Замуж. За сводного! - Виктория Волкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Наверное, это к делу не относится, – мягко замечает отец.
– Почему же? – жестко перебивает его Тимур. – Сейчас все имеет значение. Вполне возможно у нас до сих пор окопался крот Левина. Или кто там за ним стоит…
– Левин был ширмой, – шумно вздыхает Альбина. – Я тебе сто раз говорила, он действовал от своего имени, но в интересах какого-то таинственного клиента.
– Сейчас трудно вспомнить вчерашний день, а события двадцатилетней давности тем более…
– За себя говори, – гневно бросает Альбина. Подскакивает с места. Нервно закуривает тонкую пахитоску. Но не успевает затянуться.
– Потуши сигарету. Сейчас же! – рявкает не сдержавшись Тимур. – И пожалуйста, больше не кури при моей жене.
– Ох, Тимур! – с укоризной смотрит на него мать. Но притушив еще не начатую сигарету, поспешно открывает окно. И снова испепеляет меня негодующим взглядом.
– Ты действительно поедешь к Алимову? – изумленно спрашивает, возвращаясь обратно. – Ты бы подумал, сынок. Нам без его помощи придется тяжело. Если еще и он против нас восстанет…
– Моя поездка не обсуждается, – раздраженно морщится Тимур. – Алимову я все возмещу. Не проблема!
– Ты из-за Любки совсем умом поехал! – подскакивает Альбина. – Вспомни пункт о штрафных санкциях! Нас без штанов оставить хочешь?
– Мам, – устало тянет Тимур, наблюдая за вышагивающей по гостиной матерью. – Ну не лезь ты ко мне. Сам справлюсь. Неси лучше торт, а?
– Торт? – ошалело повторяет Альбина за сыном. – Торт?
– Ну хоть пожрем напоследок. А то потом будем просить милостыню. Я у Троицкого собора, а ты- у синагоги.
Глава 9
Тимур
Мама гневно топает ногой и с видом обиженной королевы выходит из комнаты.
– Зря ты так, Тим, – печально встревает Андрей. Будто я его спрашивал.
– Люба-а! Помоги мне! – доносится из кухни требовательный голос.
– Попроси Андрея! – рявкаю как можно громче и, схватив Любу за руку, тащу на террасу.
– Ты сегодня прям в ударе, – фыркает она. – Всех по местам определил.
Не договаривает старую присказку «а отвечать мне!».
– Их если не построить, начнут лезть и советы давать. А меня это бесит, сама знаешь, – устало вздыхаю я и, притянув Любу к себе, тихо шепчу. – Не хочу расставаться… Даже на один день…
– Возьми меня с собой в Дубай, – подмигивая, предлагает хитрая лиса. Обнимает за талию обеими руками. Прижимается всем телом.
– Обойдешься, – досадливо морщусь я. – Это не обычные переговоры. Не желаю давать Алимову лишние козыри. У меня их и так мало. Оставайся здесь на хозяйстве. Я смотаюсь быстро. И сразу в ЗАГС.
– Ты все уже распланировал, – мяукает еле слышно она. – Вот только наши родители против.
Когда бы меня это интересовало! Я прям закашливаюсь от негодования. Никому не позволено лезть в мою личную жизнь. И моя мать это знает. Поэтому поостережется.
– Это их проблемы, малыш, я никого уговаривать не собираюсь. Пусть принимают реальность такой, как она есть, – выдыхаю, справившись с яростью.
Обняв тонкие плечики, накрываю Любины губы своими. Вторгаюсь языком в нежный ротик. Веду ладонью по спине и, забывшись, пытаюсь расстегнуть платье.
– Ты что, сдурел? – яростно зыркает она. – Альбина вон все глаза проглядела.
Обернувшись, замечаю, как на кухонном окне, расположенном в дальнем углу террасы, криво топорщатся жалюзи.
Мама или Андрей? Да какая разница!
– Пойдем, – тяну девчонку за угол. – Тут нам никто не помешает.
– Давай поваляемся, – показываю на круглое ротанговое кресло.
– Ты с ума сошел. Она нас прибьет…
– Нет, – дурашливо кривляюсь я. – Моя мать должна понять, как сильно я люблю тебя.
– Ей наплевать на чувства других, – грустно бормочет Люба. Глаза любимой лишь на секунду заволакивает печалью.
Моя милая права. Маман считается только с собственными желаниями и интересами.
– На время командировки нужно отправить тебя куда-нибудь в тихое место, – шепчу, утыкаясь носом в висок.
– Не хочу! Никто не знает, кто отец ребенка, – яростно шепчет Люба. – Наоборот, если ты меня спрячешь, Алимов обо всем догадается. Ты думаешь, на свадьбе не было его шпионов?
– Шутишь, что ли! – криво усмехаюсь я. – Мы специально приглашали представителей семьи. Был старший сын Рината с женой и детьми.
– Странно, почему не приехала твоя милая? – поднимает на меня наивные глаза Люба, в которых пляшут развеселые черти.
– Не начинай, а? – негодующе отмахиваюсь я. – Не приехала, и слава богу! Мне ее тут только не хватало…
– Тимур, Люба, – зовет, не выходя из-за угла, Андрей. – Все готово. Идите.
Взявшись за руки, возвращаемся в гостиную, где уже накрыт стол к чаю. Расставлены тарелки с мясной и рыбной нарезкой. На фарфоровых этажерках высятся фрукты и десерты.
Мать даже повседневную трапезу умеет обставить как банкет.
– Поступим так, – вздыхаю, наблюдая, как мать разливает чай в расписные японские чашки. – Мам, ты контролируешь финансы, Андрей в мое отсутствие – «Алмаз». Если следствию понадобится помощь, предоставишь лучших спецов. Желательно тех, кто не работал при отце и Паше… Того же Харбинского. Можно Любу.
«Тебя бы, моя любовь, лучше спрятать, пока я не порешаю с Ринатом», – думаю я, выхватывая с тарелки тонкий мясной ломтик и отправляя его в рот. Но Люба права! Наверняка Алимову уже донесли. Ему все доносят, будь он неладен! И спрятав Любу, подставлю ее под удар.
“Лучше прятать на виду”, – вспоминаю я давнюю присказку отца.
Поэтому лучше не делать лишних движений. Не наводить панику. А просто оставить рядом надежного человека. Того же Марата… Глядишь, и пронесет.
– Со свадьбы приволокли? – хмыкаю я, кивком головы указывая на заставленный закусками стол. И добавляю с гадкой ухмылкой. – Вот интересно, какой уровень дохода избавит наших граждан от обязанности забирать оставшуюся жратву из ресторана?
– Тимур! – негодующе пыхтит маман. – Все, что осталось после банкета, официантки сложили и передали нам. Я по столам не шарилась…
– Прости, – улыбаюсь повинно. И сам себя корю за несдержанность.
– Вы лучше скажите, как Милана узнала? Ты ее подговорила, Люба? – строго интересуется мать, но уже не пышет гневом. По привычке пытается построить падчерицу.
Накал спадает. Глядишь, скоро начнет скупать во всех магазинах Европы детские вещи.
– Случайно столкнулись в клинике. Мы с Катей прощались в холле. А Милана с Ильей входили. Она увидела у меня в руках снимок УЗИ и догадалась, – виновато оправдывается Люба. Личико сразу становится страдальческим и грустным.
Ах, пожалейте меня, бедную родственницу!
– Миланке нужно подарок отправить, – перебиваю я исповедь «сиротки». – Молодец, девчонка! Что там она