Том 1. Стихотворения - Михаил Лермонтов

Эпитафия Наполеона

Да тень твою никто не порицает,Муж рока! Ты с людьми, что над тобою рок;Кто знал тебя возвесть, лишь тот низвергнуть мог:Великое ж ничто не изменяет.

К глупой красавице

Тобой пленяться издалиМое всё зрение готово,Но слышать, боже сохрани,Мне от тебя одно хоть слово.Иль смех, иль страх в душе моейЗаменит сладкое мечтанье,И глупый смысл твоих речейОледенит очарованье…

Так смерть красна издалека;Пускай она летит стрелою.За ней я следую пока;Лишь только б не она за мною…За ней я всюду полечуИ наслажуся в созерцанье.Но сам привлечь ее вниманьеНи за полмира не хочу.

ОЧИ. N. N

Нет смерти здесь; и сердце вторит нет;Для смерти слишком весел этот свет.И не твоим глазам творец судилГореть, играть для тленья и могил…Хоть всё возьмет могильная доска,Их пожалеет смерти злой рука;Их луч с небес, и, как в родных краях,Они блеснут звездами в небесах!

Кавказу

Кавказ! Далекая страна!Жилище вольности простой!И ты несчастьями полнаИ окровавлена войной!..Ужель пещеры и скалыПод дикой пеленою мглыУслышат также крик страстей,Звон славы, злата и цепей?..Нет! Прошлых лет не ожидай,Черкес, в отечество свое:Свободе прежде милый крайПриметно гибнет для нее.

Утро на Кавказе

Светает – вьется дикой пеленойВокруг лесистых гор туман ночной;Еще у ног Кавказа тишина;Молчит табун, река журчит одна.Вот на скале новорожденный лучЗарделся вдруг, прорезавшись меж туч,И розовый по речке и шатрамРазлился блеск и светит там и там:Так девушки, купаяся в тени,Когда увидят юношу они,Краснеют все, к земле склоняют взор:Но как бежать, коль близок милый вор!..

Стансы («Я не крушуся о былом…»)

Я не крушуся о былом,Оно меня не усладило.Мне нечего запомнить в нем,Чего б тоской не отравило!

Как настоящее, оноСтрастями чудными облитоИ вьюгой зла занесено,Как снегом крест в степи забытый!

Ответа на любовь моюНапрасно жаждал я душою.И если о любви пою –Она была моей мечтою.

Я к одиночеству привык,Я б не умел ужиться с другом;Я б с ним препровожденный мигПочел потерянным досугом.

Мне кручно в день, мне скучно в ночь.Надежды нету в утешенье;Она навек умчалась прочь,Как жизни каждое мгновенье.

На светлый запад удалюсь,Вид моря грусть мою рассеет.Ни с кем в отчизне не прощусь –Никто о мне не пожалеет!..

Быть может, будет мне о комТогда вздохнуть, – и провиденьеЗаплатит мне спокойным днемЗа долгое мое мученье.

«Прости, мой друг!.. Как призрак я лечу…»

Прости, мой друг!.. Как призрак, я лечуВ далекий край: печали я ищу;Хочу грустить, но лишь не пред тобой,Ты можешь жить, не слыша голос мой;Из всех блаженств, отнятых у меня,Осталось мне одно: видать тебя,Тот взор, что небо жалостью зажгло.Всё кончено! – ни бледное чело,Ни пасмурный и недовольный взглядНичем, ничем его не омрачат!..Меня забыть прекрасной нет труда, –И я тебя забуду навсегда;Я мучусь, если мысль ко мне придет,Что и тебя несчастие убьет,Что некогда с ланит и с уст мечтаКак дым слетит, завянет красота,Забьется сердце медленней, свинецТоски на нем – и что всему конец!..Однако ж я желал бы увидатьТвой хладный труп, чтобы себе сказать:«Чего еще! Желанья отняты,Бедняк – теперь совсем, совсем оставлен ты!»

Челнок («Воет ветр и свистит пред недальной грозой…»)

Воет ветр и свистит пред недальной грозой;По морю, на темный восток,Озаряемый молньей, кидаем волной,Несется неверный челнок.Два гребца в нем сидят с беспокойным челомИ что-то у ног их под белым холстом.

* И вихорь сильней по волнам пробежал,И сорван летучий покров.Под ним человек неподвижно лежалИ бледный, как жертва гробов;Взор мрачен и дик, как сражения дым,Как тучи на небе иль волны под ним.

* В чалме он богатой, с обритой главой,И цепь на руках и ногах,И рана близ сердца, и ток кровянойНе держит опасности страх;Он смерть равнодушнее спутников ждет,Хотя его прежде она уведет.

* Так с смертию вечно: чем ближе она,Тем менее жалко нам свет;Две могилы не так нам страшны, как одна,Потому что надежды здесь нет.И если б не ждал я счастливого дня,Давно не дышала бы грудь у меня!..

Отрывок («На жизнь надеяться страшась…»)

На жизнь надеяться страшась,Живу, как камень меж камней,Излить страдания скупясь:Пускай сгниют в груди моей.Рассказ моих сердечных мукНе возмутит ушей людских.Ужель при сшибке камней звукПроникнет в середину их?

* Хранится пламень неземнойСо дней младенчества во мне.Но велено ему судьбой,Как жил, погибнуть в тишине.Я твердо ждал его плодов,С собой беседовать любя.Утихнет звук сердечных слов:Один, один останусь я.

* Для тайных дум я пренебрегИ путь любви и славы путь,Всё, чем хоть мало в свете могИль отличиться, иль блеснуть;Беднейший средь существ земных,Останусь я в кругу людей,Навек лишась достоинств ихИ добродетели своей!

* Две жизни в нас до гроба есть,Есть грозный дух: он чужд уму;Любовь, надежда, скорбь и месть:Всё, всё подвержено ему.Он основал жилище там,Где можем память сохранять,И предвещает гибель нам,Когда уж поздно избегать.

* Терзать и мучить любит он;В его речах нередко ложь;Он точит жизнь, как скорпион.Ему поверил я – и что ж!Взгляните на мое чело,Всмотритесь в очи, в бледный цвет;Лицо мое вам не моглоСказать, что мне пятнадцать лет.

* И скоро старость приведетМеня к могиле – я взглянуНа жизнь, на весь ничтожный плод –И о прошедшем вспомяну:Придет сей верный друг могил,С своей холодной красотой:Об чем страдал, что я любил,Тогда лишь будет мне мечтой.

* Ужель единый гроб для всехУничтожением грозит?Как знать: тогда, быть может, смехПолмертвого воспламенит!Придет веселость, звук чужойПоныне в словаре моем:И я об юности златойНе погорюю пред концом.

* Теперь я вижу: пышный светНе для людей был сотворен.Мы сгибнем, наш сотрется след,Таков наш рок, таков закон;Наш дух вселенной вихрь умчитК безбрежным, мрачным сторонам.Наш прах лишь землю умягчитДругим, чистейшим существам.

* Не будут проклинать они;Меж них ни злата, ни честейНе будет. Станут течь их дни,Невинные, как дни детей;Меж них ни дружбу, ни любовьПриличья цепи не сожмут,И братьев праведную кровьОни со смехом не прольют!..

* К ним станут (как всегда могли)Слетаться ангелы. – А мыУвидим этот рай земли,Окованы над бездной тьмы.Укоры зависти, тоскаИ вечность с целию одной:Вот казнь за целые векаЗлодейств, кипевших под луной.

«Оставленная пустынь предо мной…»