На пути к краху. Русско-японская война 1904–1905 гг. Военно-политическая история - Олег Айрапетов

В заключение хотел бы поблагодарить моих друзей и коллег за постоянную помощь и поддержку, которые были мне существенным подспорьем при написании этой книги. Спасибо за все!

Часть 1. Внешнеполитическая предыстория

Глава 1. Дальний Восток во внешней политике России в середине XIX века

После Нерчинского договора 1689 г., в результате которого Россия вынуждена была пойти на значительные уступки в территориальном разграничении в Приамурье под давлением Китая, в русском продвижении в данном регионе наступил длительный перерыв в русской политике. Время перемен пришло в середине XIX века. Поначалу изменения были вынужденными.

В 1839 г. Англия развязала против Китая т. н. «опиумную» войну, защищая право своих подданных продавать подданным китайского императора опиум, который в массах производился в британской Индии. Значительное превосходство в силах, прежде всего на море (китайские военные джонки и береговая артиллерия устарели и были практически безвредны для британских кораблей, очищавших берега для десанта), определило исход войны{184}. 29 августа 1842 г. война завершилась подписанием Нанкинского договора, по которому Пекин согласился передать Лондону остров Сянган (Гонконг)(ст.3), обязывался компенсировать стоимость уничтоженного в таможнях британского опиума на сумму 6 млн. долларов (ст.4), выплатить контрибуцию в 12 млн. долларов (ст.6), компенсировать английским купцам потери на 3 млн. долларов и открыть для английской торговли 5 портов — Сямынь (Амой), Фучжоу, Нинбо, Шанхай и Гуанчжоу (Кантон), где открывались британские консульства (ст.6). Закрытая до сих пор «Поднебесная империя» открывалась для британской торговли, в том числе и опиумом{185}.

Нанкинский договор стал весьма тяжелым бременем для Китая, переживавшего полосу острого внутреннего кризиса — антиманчжурского движения, известного как восстание тайпинов. Массовое проникновение иностранцев в страну лишь усиливало этот кризис. В результате китайские власти стремились если не отменить, то саботировать Нанкинские договоренности. В июне 1856 году на юге Китая в Кван-си был арестован и после длительных пыток обезглавлен французский миссионер. Используя нежелание властей начать расследование, в октябре 1856 г. Англия начала вторую «опиумную» войну. В 1857 г. к ней присоединилась Франция. Это было чрезвычайно своевременно — англичание испытывали постоянный недостаток в военной силе в связи с невозможностью задействовать войска из Индии, где весной 1857 началось восстание сипаев{186}.

В этой обстановке Россия также активизировала свои действия на Дальнем Востоке, однако предпочитала военным действиям мирные. Амур к этому времени считался китайским, его устье, по мнению европейских картографов, терялось в песках, а Сахалин по той же причине виделся полуостровом. Интересы русской политики на Дальнем Востоке долгое время ограничивались защиоой промылов пушного зверя в Охотском море. Этим в первую очередь и должен был заниматься назначенный в сент. 1846 г. генерал-губернатором Восточной Сибири ген. Н. Н. Муравьев{187}. В 1846 г. бриг русско-американской кампании «Константин» вышел из Охотска с целью исследования низовья Амура. Результаты были обескураживающими для моряков и обнадеживающими для канцлера графа К. В. Нессельроде, который был категорически против активизации в этом регионе. Министр доложил императору, что Амур недоступен для судов в нижнем своем течении, и что Сахалин является полуостровом. Резолюция Николая I была строгой: «весьма сожалею; вопрос об Амуре, как реке бесполезной, оставить»{188}. Ситуация изменилась с отправлением в августе 1848 г. Петропавловск-Камчатский транспорта «Байкал» под командованием кап. 1-го ранга Г. И. Невельского. В мае 1849 «Байкал» пришел в Авачинскую губу{189}.

Весной 1850 г. экспедиция Невельского проникла в устье Амура и основала здесь русский опорный пункт — Николаевский пост. Невельской рисковал, совершая этот поступок без санкции свыше, его действия не получили поддержки Нессельроде, но в конечном итоге он был поддержан императором{190}. Николай I изложил свою позицию просто: «Где раз поднят русский флаг, он уже спускаться не должен»{191}. В любом случае — приход России на Амур не сопровождался столкновениями. В мае 1853 г. на предложение Великобритании поддержать действия англичан в Китае силой последовал вежливый отказ{192}. Но владения Китая и России на Дальнем Востоке не были разграничены, что создавало опасность захвата Сахалина или Приморья третьей державой.

