Призрак Сети - Тамара Крюкова

Улучив момент, она подошла к своему кумиру и, восторженно глядя на него, залпом выпалила:

– Сережа, я хочу, чтобы ты знал. Я тебя не осуждаю. Я восхищаюсь тобой. Ты всегда можешь считать меня своим другом. Только я тебя очень прошу, держись подальше от Кречетова.

– Почему? – спросил Серега, ошарашенный столь неожиданным проявлением дружбы.

– Он же наркоман.

– С чего ты взяла?

– Его за это из школы выгнали.

Надо признаться, сарафанное радио здесь работало исключительно четко. Илья на удивление быстро оброс легендами. Если поначалу говорили, что он приторговывает травкой, то теперь речь шла никак не меньше чем о героине.

– Ерунда. Его выгнали совсем не за это, – возразил Серега.

– Неужели за что-то еще серьезнее? – ужаснулась Калитина.

– Да нет. Неудачно пошутил. Он в какой-то спецшколе учился. Там нравы суровые.

И тут Яну осенило. Спецшкола с суровыми нравами – это наверняка колония. Там Сережа познакомился с Кречетовым и теперь не может от него отвязаться. Во всех криминальных романах главный герой, выйдя на волю, стремится порвать с преступным прошлым, а прежние дружки ему не дают. Поняв, в чем дело, Калитина самоотверженно решила броситься на помощь своему идолу. Но для этого нужно было соблюдать конспирацию. Увидев, что к ним приближается Илья, она торопливо проговорила:

– Не бойся, я тебе помогу. Я буду защищать тебя, чего бы это ни стоило. Только об этом ни слова.

После столь патетической тирады Калитина поспешила уйти, чтобы рассказать классу о новом повороте событий и сплотить коллектив для борьбы за Сережу.

– Что ей от тебя нужно? – спросил Илья, кивнув на удаляющуюся Калитину.

– Понятия не имею. Чокнутая какая-то. Собралась меня от чего-то защищать. Прикинь прикол! Бодигард сушеный, – усмехнулся Серега.

Илья не разделял беспечности друга. Каждый день он опасался, что нынешнее спокойствие было лишь затишьем перед бурей. И вот началось.

– Припомни точно, что она тебе сказала, – потребовал он.

– Да ничего особенного. Мол, не бойся. Я буду тебя защищать. И еще попросила, чтобы я об этом никому не проболтался.

– Так и есть. Против нас что-то замышляют, – упавшим голосом произнес Илья.

Глава 5

Фабричная копоть и выхлопные газы обезобразили свадебно-белое одеяние зимы. Еще недавно она торжественно-искристой властительницей вошла в город, а теперь, точно нищенка, ютилась на замызганных улицах. Пышные снежные кружева превратились в грязные лохмотья. Болезненно серые сугробы потеряли свежесть и, словно струпьями, покрылись плотной ноздреватой коркой. Тротуары кое-где сузились до тропинок. Прохожие брели гуськом, глядя друг другу в затылок. Только Серега с Ильей, занятые разговором, шли рядом, игнорируя протоптанную тропу.

Подошвы Серегиных ботинок, точно океанские лайнеры, уверенно рассекали грязно-бурое месиво из снега и песка, под которым скрывался коварный настил льда. Илья, напротив, осторожничал, семеня мелкими шажками. Несмотря на это, он то и дело поскальзывался и, как дирижер, взмахивал руками, чтобы обрести равновесие. Тяжелый кейс в руке устойчивости не прибавлял, и от этого внутреннее раздражение Ильи росло.

Почему он не настоял, чтобы ему купили рюкзак, как у других ребят? Мама считала, что «дипломат» выглядит солиднее. Очень солидно плясать, как корова на льду, сердито думал Илья. Впрочем, кейс был лишь малой толикой его неприятностей. Перед ним стояли гораздо более серьезные проблемы. Серегино спокойствие его и удивляло, и бесило.

– Неужели ты не понимаешь? Они хотят застать нас врасплох, – Илья пытался убедить Серегу в том, что не следует расслабляться, но тот отмахивался.

– А по-моему, не стоит забивать голову всякой ерундой. Может, никто ничего не замышляет. Чего впереди паровоза бежать? Будет проблема, будем решать.

– Как же ты ее будешь решать?

– Да очень просто. Пусть только попробуют напасть. Посмотрим, кто из нас круче. Пан или пропал.

Илья прикусил язык. Лично он был из тех полководцев, которые считают битву проигранной, еще не вступив в сражение, поэтому придерживался другой тактики. Если уличные хулиганы ставили перед ним выбор: кошелек или расквашенный нос, он предпочитал расстаться с деньгами, потому что нос, по его мнению, стоил гораздо дороже. На худой конец, он полагался не на силу кулаков, а на быстроту ног. К сожалению, в данном случае такая тактика не подходила. Бежать с поля брани в одиночку Илья не мог. Вторичного бегства Серега ему бы не простил. А шансов победить в кулачном бою у Ильи было не больше, чем у боксерской груши.

Размышляя над своим жалким жребием, Илья потерял бдительность. Ноги его заскользили по гладкой поверхности льда. Он часто-часто засеменил, будто танцуя лезгинку. На сей раз попытка удержаться не удалась. Он почувствовал, что падает, но в последний момент Серега подхватил его под руку. Это незначительное происшествие Илья воспринял как знамение. Даже в такой мелочи он должен был полагаться на Серегу. Он шел, уставившись под ноги, чтобы не споткнуться, и в его ссутулившихся плечах читалась безвольная покорность судьбе.

Ребята дошли до перекрестка. Дальше их пути расходились в разные стороны. К ним подбежала тощая бездомная собака. Она просительно вытянула морду и робко вильнула хвостом в надежде получить что-нибудь съестное. Несчастное животное крутилось возле людей, ожидая, что в чьем-то сердце найдется немного тепла, и принимало редкие подачки за благо. Серега замахнулся ногой. Псина отбежала, трусливо поджав хвост, и покорно потрусила дальше. Ей было не впервой сталкиваться с жестокостью.

«Вот и я так же убегаю», – мрачно подумал Илья, а вслух укоризненно сказал:

– Зачем ты так?

– А чего она привязалась? Не люблю я их. Расплодились по всему городу.

Илья смалодушничал и промолчал, не вступая в дальнейший спор, но когда Серега перешел через дорогу, огляделся вокруг в поисках собаки. Он ощущал внутреннюю схожесть с несчастной, запуганной дворнягой и хотел купить ей сосиску в булке, как будто тем самым надеялся отвести от себя неминуемо предстоящее унижение. Но собака успела куда-то скрыться. Откупиться от судьбы не удалось. Это был недобрый знак.

Вечером Наталья Павловна засиделась в парикмахерской и пришла домой позже мужа. Ее так распирало от новостей, что с первого взгляда было ясно: время в салоне красоты потрачено не зря. Едва переступив порог, она возбужденно воскликнула:

– Ваня, оторвись от телевизора!

Иван Степанович бросил взгляд на жену и заученно произнес неизменное:

– Хорошо. Тебе идет.

Ему было безразлично, какой новый эксперимент супруга произвела над собственной головой, но он по опыту знал, что лучше сразу же похвалить ее новую прическу и избежать целого вечера попреков в черствости и равнодушии. Исполнив свой долг, он снова повернулся к телевизору, но Наталья Павловна потребовала его внимания: