Ад всегда сегодня - Джек Хиггинс

Морской волк заворочался, Дорин подошла к зеркалу и стала натягивать чулки. Сонный мужчина приподнялся на локтях, недоверчиво спросив:

— Мне что, уже отчаливать?

— Ясно, что за три фунта ты не можешь торчать здесь целую вечность, — огрызнулась хозяйка. — Ну, быстрее, котик, вылезай из койки и одевайся. Полночи прошло, а мне еще работать.

В дверь вдруг постучали. На ее лице отразилось недовольное недоумение. Стук продолжался: негромкий, но настойчивый.

Дорин подошла к двери и коротко спросила:

— Кто там?

Чей-то голос ответил, знакомый голос, но она не могла вспомнить, чей.

— Скорее, малышка, открывай же! — поторопил незнакомец. — Посмотри, кого тебе послал добрый волшебник.

— Кто это? — с тревогой спросил бравый клиент.

Девушка, не повернув головы в его сторону, открыла дверь, не снимая цепочки, и выглянула в щелку. На целой луже воды стоял промокший до нитки Шон Дойл со слипшимися волосами, а больничный халат так плотно облепил его стройное тело, что казался второй кожей.

Он одарил ее белозубой плутовской улыбкой, которая всегда заставляла ее в течение пяти секунд оказываться в постели, преимущественно без одежды.

— Не тяни, милая, я околеваю от холода.

И сейчас его улыбка настолько потрясла и ошеломила ее, что она, ни о чем не думая, открыла цепочку и медленно отступила в глубь комнаты.

Когда Бомбардир появился следом за ней, моряк стремительно выпрыгнул из-под одеяла и начал натягивать плавки.

— Это что за фраер? — с вызовом спросил он.

Бомбардир, завороженный пышными формами расцветшей Дорин, которых не скрывало полупрозрачное кимоно, не обратил на соперника никакого внимания.

— Боже милосердный, что за зрелище для изголодавшихся очей! — с непритворным восторгом воскликнул Дойл.

Моряк наконец разглядел жалкий вид нового гостя, и его тревога и первое замешательство уступили место агрессивному возбуждению.

— Не знаю, кто ты, черт побери, приятель, но проваливай подобру-поздорову, покуда цел.

Бомбардир оторвал ненасытный взгляд от выреза на груди у девушки и добродушно усмехнулся:

— Почему бы тебе не помолчать, сынок?

Задира, молодой, сильный, мускулистый, не сомневался, что драться он умеет. Быстрым шагом он обошел разворошенную кровать, чтобы спустить с лестницы незваного гостя и… Бомбардир чуть согнул ногу в колене и выдвинул ее вперед. Моряк ударил его приемом, которым часто и с большим успехом пользуются непобедимые герои кинолент. Дойл отстранился всего на дюйм, и рука забияки словно соскользнула с плеча Бомбардира. Не дав драчуну опомниться, левый кулак Дойл поглубже ввинтил моряку в солнечное сплетение, а правый приложил покрепче к челюсти, резко откинув обмякшее тело на противоположную стену, по которой оно благополучно сползло на ковер. Уткнувшись носом в ворс ковра, морячок потерял сознание.

Дойл обернулся к девушке и мягко потянул на себя поясок кимоно.

— Как ты с таким выдерживаешь, дорогая? — весело и нежно спросил он.

— Что случилось?

— Меня забрали в клистирную на исследования. Сторож слегка задремал, а я воспользовался случаем и смылся. Может, найдется какая одежонка?

Девушка выдвинула ящик, вынула чистое полотенце и протянула ему.

— Больше ничего, что тебе бы пригодилось.

— Черт с ним. Возьму матросские обноски.

Дойл повернул девушку лицом к двери в кухню и шлепнул по упругому бедру.

— Будь умницей, найди, чем согреть желудок. В такую погоду в моей одежде… Шутки плохи.

Из кухни донесся стук открываемых шкафчиков. Дойл разделся донага и растерся жестким полотенцем. Когда Дорин вернулась, на нем уже были брюки и мундир моряка, и он пытался втиснуться в его ботинки.

— Черт возьми! Размера на два меньше! Что ты нашла?

— Только шерри, — извиняющимся голосом ответила девушка. — Больше ничего нет. Я-то никогда не заглядывала в рюмку, помнишь?

Бутылка была полна до половины. Дойл отвернул запыленную пробку, отпил большой глоток и вытер ладонью губы. Внутри разлилось блаженное тепло.

— Вот и чудесно, — весело заключил он и снова приник к горлышку. Слизав последние капли, он поставил пустую бутылку на пол и потянулся. — Много чего я помню…

Ладонью он нежно раздвинул кимоно, ласково и требовательно притянул девушку к себе и уронил голову на ее горячую грудь. Она опустила руку на его влажные волосы и прерывистым шепотом попросила:

— Слушай, Бомбардир, ты должен уйти.