Генерал-губернатор и командующий войсками Восточной Сибири ген.-л. Н. Н. Муравьев еще весной 1853 г. подал Николаю I записку, в которой предлагал поручить решение вопроса о разграничении местным властям. Это предложение получило одобрение императора в начале 1854 г., приказавшего: «Чтобы при этом не пахло пороховым дымом»{193}. 7(19) сентября 1853 года на корабле «Николай I» с 73 матросами и 3 офицерами к берегам Сахалина отправился Невельской. Высадившись на юге острова в бухте Анива, он заложил здесь русское укрепление и объявил остров русским владением{194}. В апреле 1854 г. Муравьев организовал переброску войск по Амуру для усиления русских гарнизонов в низовье этой реки и на побережье Охотского моря. Русское присутствие в этом районе заметно активизировалось. Что было особенно важно ввиду угрозы со стороны англичан и французов{195}. 11(23) мая 1854 г. русская флотилия вошла в воды Амура, вновь после XVII века начав освоение берегов этой реки{196}.

В 1855–1856 гг. переброска сил по Амуру продолжилась. Экспедиция значительно укрепила позиции России в регионе, и по окончании военных действий на Дальнем Востоке Муравьев приступил к переговорам с китайцами в сентябре 1855 г. Генерал-губернатор изначально исходил из того, что будущая граница между двумя государствами должна была в значительном своем протяжении пройти по Амуру, с чем поначалу решительно не соглашался Пекин. Кроме того, еще накануне Крымской войны в Китай и Японию была отправлена миссия во главе с вице-адмиралом графом Е. В. Путятиным. Он должен был сохранить сухопутную торговлю с Китаем и положить начало морской торговле с Китаем и Японией{197}. Попытки проникнуть в последнюю страну предпринимались со второй половины XVIII века, при Александре I были предприняты и попытки установить дипломатические отношения, однако положительных результатов они не имели{198}. В 1821 г. было принято решение прекратить эти попытки, а японцев, потерпевших крушение на море и спасшихся на русских берегах, высаживать на Курилах, чтобы туземцы могли помочь подданым японского императора вернуться на родину{199}. Последний раз попытка вернуть таких людей в страну Восходящего Солнца была предпринята в 1852 г., когда барк «Князь Меншиков» попытался доставить их в порт Симода. Попытка не увенчалась успехом, и японцев пришлось высадить на берег в 5 милях от порта{200}.

Параллельно с Путятиным действовала американская эскадра коммодора М. К. Перри, добивавшаяся тех же целей более энергичными силовыми методами{201}. Прибыв в 1854 г. в Нагасаки, Путятин приступил к переговорам. Они начались непросто. Японцы поначалу настаивали на соблюдении унизительного этикета приема европейцев — они должны были высаживаться на берег только на японских лодках, входить на прием босиком, стоять во время переговоров и т. п. Путятин категорически отказался и настоял на своем, и переговоры заметно ускорились{202}. «Соображаясь с Высочайшей волею в Бозе почившего Государя Императора, и данной от Министерства Иностранных дел инструкциею, — отчитывался по возвращению в Россию адмирал, — я начертал себе систему действий с сношениях с этим народом, в основание которой принял кроткое и дружеское с ним обращение, снисходительное исполнение тех законов и обычаев страны, которые не противны были достоинству нашей нации и моего звания, и твердую, спокойную настойчивость в переговорах по возложенному на меня поручению. Следуя неуклонно этой системе по мудрому указанию Монарха, до последнего дня моего пребывания в Японии, я имел счастие достигнуть желаемой цели, не только ни разу не нарушив доброго между мною и японскими властями согласия, но установил оное на прочных основаниях, смею думать и надолго вперед»{203}.

Путятин действовал весьма энергично и умело{204}. Не смотря на это, посещение русских кораблей поначалу сопровождалось небольшими эксцессами — японские чиновники при малейшей возможности стремились ограничить свободу перемещений иностранцев в их стране{205}. В целом, атмосфера русско-японских контактов была все же доверительной и дружественной{206}. В результате 7 февраля 1855 г. в Симодо был подписан первый русско-японский договор о торговле. России предоставлялся режим наибольшего благоприятствования в торговле с Японией. Между двумя государствами устанавливались «постоянный мир и искренняя дружба», их подданные пользовались покровительством и защитой властей, граница между странами проводилась между островами Итуруп и Уруп, причем первый отходил к Японии, а второй и все остальные Курильские острова — к России. Остров Сахалин объявлялся совместным владением государств, а Япония открывала для русской торговли ряд своих портов{207}.