, мальчик, сделаешь?
— Он прав, Кефа, — подтвердил воин по имени Ашер. — Тебя за эти слова высекут плетью. А могут и того хуже — сбрить бороду и отправить со стыдом на родину. Будешь, как ордынские безволосые налзари.
Кефе пришлось отступить. Собратья заковали его в цепи и предали розгам. Громила не издал и звука.
Кефа хмыкнул и одел рубаху на истерзанное тело. Он выдержал наказание достойно. Казалось, его не били, а делали расслабляющий массаж.
Все вернулись в палатку. Итерпиша продолжал мирно спать на койке. Прозвучал призыв к построению. Ашер взял ложку из тарелки Балаама и запустил ею в спящего, тот нехотя открыл глаза.
Хам почувствовал вкус власти помощника десятника:
— Перед вами Мелкицедек, сын Иеффая, из благородного дома Кира, — повторил он. — А я его заместитель Хаммурапи, сын Амнона.
— Кефа
— Балаам
— Ашер.
— Балак.
— Нур-Адад.
— Итерпиша.
— Вот и познакомились, — сделал вывод Мелк. Никто не был рад новому десятнику и его заместителю.
— Мы выступаем на столицу. Сегодня к нам добавят ещё двоих для полной комплектации датабама.
— И нас поведёт на разведку Датапатиш, который не смыслит в разведке ничего, — сказал Кефа.
— А ты, кажется, не учишься, — сделал вывод Хам.
Спустя три дня по пиптскому тракту, называемому Экт Випит, что означает Дорога Князя, маршировала вавилонская армия — амртака. Южане миновали мелкие города Лат и Карт, а также сёла: Нани, Хиур, Пат и Унт. Вавилонцы насмехались над тем, как пипты любили сокращать названия. Молодой десятник был выше этого.
Через несколько дней амртака встала лагерем у столицы Оик. Город раскинулся под величественной грядой — Ату Крат или Горный Щит. Самой высокой была — Князь-Гора.
Переговоры
По замку шёл человек в доспехах. Его оранжевый плащ с золотистым гербом в виде подковы и трёх еловых ветвей выдавал в нём представителя титлийского дома. На стали доспехов красовался лик Святого Кузнеца. Шлем дополнялся белой гривой из конского хвоста — знак наивысшего воинского статуса.
Воин в латах являлся главой самого знатного из семейств Пипта, звали его Макт. Также он был известен, как Лев из Пипта. Жёсткость лица с квадратным подбородком подчёркивалась всепроникающим взглядом. Когда-то каштановые волосы уже успели окраситься сединой. Морщины, давно ставшие неотъемлемой частью волевого лица, свидетельствовали о богатейшем жизненном опыте.
Свет в коридор проникал сквозь маленькие бойницы. У одной из них воевода остановился и начал пристально рассматривать армию вторжения. Он видел, как устанавливают лагерь враги. Вместо родного пиптского леса почти везде были видны только катапульты, лестницы и передвижные башни, окружённые частоколом из когда-то прекрасных деревьев.
Макта охватил гнев, но он сдерживал его. Он углубился в богатые коридоры княжеского дворца, украшенные величественными статуями из мрамора, узорчатыми коврами, металлическим оружием на стенах и изысканной деревянной мебелью. Его шаги отдавались эхом под высокими сводами дворца. Величие пиптских умельцев достигло совершенства: на каждом изделии были искусно изображены лики Святых Ремесленников — так на родине Макта прославляли своих покровителей. Четыре божества Пипта. Их также называли Великими Мастерами и Создателями. Тетрабожие. Они носили на первый взгляд очень простые имена: Кузнец, Каменщик, Ткач и Плотник. Но других богов не признавали.
Макт Титлийский свернул в большой коридор. Он оказался перед массивными дубовыми дверьми, охраняющими вход в тронный зал. Его путь преградила личная гвардия князя в странной на взгляд Макта полосатой форме — северные воины с суровым видом и экзотической внешностью: усатые светловолосые стражи с бледной кожей. Они молча впустили главнокомандующего к владыке государства.
Яркий зал пестрил излишествами. Тут были все возможные и невозможные украшения, которые только способен представить человек. В центре стоял любимейший стол правителя. Его вытесали ещё на заре династии князей, но до сих пор он был одной из четырёх реликвий, тесно связанных с владычеством и религией. Три других артефакта — корона князя, каменный камин и ковёр-карта Пипта.
Над троном висела надпись: «Ваш ремесленник — пиптскому ребёнку не ровня». По периметру всего зала стояли секванские гвардейцы — личный подарок вождя