— Успеется, — прошептал он и окинул ее затуманенным взглядом. — У нас впереди целая вечность. — Он упал на постель, увлекая ее за собой.

Оба одновременно вздрогнули от резкого стука в дверь.

Дорин спрыгнула на пол, накинула кимоно и громко спросила:

— Кто там?

— Голдберг, милочка, — отозвался высокий звонкий голос. — Ты мне срочно нужна на пару слов.

— Моя хозяйка, — шепнула Дорин и вслух поинтересовалась: — А позже нельзя?

— Никак не получится, золотце. Дело-то спешное.

— Что делать? — в панике спросила девушка. — Старая ведьма! Может наделать мне кучу гадостей.

— Она знает, с чего ты кормишься?

— А ты как думал? Пятнадцать фунтов в неделю за такую дыру…

— Не мало.

Бомбардир всунул бесчувственное тело моряка под кровать, пониже опустил простыню и снова вернулся в постель. Поправив поудобнее подушку, он взял с тумбочки сигарету и пепельницу.

— Открой. Скажешь, что я очередной клиент.

Миссис Голдберг еще раз позвала требовательней и пронзительней и снова постучала. Дорин подошла к двери и открыла, не снимая цепочку.

— Нет, милочка, впусти меня, дело важное.

Девушка пожала плечами и освободила цепочку. Вдруг она коротко вскрикнула. Кто-то толкнул дверь с той стороны с такой силой, что отшвырнул Дорин, и она упала на постель рядом с Дойлом. В комнату ворвались Ник Миллер и Брейди и еще один полицейский в черном дождевике и шлеме.

— Все в порядке, Бомбардир, — весело прокричал Миллер.

Дойл рассмеялся в ответ.

— Не надоело играть в войну, мистер Миллер? Через пять минут я бы спокойно спустился сам.

Вдруг он неожиданно резко отпихнул бедняжку Дорин так, что, пошатнувшись, она упала на Миллера, выскочил из-под одеяла, пронесся к кухне, прежде чем кто-то успел что-либо сообразить. Дверь захлопнулась перед самым носом у Брейди, скрежеща замком. Брейди кивнул младшему полицейскому, который был нападающим в местной команде по регби. Юноша втянул голову в плечи и бросился на дверь, словно на штурм ворот противника — яростно и без оглядки.

В кухне Дойл сражался с окном, но безуспешно. Он схватил за ножку массивный дубовый стул и, наконец, прорубил себе путь к свободе. Мгновением позже дверь ввалилась в кухню, регбист влетел следом и упал лицом вниз на пол.

Бомбардир замер на подоконнике и огляделся. Чуть в стороне, метрах в полутора, была прикреплена водосточная труба. Без колебаний Дойл уцепился за цинковый желоб над головой и подтянулся, выставляя тело на дождь.

На секунду он задержался и расплылся в широкой ослепительной улыбке, предназначенной специально для Миллера, который высунулся следом и пытался достать трубу.

— Без обид, мистер Миллер. Увидимся не скоро.

Он соскользнул по трубе легко и бесшумно, как мартышка, и растворился в дождливой мгле.

Миллер улыбнулся:

— Ты заметил, Брейди, он все еще босиком? Я не успел ему напомнить, что не пристало джентльмену сверкать голыми пятками.

Оба вернулись в спальню. Дорин горько всхлипывала в уголок простыни. Увидя Брейди, она метнулась к нему:

— Мистер Брейди, поручитесь за меня! Бог свидетель, я не знала, что его черти принесут. — Она обвила его шею руками и подняла к нему мокрое заплаканное лицо.

Брейди нежно хлопнул ее пониже спины и решительно оторвал от себя.

— Дорин Монахан, попрошу не испытывать мое терпение. Отставить старые ирландские штучки! Не со мной такие номера, я сам ирландец.

Из-под кровати донесся слабый стон. Брейди нагнулся и увидел еще одну, голую пятку. Спустя мгновение он вытащил моряка, представшего на всеобщее обозрение в одних только плавках.

— Ночь уже кончается, а веселье в самом разгаре, — подмигнул Миллер коллеге, и оба беззаботно рассмеялись.

Миссис Голдберг было семьдесят лет, и она выглядела ни на день моложе. Толстый слой пудры и крупинки туши на ресницах делали ее морщинистое лицо точным подобием раскрашенной посмертной маски. С ее ушей свисали длинные цепочки агатовых бусинок. Старая дама заглянула в комнату и испуганно вскрикнула:

— О Боже! Какой погром! Кто мне за это заплатит?

Следом за хозяйкой появился младший полицейский, бледный и встревоженный.

— Что случилось? — спросил у него Миллер, не обращая внимания на причитающую старуху.