Норд-Ост. Заложники на Дубровке - Дмитрий Юрьевич Пучков

Именно в это время на главном сайте чеченских террористов kavkaz.org появилось сообщение о том, что "чеченские моджахеды захватили в Москве театр с тысячей заложников. Во главе чеченского отряда Мовсар Бараев. По его словам, в отряде помимо моджахедов сорок вдов чеченских бойцов. Здание заминировано. Все участники операции обвязаны минами. Мовсар Бараев заявил, что те, кто атаковал Москву, "являются смертниками". Требование одно — прекращение войны и начало вывода российских оккупационных войск из Чечни. Бараев также заявил, что чеченские моджахеды пришли в Москву не выжить, а умереть"[72].

Это заявление свидетельствовало о том, что террористы в целом установили контроль над зданием театрального центра и имеют связи с внешним миром; в этих условиях отказ от немедленного штурма был, вне всякого сомнения, правильным решением. Удивление вызывало другое. Во-первых, Мовсар Бараев считался погибшим, о чем российские спецслужбы в свое время официально заявили. Во-вторых, Мовсар Бараев был полевым командиром не того уровня, чтобы провести (не говоря уж о том, чтобы спланировать) столь дерзкий и масштабный террористический акт.

Отрабатывалась версия, по которой захват заложников должен был сковать силы российских спецслужб и отвлечь внимание от нанесения террористами главного удара по стратегическим объектам. Целью удара террористов мог стать, например, Московский нефтеперерабатывающий завод в Капотне[73]. На заводе практически сразу же усилили охрану, но было ли это достаточно? И где еще могли нанести удар?

Вопросов было много, а ответы на них пока знали лишь сами террористы.

Интерлюдия (II):"Уникальная операция"

План предстоявшей террористической операции был утвержден в начале июля 2002 года. Тогда лидеры чеченских террористов провели совещание так называемого Высшего военного Маджлисуль Шура — Объединенных сил моджахедов Кавказа, по результатам которого Аслан Масхадов заявил следующее: "Военным комитетом разработан конкретный план военных мероприятий на летне-осенний период, главной составляющей которого является переход от методов партизанско-диверсионной войны к плановым войсковым мероприятиям. Я надеюсь, что до конца этого года мы переломим ситуацию и заставим противника уйти с нашей земли"[74].

Масхадов, собственно говоря, практически не контролировал всевозможные отряды террористов; в разработанной операции он должен был сыграть роль свадебного генерала. Бывший президент Чечни Масхадов воспринимался как фигура более или менее легитимная, на переговоры с которой российские власти еще могут от безысходности согласиться; с тем же Шамилем Басаевым, реально контролировавшим большинство террористов, за стол переговоров не сел бы никто. Однако именно переговорами по форме и капитуляцией по сути должна была завершиться разработанная и утвержденная операция, и поэтому "президента" Масхадова извлекли из небытия. Ему предстояло стать "лицом" террористов[75].

С этой задачей Масхадов вполне справился; именно из его уст прозвучало первое заявление о готовящейся акции — пока еще достаточно расплывчатое. Непосредственно накануне теракта, 18 октября 2002 года, в обращении к боевикам Масхадов выразится еще яснее. "Мы практически от методов партизанской войны перешли к методам наступательных операций, — заявит он. — Я уверен, у меня нет никаких сомнений, на заключительном этапе мы проведем еще более уникальную операцию, подобно "Джихаду", и этой операцией освободим нашу землю от российских агрессоров"[76].

"Джихадом" называлась операция, в ходе которой чеченские незаконные вооруженные формирования в августе 1996 года захватили Грозный. Операция, приуроченная к инаугурации президента Ельцина, носила не военный, а политический характер: целью ее было оказать давление на с большим трудом переизбранного президента России и склонить его к капитуляции. Результатом "Джихада" оказалось подписание российской властью Хасавюртовских соглашений; наравне с Буденновском захват Грозного стал одной из основ новой "уникальной операции" террористов.

Пока же ее подготовка шла полным ходом. Командиром отряда, который должен будет провести теракт, был назначен Мовсар Бараев, племянник полевого командира Арби Бараева, уничтоженного российскими спецслужбами в 2001 году. Молодой Бараев был человек, с одной, стороны, жестокий (однажды он заживо отрезал голову захваченной российской медсестре), а с другой — жадный до денег (из-за денег Мовсар даже уничтожил другого полевого командира, Ризвана Ахматова)[77]. Знающие люди характеризовали Бараева следующим образом: "у него не было ни Родины, ни флага"[78]. Именно за эти качества Бараева и выбрали в качестве начальника "разведывательно-диверсионного батальона шахидов", предназначавшегося специально для проведения теракта в Москве. Бараев был представлен Масхадову, и назначение состоялось[79].

Весьма возможно, что свою роль при назначении Бараева сыграло и еще одно обстоятельство. Бараев был молод; он уже не помнил Советского Союза и потому не имел никаких сдерживающих инстинктов. Как это ни странно, но при всех совершенных ими чудовищных преступлениях для террористов старшего поколения россияне были хоть и врагами, но людьми; для Бараева они были лишь неверными, нелюдью, убивать которую не грех, а священная обязанность. Лидеры террористов могли быть уверены: Мовсар Бараев не дрогнет, даже если придется заживо отрезать головы у всех, кто попадется в руки бандитов.

Под стать Бараеву набирался и его "батальон". Преобладание среди террористов отморозков, готовых на все, давало, помимо прочего, следующую приятную возможность: если (а вернее, думали террористы, когда) российские власти дрогнут, их будет легче убедить согласиться на переговоры следующим тезисом: мы-де еще люди вменяемые, а вот новое поколение уже с вами разговаривать не будет… Собственно говоря, именно эту идею подкинул беседовавшему с ним депутату Госдумы либералу Юрию Шекочихину представитель Масхадова в Европе Ахмед Закаев. Было это в сентябре 2002 года, когда операция уже начала выполняться; Закаев об этом, конечно же, знал. "Юрий, — сказал приехавшему в Лихтенштейн Шекочихину Закаев, — Масхадов и я выросли в Советском Союзе. Мы заканчивали советские вузы. А эти новые выросли под бомбами. Они убьют и тебя, и меня. Одновременно"[80].

Депутату эти проникновенные слова запомнились, и впоследствии он использовал их для обоснования необходимости вывода российских войск из Чечни — капитуляции перед террористами. Следует признать, что этот пропагандистский тезис был очень правдоподобен, однако именно лишь правдоподобен. Проблема терроризма — не в фанатиках, которые готовы умереть за кажущееся им правым дело, а в людях, которые дают им оружие и планируют их действия. В Чечне этими людьми были те самые окончившие советские вузы лидеры террористов, с которыми якобы совершенно необходимо вести переговоры…

Между тем в фантомном государстве "Ичкерия" произошел переворот, в результате которого власть перешла к представителям международных террористических группировок. "На заседании некоего Маджлисуль Шура были приняты "поправки и дополнения" к конституции ЧРИ, о чем 10 сентября 2002 года сообщил сайт "Кавказ-центр", — комментирует произошедшее востоковед Александр Игнатенко. — Речь идет о создании ваххабитского государства, власть в котором принадлежит иностранным (не