Ловушка для героя - Михаил Исаков

— Ты, милая, главное не бойся.

— Все равно боязно… Мобыть ему в еду сыпануть?

— Нет. В еду нельзя. Не помогет. Вот когда муженек твой уснет, то ты… Смотри только, чтобы крепко уснул! Тогда ты и начни ему втирать в это самое место.

— А коли проснется?

— Что ж, — вздохнула знахарка. — Судьба у тебя значит такая.

— … Я пойду?

— Иди. Иди, милая. — По сходням протопали быстрые молодые ножки.

Ловец успел разглядеть толстую белую косу, засеребрившуюся при свете луны. Домик ведьмы стоял на сваях, и он оказался как раз под одной из них. Красная лампа на крыше, пентаграмма Знания над дверью указывали на то, что он не ошибся.

— Ты, человече, долго мокнуть-то будешь? Как-никак не болотник. — Ловец был замечен и, видимо, довольно давно.

— А у тебя, бабка, посетителей больше не будет?

— Кто ж их знает! — Миловидная старушонка смотрела на него сверху вниз пытливым и совершенно нестариковским взглядом. — Тебе чё надыть?

— Поговорить.

— Говори, милок.

— Ты, бабушка, в последнее время в округе никакого непорядка не замечала?

— Не моя забота за порядком следить. Я все больше бабам помогаю.

Было понятно, что головой стенку не прошибить. Наступить ей на горло, как конюху не получится, а если и получится, то это было бы верхом непродуктивной глупости. Да и ноги совсем промокли.

— Бабушка, я прошу тебя. Уважаемая, очень надо!

Она смотрела совершенно спокойно, никак не выказывая эмоций, а потом просто повернулась и пошла в избушку. Несмотря на ее хитроватое выражение лица, Ловец понял, что выиграл первый раунд. Главное не растерять полученное преимущество.

Обычно такие вот старушки играли роль всезнающих помощниц при родах, хворях и всяких других напастях. Прибегали к их помощи все, хотя никто после счастливого выздоровления не скажет спасибо и не поклонится лишний раз, встретив ее на улице. Грех это все. Падре особенно ругается и каждую проповедь проклинает ведовство и всякое подобное нечестивое занятие. Правда, мало какая деревня, а уж тем более село, обходится без такой вот старушки.

— Ты грохот слышала? — Ловец решил время зря не терять.

— Я старая, а не глухая, — огрызнулась бабка, показав свои сохранившиеся зубы.

Она сидела на топчане на фоне открытого огня, у ног лежал, сверкая глазами, черный, как смоль, кот, а в руках она держала устрашающего вида посох. Вид был классически-книжный. Ловец ни на минуту не усомнился, что в случае чего, она этим своим "волшебным" посохом двинет ему по голове и будет при этом говорить какие-нибудь заклинания.

Да, такого в городе не встретишь. Повывели такую экзотику в городах еще по приказу Святого Баардена Благочестивого лет эдак триста назад. Поэтому-то с тех славных пор охочие до колдовства придворные дамы частенько наведываются в пригородные деревни и села. Говорят, мудрости набираются.

— Что, сильный человек, скажешь? — Слово "сильный" было произнесено с должным ударением и без всякой двусмысленности. Она знала, так же, как и он, что у них было общее поле деятельности. Стрелок стрелка, как говорится, видит издалека.

— Почему не сделала ничего? — Ловец сел на скамейку у двери.

— Тебя ждала.

— ???

— Ибо сказано: Каждый Герой свое дело имеет, каждый свою судьбу да пожнет.

— Так я в герои не набиваюсь.

— Героями не становятся, Героями рождаются.

Лирическое отступление слишком затягивалось. Ловец так и видел скачущих по тревоге сонных жандармов, а кормить цитатами из друидских легенд он и сам ее мог хоть до рассвета.

— Что делать-то будем? Не могла она здесь без помощников.

— Правильно, не могла.

— Покажешь? — Он, наверное, и сам бы смог найти их по следам Силы, но в большой деревне, не спящей от страха, в каждый дом ломиться не будешь.

— Серебра у меня нет. — Ведьма встала, достала из-под топчана острый недлинный кол и протянула Ловцу. — Пришлось кол в отварах вымачивать.

Когда они шли по главной улице, стало ясно, что деревня лишь трусливо притворялась спящей. Ловец чувствовал, как за закрытыми ставнями домов обеспокоенные люди жались по углам, осторожно выглядывали в щели темных окон, молись и ждали своей участи. Они все уже знали, что произошло нечто, но они не понимали, что именно, и большинство из них даже не хотело понимать.

— Когда же это у вас началось?

— Давно, милок. Ох, как давно… Годов двадцать пять тому назад приехали к нам двое. Брат и сестра. Из города они были. Красивые. Пожалуй, даже слишком уж красивые… Стал он плотничать да людям по хозяйству помогать. Девки за ним бегать начали, парни за ней. Драки да ссоры пошли, но не слишком. Не больно-то они к себе пущали, жили особняком, да к тому же, старики к этому не больно хорошо относились… Одним словом, полуэльфами они были…

Ловец понимающе закачал головой. Эльфы и люди могут иметь детей. Обычно рождаются двойняшки: брат и сестра. От людей их отличает только эльфовское строение ушей, а остальное все, как у других. Хотя, пожалуй, не все. Срок жизни у них был короче, чем обычно бывает у эльфов, но длиннее людского. Если детей рождали, то чем дальше поколения уходили, тем больше непорядка в мозгах у смешанных было. Не терпит природа мешанины.

— Всегда держались вместе, — продолжала между тем ведьма. — Нелюдям так и положено в людские дела не соваться. А потом забеременела она. И оказалось, что это он ей ребенка сделал. Брат сестре, значит. Ну, падре всполошился, призвал людей нечисть изгнать, да и спалил их дом. Она с ребенком убежала, а его мужики палками забили. Так-то вот, касатик.

— Причем здесь чудище?

— Стало быть, причем. Вернулась дочка в деревушку, к праху отца своего. Не знаю, не ведаю, как она смотрителевой женой стала, но… Позапрошлой весной приехала и началось… Парней губила, девок портила.

— А ты чего смотрела?

— Смотрела вот. Она ж не убивала никого. А у телок наших по два теленка рождаться стало, молока больше давать стали. Куры несутся чуть ли не по десятку яиц каждый день. В хозяйствах прибыток, а ради него и потерпеть можно.

— Можно, — согласился Ловец.

— Плохо. Плохо все, сынок, и стыдно. Ох как стыдно. — Старуха вздохнула и сняла платок, под которым скрывались заостренные эльфские уши.

— И долго ты в деревне так живешь?

— Как на свет появилась полуэльфкой, так и живу. — Она улыбнулась усталой и очень мирной улыбкой. — Пришли.

Перед ними возвышался высокий забор дома деревенского старосты. За забором было странно тихо. Там не было собак.

Ставни оказались на удивление слабыми. Удивиться, однако, он этому не успел. Драка началась сразу, как только Ловец пролетел через окно внутрь дома.