Отступник-2 - Константин Георгиевич Калбанов

пудов, дела обстояли откровенно плохо. Наскоро просмотрел красные, зелёные и жёлтые бланки. Мелочёвка, с диаметрально противоположными направлениями. С белыми ситуация немногим лучше. Не глядя на характер груза, начал подбирать попутные. В итоге получилось набрать пять бланков на сто шестьдесят пудов, и в три порта.

— Доброе утро, — поздоровался я, войдя в диспетчерскую.

— И тебе не хворать, — отозвался диспетчер, худощавый мужчина лет сорока.

— Оформляй, — протянул я ему бланки.

— Тэкс. Что тут у нас. Ого. На чём прибыл?

— «Альбатрос»

— Х-ха. Это ты удачно завернул. Зачем тебе нужен этот сарафан. С недогрузом, да ещё и в разные порты. Или ты не полностью разгрузился?

— Под ноль. Можешь предложить что-то получше?

— Значительно лучше, — подняв палец, многозначительно произнёс диспетчер. — Заказ прямо под твою птичку. Сто восемьдесят пять пудов, желтый бланк. Как раз сегодня поступила заявка, ещё не успели выложить на доску.

— То есть, обязать ты меня не можешь? — уточнил я.

— Да как же я тебя обяжу, если заявке нет ещё и суток. Вот помаринуется дней несколько, а там кому-нибудь и всучу. Правда, вы такие большие бываете не часто

— Что за груз? Куда везти?

— От нашей граммофонной фабрики. Граммофоны, патефоны, фонографы, иглы для пластинок и особый заказ, новинка этого года, две виктролы . Доставить нужно в Нитру, Венгерское королевство.

— Понятно. Ну что же, оформляй, а я пока верну эти бланки обратно.

— Ага, — не без удовольствия потёр руки диспетчер.

И понять его несложно. За грузооборот отвечает он. Заявка есть, а вот подходящий транспорт пока ещё не столь широко распространён. Несколько дней погоды не сделают, но дальше хуже, и не факт, что сюда завернёт такой большой аэроплан. Град-то княжеского рода, не стольный, а потому и грузооборот пожиже будет.

— Ну и что у нас с грузом? — поинтересовался Гаврила, вытирая руки тряпицей.

— Почти под завязку, и всё одним рейсом, — тряхнул я жёлтыми бланками.

— И далеко?

— Нитра, семьсот пятьдесят верст.

— От это нам повезло. Еще и по полуторному тарифу. Больше сотни тебе, и почти по шестьдесят нам. Да отлично! Как думаете, Настя?

— Думаю, что мы заработаем чуть меньше, в Нитре нужно будет проводить техобслуживание, а это траты, — улыбнувшись заметила девушка.

— Пока ещё рано. Да и на обслуживание копейки. Машины-то новые.

— Настя, «Альбатрос» мой, а потому и его обслуживание моя головная боль. Я определил ваше жалование, и вы будете получать его сполна.

— А если ремонт? Он ведь может быть разным?

— Если станет совсем тяжко, уменьшу вашу долю. Это прописано в договоре. Ладно, давайте готовиться. На фабрику уже сообщили, скоро груз подвезут, — поднимаясь на борт покачивающейся на воде летающей лодки, произнёс я.

Не прошло и получаса, как появился грузовик, на котором находилось шесть больших ящиков. Пришлось грузчикам извернуться, чтобы затащить их в грузовой салон. Но мужики опытные. Так что управились. Я проверил целостность и соответствие пломб, расписался в получении груза.

— Доставить нужно в течении восьми часов, — предупредил меня представитель фабрики.

— А если бы заявка провалялась в гильдии несколько дней, — хмыкнул я.

— Но её удовлетворили сегодня, и получатель уже извещён, вас будут встречать, — возразил благообразный мужчина, в сюртуке и котелке.

— Хорошо. Я вас понял, — заверил я и попрощался с ним.

А потом обратил внимание на озадаченный вид моего штурмана, и не удержался от вопроса.

— Настя, что-то не так?

— М-м-м. Не знаю. Просто нехорошее предчувствие. Может откажемся от груза?

— Теперь уже без вариантов, — покачав головой, возразил я, — Если откажусь без веской на то причины, велика вероятность, что нас вышвырнут из гильдии с волчьим билетом, а в мои планы это пока не входит. Но если вас настораживает что-то конкретное…

— Н-нет. Не знаю. Просто нехорошее предчувствие.

— Извините, но это не повод отказываться от рейса. Если желаете, можете сойти с борта, — пожал я плечами.

А что такого. Я никого удерживать не собираюсь. А мнительность, и суеверия пусть засунет в самый дальний угол. Мне не хватало ещё и с этим разбираться.

Поручив Гавриле и Насте проверить хорошо ли закреплён груз, отправился к портовому начальству. Вернулся с местным чиновником, который в свою очередь проверил груз. В смысле всё ту же целостность пломб. При наличии таких мер, экипаж за содержание тары ответственности не несёт, это полностью головная боль грузоотправителя и получателя.

Наконец мы пробежались по взлётному створу, и оторвались от воды. Настя сохраняла озабоченность, и время от времени поглядывала на опломбированные ящики, словно хотела заглянуть вовнутрь.

Признаться, я не знал, как на это реагировать. Что-то такое зудело в душе, но я никак не мог понять, что это, предчувствие грядущих неприятностей, или мне передалось настроение девушки. Поэтому решил не предавать этому значения.

Ящики опломбированы, и даже если там контрабанда, это не наши трудности. И да, это вполне обычная практика, потому что так удобней тем же вольникам, чтобы не пересчитывать весь товар. А так, тара в порядке, никаких претензий. Все вопросы по грузу, к грузоотправителю.

На место прибыли в три часа пополудни. В порту, на пристани нас, ясное дело, никто не ожидал. По моему разумению, если грузополучатель встречает нас, то он должен находиться в зале ожидания порта, куда я отправлюсь после проверки и посещения диспетчера.

— Здравствуйте, — по-русски, но с грубым акцентом, поздоровался портовый чиновник.

— Здравствуйте, уважаемый, — на достаточно чистом венгерском, ответил я.

Данное обстоятельство заставило его удивиться, хотя лояльности особо и не прибавило. А что такого. Я на многих языках говорю. Спасибо абсолютной памяти. Вот с акцентом ничего поделать не могу, так как голосовые связки реципиента уже потеряли свою эластичность и подстроить их уже практически нереально. Да и не нужно оно мне.

Проверка заняла немного времени. Чиновник просмотрел документы, сверил пломбы, после чего выписал мне квиток, и отправил меня в диспетчерскую, где мне предстояло ещё уплатить портовые сборы. В пересчёте на рубли, по копейке за пуд грузоподъёмности, и по двадцать копеек за каждую картечницу, на круг два рубля двадцать семь копеек. Ну и по полтине за сутки стоянки в порту.

— Так. Я к диспетчеру, Вы остаётесь на хозяйстве, — распорядился я, выпроводив чиновника.

— Мне обязательно находиться при аэроплане?