Троянский конь - Майкл Суэнвик

"Уходи, - подумала Элин. - Теперь здесь мой разум".

Она не удивилась, когда пришел ответ:

"Я здесь и всегда! Ты вторглась в мою страну и смутно сознаешь мое присутствие. Позже, когда ты поднимешься в горы, ты узнаешь меня по-настоящему и будешь как я".

"Все мне говорят, что я стану делать дальше, - сердито думала Элин. Разве я сама ничего не решаю?"

Ответная мысль прозвучала почти насмешливо:

"Ты только программа, пойманная во всеобщую сеть. Ты будешь делать так, как велит твоя схема. Быть свободным от программ, значит, быть Богом".

Несмотря на гнев, несмотря на обиду, несмотря на холодок страха, который Элин пыталась скрыть, она почувствовала любопытство.

"А как это - быть Богом?" - не удержалась и спросила она.

"Это драгоценная свобода. Вселенная - бесконечно большой мыльный пузырь, а мы (те, кто Бог) - пленка на его поверхности. Мы взаимодействуем и программируем. Мы заставляем сиять звезды и расти деревья. Мы программируем, что тебе захочется на завтрак. Поток программ проходит через нас, мы вносим изменения и поддерживаем порядок во Вселенной".

Элин ухватилась за последнее утверждение.

"Не очень хорошо вы его поддерживаете, согласитесь".

"Мы не вносим грубых изменений в ход событий. Когда будешь с нами, ты поймешь".

Элин поняла, что эту своего рода игру в вопросы и ответы Корал проводила неоднократно как часть проекта "Создатель звезд". Надо найти вопрос, который не смог бы задать никто другой. Ее, Элин, личный вопрос. И, немного подумав, она спросила:

"Ты все еще любишь Тори Шостоковича?"

Ответ последовал после легкой заминки.

"Любовь, о которой ты говоришь, свойственна программам низшего уровня. Но не разуму, свободному ото всяких программ".

Через секунду Тори отключил программу, и Элин всплыла на поверхность, оставив Бога позади. Но еще раньше ей стало совершенно ясно, что она не получила прямого ответа.

Когда Тори наконец ее отыскал, Элин смотрела вдаль за Море Дождей. Она была подключена к мониторам. Это была чисто визуальная программа. Элин чувствовала, как проводки психосхемы щекочут ей шею, как теплый влажный воздух Магритта поглаживает кожу.

- Элин, нам надо поговорить.

Внешний мир поражал четкостью своих очертаний. Скалы и тени вырисовывались фантастически резко. Сенсор, установленный на спускающемся к морю склоне кратера, показывал Море Дождей: оно было безжизненно и неподвижно, но вид его успокаивал. Когда Элин была Буддой, она ощущала нечто похожее. Здесь не было никакого значения, ничто не вставало между ней и внешней стороной вещей.

- Нам не о чем говорить.

- Еще как есть! Я не собираюсь потерять тебя снова из-за какого-то недоразумения, из-за... семантической ошибки.

Взгляд Элин скользнул со склона на поверхность моря, туда, где брошенный рудник примыкал к переместителю массы.

- Какая мелодрама!

Переместитель массы представлял собой узкий монорельс, под легким, едва заметным уклоном уходящий на многие километры вдаль. По всей его длине сновали роботы-ремонтники, останавливаясь время от времени, чтобы произвести сварку. Над поверхностью беззвучно разлетались голубые искры.

- Не знаю, как ты узнала про Корал, но это не имеет значения. Я всегда понимал, что рано или поздно так случится. Это неважно. Важно, что я люблю тебя...

- Да заткнись ты наконец!

Рядом с громоздкими роботами-ремонтниками суетились десятки более мелких автоматов, складных, проворных и почти симпатичных. Они были частной собственностью и управлялись энтузиастами, находившимися внутри кратера. Элин перевела камеру на одного из таких малюток, копошащегося в старом карьере: в одной руке он тащил холщовый мешок, в другой держал кирку и помахивал третьей, свободной. Охотник за камнями.

- ...а ты любишь меня. И не делай вид, что это не так.

Элин сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони.

- Конечно, не так, - сказала она.

Робот отколол кусок обнаженной породы, пыль взметнулась вверх и быстро осела. Робот изучил отломанный образец, поворачивая его перед объективом своей камеры, затем бросил на землю. И побежал дальше.

- Ты отождествляешь себя с женщиной, которую звали Элин Доннелли. Здесь нет ничего плохого. Как психотехник я могу тебе сказать, что это хороший признак. Но ты должна это перерасти.

На краю холма другой робот установил голографический генератор. Он повозился с прибором, включил последнюю кнопку и замер. Небольшая задержка, и на дне Моря Дождей появилась площадка, уставленная голубыми колоннами.

- Послушай, Шостокович, как ни старайся перекроить мои эмоции, я не изменюсь. Я не твоя покойная подруга и не собираюсь ее заменять. Так что лучше уходи, и хватит меня дергать.

Колонны доросли примерно до трети высоты Магритта, и тут изображение потеряло четкость. Невидимый оператор уменьшил их высоту.

- Но ты не прежняя Элин Доннелли, и, думаю, тебе это известно. Тело не вечно, воспоминания ничто. Твоя непосредственность и изящество, твоя спокойная сила, твое нетерпение - тысяча черточек, которые я знал и любил столько лет, - все это делает тебя тобой. Имя - дело десятое, прошлое ничего не значит. Ты та, кто ты есть, и за это я тебя люблю.

Из скалы вылетел рой бабочек. Желтые, красные и оранжевые, они беспорядочно порхали, перелетая куда попало, но в целом двигаясь сквозь пустоту к строю колонн.

- Да, и та, кто я есть, тебя не любит. Вот так-то, фраер.

Несколько маленьких роботов бросили свои занятия и стали следить за полетом бабочек. Двое охотников за камнями пододвинулись к краю карьера, чтобы их владельцам было получше видно.

Тори молчал, а когда наконец заговорил, голос его был печален.

- Любишь. От меня ты этого не скроешь. Я знаю тебя как любовник и как психохирург. Я стал частью тебя, и, как бы ты сейчас ни сердилась, ты ко мне вернешься.

Элин трясло от гнева.

- Ну а если это так, зачем ты со мной разговариваешь? Иди домой и жди, когда я к тебе приползу.

Изумрудно-зеленые змеи, вдруг выпрыгнувшие из-под земли, извивались возле колонн. Временами то здесь, то там какая-нибудь змея тщетно пыталась схватить одну из бабочек, кружащихся вокруг огненных голубых столбов.

- Я разговариваю с тобой, потому что хочу попросить тебя об одолжении. Брось эту работу.

- Почему?

В голосе Тори слышалась странная нерешительность, словно он заранее знал, что проиграет.

- Я не хочу, чтобы ты стала Богом. В прошлый раз мы совершили ошибку, и я боюсь, что с новыми программами будет не лучше. Если ты уйдешь и станешь Богом, и не вернешься на этот раз, ты не вернешься и в следующий. А я буду тебя ждать, воскрешать и снова терять, и так пройдет вся жизнь. Неужели ты не понимаешь, каково год за годом крутить одну и ту же пластинку. - Голос Тори упал до шепота. - К тому же на третий раз меня уже не хватит.