Конторщица 2 - А. Фонд

— Какая коза дурная? — не поняла я.

— Машенька, мать ее! — злобно ощерилась Аллочка, — Мария Олеговна по паспорту которая.

— Ого, — пробормотала я, — ну, ничего себе.

— Вот тебе и ничего себе! — позлорадствовала Аллочка и добавила, — вот так работаешь-работаешь себе потихоньку, а тут какая-то коза приходит и бац! Сразу на место Щуки!

— Давай, диктуй лучше дальше, — прервала поток возмущения я, прокрутив каретку так резко, что чуть не сломала ее.

— …и возможные варианты устранения неисправности силами ремонтной бригады номер три…

Когда общими усилиями со срочными документами было покончено и Аллочка отбыла к себе, я крепко задумалась. Вот же засада! Только-только со Щукой определенный нейтралитет удалось выстроить, как теперь случилась Машенька. Молодая девушка с большой грудью и склочным характером, которая умудрялась ювелирно протроллить и довести до истерики даже обычно сдержанную и слегка флегматичную Аллочку. Мда-с. Вот теперь то уж будет весело. И что делать со Светкой тоже абсолютно не понятно. После разговора с Валеевой, я взяла паузу на два дня, подумать. Дамочка категорически настроена сбыть падчерицу хоть в интернат, хоть в Гондурас, хоть на Луну. По ней видно, что девушка она крайне решительная и на пути к личному комфорту преграды сметет любые. Мне же чужой ребенок тем более не нужен, особенно ребенок Горшковых, а с другой стороны, как-то и жалко, такая маленькая, а уже никому не нужна. Значит, нужно подумать, куда ее можно пристроить. И Горшков, гад, постоянно прячется. Я уже заколебалась его вылавливать. Через суд разводиться не хочется, для карьеры это явно не самое лучшее решение. В общем, проблем у меня снова куча. О странном незнакомце и тусовке в гараже я вообще стараюсь пока не думать. И так настроения никакого нет. Да еще вступительные экзамены скоро, а я программу нормально выучить не успеваю.

Голова пухла от мыслей и уже готова была взорваться, когда за окном жахнул раскат грома, дверь распахнулась и в кабинет ворвалась Зоя. Ее плащ и косынка вымокли насквозь.

— Фу-у-ух, ну и погодка в начале лета, — Зоя сорвала плащ и поискала глазами, куда бы пристроить. Развесив его на спинке стула, она подошла к висевшему на стене зеркалу и принялась вытирать лицо носовым платком, стараясь не размазать тушь и тени.

Я вяло дописывала последнюю карточку, поэтому не ответила.

— Вот скажи мне, Лида, а зачем ты якшаешься с этой Максимовой, и с Репетун? — Зоя рывком стащила нейлоновую косынку, стряхнула капли воды, небрежно завязала ее обратно и развернулась ко мне с крайне недовольным видом, — забыла уже, как они тебя хором изводили?

— А как надо? — аж удивилась такому напору я.

— Ну, у тебя же теперь власть, ты в фаворе… — хмыкнула она.

— В каком еще фаворе?

— У Ивана Аркадьевича, будто сама не знаешь! — загорячилась Зоя и поправила сползающую косынку. — Лида! Ты же можешь всю эту бабскую кодлу одним махом разогнать! И не делай вид, что не понимаешь!

— Могу, — пожала плечами я. — Только зачем?

— Ну, так отомсти им! — воскликнула Зоя и глаза ее вспыхнули предвкушением.

— Зачем? — флегматично поинтересовалась я и продолжила внимательно заполнять карточку аккуратным почерком.

— Как это зачем? — Зоя аж поперхнулась, — во-первых, ты отомстишь обидчикам и это приятно, а во-вторых, просто потому, что любое зло должно быть наказано!

— Ты права, — согласилась я, и Зоя, приготовившись яростно доказывать, сдулась.

— Ну, так чего ты тогда с ними хороводишься?

— Зоя, сама подумай, — я поморщилась, когда жахнул очередной раскат грома, — ты только что нарисовала краткую перспективу: да, я могу сейчас их «ого-го и ух!», могу покуражиться над ними так, как они куражились надо мной, и даже еще хлеще, фантазия у меня есть, могу дистанцироваться на общение в стиле «добрый день — до свидания и адью». Ну, а смысл какой в этом? Потешить самолюбие на целых пять минут? Или даже на целых шесть! Получить моральное удовлетворение? Ну, потешу. Ну, получу. А потом? Видишь ли, Зоя, руководствоваться эмоциями, и тем более — опираться на ближние перспективы — это глупо. Даже не так: не глупо, а очень глупо и очень недальновидно. Ну, покуражусь я, разгоню их, а дальше что?

— Придут нормальные сотрудники… — пожала плечами Зоя и принялась перевязывать косынку заново, — с которыми можно нормально работать… вот же дрянь, соскальзывает!

— А если придут ненормальные? — хмыкнула я, и Зоя не нашла, что ответить, — Тех тоже выедать прикажешь? А что, если придут не просто ненормальные, а ненормальные в крайней степени? Тогда что делать? Ждать пока они меня съедят? Или искать другую работу? А там ведь тоже могут быть свои ненормальные.

— Но мириться…

— Да зачем же мириться? — удивилась такой наивности я, — худой мир, конечно, лучше хорошей войны — это мое правило, а этих дамочек уж я использую так, как нужно мне. Они же прекрасно понимают, что я всё-всё-всё помню. И ужасно боятся, что я могу им отдать…

— Но они же могут твое терпение принять за слабость, — предприняла еще одну попытку повлиять на меня Зоя. — И опять начнут тебя изводить.

— Не начнут, — поморщилась я, пережидая отдающий в ушах тройной раскат грома, — они уже все давно просчитали. У нас вооруженный нейтралитет. И всем пока хорошо.

— Ну это как-то…

— Эпоха рыцарства давно прошла, Зоя, — вздохнула я и продолжила, — И, кстати, очень рекомендую тебе наладить взаимоотношения со Шваброй.

— Да она! — задохнулась от негодования Зоя. — Да ты знаешь, сколько она мне всего сделала! Сколько крови выпила!

— Точно не знаю, но примерно могу представить, — кивнула я. — И поэтому очень советую тебе хорошо подумать и выстроить правильные рабочие отношения со Шваброй. Она же в курсе дела, что ты в моей команде, поэтому особо наглеть и гадить побоится. А тебе работать будет удобней. А косынку эту выбрось, сплошная синтетика.

— Как это выбрось?! — возмутилась Зоя, — это импортная косынка, между прочим, мне ее знакомый из Чехословакии привез!

— Пока мы болтали, ты ее уже сто раз перевязала, а она все время съезжает, — пожала плечами я, — и сейчас опять перевязывать будешь…

— Зато красиво! — привела убийственный аргумент Зоя и спохватилась, —