Ураган соблазнов - Жасмин Крэсуэлл

— Это просто объяснить. Потому что я здесь сейчас и могу вас понять. А почему вам не нравятся зимы в Кливленде? Вы выросли в другом месте?

— Я из Аризоны.

— Тогда вам больше подходит Огайо. О чем вы больше всего жалеете? О солнце? Жаре? Отсутствии дождей?

— Наверное, больше о солнце. И еще о голубом небе без единого облачка.

— М-да… Я вырос в Бразилии, так что я понимаю, о чем вы говорите. Зимой у меня стынет задница. В середине февраля друзья зовут меня уехать куда-нибудь на юг, где побольше солнца.

— Ваши родители — бразильцы?

— Мой отчим. Мать родилась в Германии и никогда не меняла национальности. Нацисты лишили ее гражданства, на чужбине она впала в депрессию и чуть не повесилась.

— Так какой же вы национальности?

— Натуральный американец. Мой отец был американцем. Я родился в Нью-Йорке, пошел в колледж в Нью-Хэмпшире, потом учился в юридическом колледже в Вашингтоне.

— Эндрю, у вас есть братья или сестры?

— Есть брат. Был… — Эндрю немного помолчал. — Его убили во Вьетнаме.

— Извините, я не знала…

— Он был отличный парень. Но прошло уже двадцать лет. Слава Богу, я уже дожил до тех лет, когда вспоминают хорошие времена, когда мы были детьми, а не боль от потери близких…

Их разговор прервала рыжеволосая красотка, которая, улыбнувшись Ноэль, взяла Эндрю под руку.

— Дорогой, приехал судья Ошелл, он сгорает от нетерпения с тобой встретиться. Ты не возражаешь, если я похищу тебя на несколько минут?

— Конечно, мы тут с Ноэль поболтали немного. — Он прекрасно понял, что приезд судьи просто повод отвлечь его от красивой собеседницы. — Кира, разреши мне представить Ноэль Ван-Бредин. А это — Кира Симс, она работает со мной в фирме "Дрексел, Кутц и Питерсон". Она — восходящая звезда нашего детективного агентства.

— Так вы оба — юристы? Приятно познакомиться с вами, Кира.

В глазах Киры она не прочитала никакого удовольствия.

— Кажется, я вас уже видела.

— Где?

— У Мэрлин Ван-Бредин. Она ваша родственница?

— Тетка моего мужа. Теперь и я вас вспомнила…

Тут Кира подтолкнула Эндрю к толпе приглашенных. Ноэль отметила эротическую привлекательность Киры и то, что Эндрю не особенно сопротивлялся.

— Простите, Ноэль. Мы еще сегодня увидимся.

Ноэль поискала глазами мужа. Председатель совета по культуре и образованию Митчел Гордон представлял ему русского дипломата.

"Это первый русский, которого я видела, одетый в костюм, сшитый у хорошего портного", — отметила про себя Ноэль.

Григорий Иванович, высокий и стройный блондин, действительно выглядел как денди, к тому же он говорил на хорошем английском, совсем без акцента. В нем не было ничего от того стереотипа русского чиновника, который сформировался в сознании многих за годы холодной войны.

Джефри вскоре окликнул кто-то из знакомых, а Ноэль предпочла остаться в компании русского.

— Русские учат тот тип английского языка, на котором говорит только английская королева и два члена парламента. Ваша же речь безупречна. Где вы учились?

— Я заканчивал специальную школу, что-то вроде советской имитации американского колледжа. Три часа в неделю мы тратили на обычные предметы, а все остальное время говорили по-английски, так проходили занятия по математике, географии, истории… В свободное время играли в баскетбол и бейсбол. Мои русские друзья даже подшучивали надо мной, что я по-русски говорю с американским акцентом.

— Это ваша первая поездка в Штаты?

— Да, мне повезло. Остальных моих друзей со школы посылали в Чехословакию или Польшу, хотя знали они только английский. Это один из парадоксов советской системы: сначала готовить специалистов, а потом всеми силами удерживать их от разлагающего влияния западной демократии.

— А вы не боитесь так говорить?

— Мне уже больше не приходится доказывать свою лояльность. Я люблю Россию и не смогу променять ее на любую другую страну.

— Тогда вас должны радовать изменения, происходящие в последние годы?..

— В России очень многое изменилось. И не все к лучшему. Кто-то стал жить богаче, но огромное число людей осталось за чертой бедности… Кажется, я начал читать вам лекцию о перестройке. Давайте поговорим о вас. Вы преподаете историю в этом университете? У вас есть какая-то специализация?

— Моя докторская диссертация была посвящена жизни переселенцев из Европы в Огайо в прошлом веке.

— Почему вас заинтересовала эта тема?

— Я всегда восхищалась духом первопроходцев, вдохновлявшим тысячи людей бросать обжитые места и идти в дикую местность, преодолевая страх, преграды, опасности. В то же время многие боялись проехать двадцать миль, чтобы попасть в другой город на ярмарку.

— И каковы же выводы вашей диссертации?

— Легче изучать жизнь людей, чем делать какие-то выводы. Но эти люди в конечном итоге и создали Соединенные Штаты.

— Американцы всегда гордились своей историей, Ноэль. Можно я так вас буду называть? Ваше имя звучит для русского уха очень привлекательно. А вы можете называть меня просто Григорий. Кажется, нас приглашают к столу. Могу я пригласить вас за мой столик? И вашего мужа, конечно.

— Благодарю вас. — Ноэль взяла его под руку. Джефри не без разочарования покинул своих знакомых и последовал за Ноэль и Григорием.

Они уселись за круглый стол, накрытый на двенадцать персон, за которым уже заняли свои места Митчел Гордон с супругой.

— Разрешите вам представить наших соседей, — обратился к ним Гордон, — Эндрю Макдональд, Мартин Оливер и Кира Симс. Веди себя с ней осторожно — она работает в детективном агентстве.

— Обожаю сочетание красоты и ума. — Григорий поцеловал Кире руку.

Ноэль усадили рядом с Эндрю Макдональдом.

— Вы давно уже в Кливленде? — спросила она.

— Почти два месяца.

— Ну и как? Вам понравился город?

— Очень. У меня симпатичные соседи. Бизнес идет удачно. Много светских развлечений.

— Вы никогда не пробовали сочинять рекламные тексты для путеводителей? — поддела его Ноэль.

Эндрю рассмеялся, его забавляла ироничность Ноэль.

— Просто мне здесь везет. Я встретил вас. Купил квартиру в Брейтенале с видом на озеро, там такая красота. Я уже подумываю, стоит ли отсюда уезжать.

— А вообще вы постоянно живете в Вашингтоне?

— Да, у меня свой дом в Джорджтауне.

— Что же вас заставило переехать в Кливленд?

— Журналисты замучали. По правде говоря, мне просто жизни не стало в Вашингтоне после того, как президент принес мне свои извинения за обвинение против моего отца. Я решил сбежать. Восьми лет в Вашингтоне мне было вполне достаточно, нужно менять сцену.