Дядя придет за мной - Алла Железнова

Я поднялась с его колен чуть-чуть смущенная, но в душе ликующая. Не у одной меня мысли заполнены не тем, чем стоит. Но и у брюнета, похоже, недостаток всем известного комплекса витаминов.

– Не хочу пользоваться твоим доверием, – улыбнулся он. – По крайней мере сейчас.

Часть 4. Планирование и махинации

Чтобы отвлечься, я стала порхать по дому, собирая вещи в дорожную сумку. Максим сел за стол, взял ручку и лист и принялся что-то чиркать.

– А что ты делаешь? – окликнула я его.

– Думаю.

– О чем?

– О том, как феерично вывезти вас из страны.

– А чем тебе Россия не нравится?

Меня немного передернуло, как-то не хочется сниматься с насиженного места в незнакомую страну.

– Как только информация со штаба планирования группировки попадет в нужные руки, она будет обнародована. Часть всей этой большой банды будет отловлена, часть ликвидирована, а чиновники тихо и без особых скандалов потеряют свои должности. Нам, как главным зачинщикам, покоя не дадут. По-любому кто-то из всей этой шайки выберется сухим, – он обернулся в мою сторону. – Много не бери. Так, пару вещей переодеться, желательно удобных. И платье свое в горошек запакуй, даже если не высохло. Сбережения и ценности оставь, нам будет на что жить.

– Хорошо, – пожала я плечами.

– Юля, – окликнул меня Макс через минуту с ноткой озарения в голосе. – А у тебя знакомых, случаем, в крематории нет?

– А тебе зачем? – изумилась я.

– Надо.

– Нет. В основном все в других городах работают. Из сокурсников только Наталья осталась.

– Значит, пойдешь ты, – слишком уж бодро заявил Макс, сделав на листе какой-то заключительный штрих.

Я заглянула в лист через его плечо, но дядя резким движением смял его и сжал в кулаке. На мгновение вместо ожидаемых записей я увидела двух корявых человечков, находящихся в неприличной позе по отношению друг к другу. И, видимо, этим штрихом Макс обозначил внушительное достоинство одного из своих персонажей.

– Я думала, ты заметки по делу какие-то фиксируешь, а ты фигней занимаешься, – возмутилась я шутливо.

– Детка, кто ж о таких делах пишет? Я думаю, а когда думаю, рисую.

– Весьма откровенные сцены, как я посмотрю.

– Ничего ты не понимаешь, это искусство, – веселился он.

– Ну-ну.

– Давай спать, время уже два часа. Нам вставать рано.

– Где бы тебе постелить? – задумалась я, залезая в шкаф за постельным бельем.

– Нигде, я с тобой лягу. У тебя еще одна подушка есть?

В брюнета полетела тяжелая перьевая подушка, запущенная мной с усилием. А этому хоть бы что! Перехватил и радуется, как мальчишка.

– Сколько тебе лет-то?

– Тридцать три, а что?

– Ведешь себя как подросток.

– «Вечно молодой, вечно пьяный…» – напел он, раскладывая старый диван.

– Оно и видно!

– Ну что ты ворчишь? Зато ты можешь быть спокойна в моих надежных объятиях.

Я лишь головой покачала.

– Ладно. Как-никак нам уже не по пять лет.

Мы удобно устроились, и, само собой, брюнет заключил меня в теплые объятья.

– А ты мягкая.

– Еще что-нибудь скажешь подобное, придушу этой же подушкой, – прошипела я.

– Силенок не хватит. Как вся эта какофония закончится, мы обязательно с тобой поиграем в подобные игры.

– Извращенец.

– Угу, – промычал он. – Тебе понравится, обещаю.

– Макс?

– Что?

– Отвали.

– Намек понял, сплю, – усмехнулся он последний раз.

Остаток ночи я спала беспокойно. Старалась не вертеться, но давалось мне это очень плохо. Временами спящий брюнет рефлекторно притягивал меня к себе. Казалось, ничто не может ему помешать наконец отдохнуть. И все же непривычно вот так лежать в одной кровати с мужчиной. И завтрашний день волновал не меньше.

Под утро я снова проснулась, раньше Макса. Он так же смешно сопел носом, вызывая мою улыбку. Я присмотрелась к его волосам и очень удивилась. Чтобы проверить свою догадку, взяла его короткий локон и оттянула чуть-чуть вверх.

– Да, я блондин, – проснулся он и открыл глаза, потянувшись всем телом.

– Ты красишь волосы?!

– Конспирация превыше всего. Меня могли бы узнать в аэропорте.

– Обалдеть.

– Приедем в дом брата, покрасишь меня, – заявил он твердо.

– А сам не справишься?

– С твоей помощью быстрее будет. – После этого он сощурился и добавил, – И я очень люблю, когда девушки копаются в моих волосах.

Я фыркнула, сдерживая смех. Остановите мою больную фантазию.

– Да, Юленька, ты правильно подумала, – мурлыкнул в ответ Макс, вгоняя меня в краску. – И там тоже.

– Надо же, какая хорошая краска, – попыталась перевести я тему в прежнее русло.

– А то, импортная.

За открытым окном послышался скрип тормозов сразу двух машин, от чего Макс подскочил резвее «раскабельского» кролика и выглянул наружу.

– Одевайся! Буди Ромку, и не высовывайтесь! – тут же велел он, хватаясь за джинсы.

Долго меня уговаривать необходимости не было. Я лишь успела подхватить приготовленное черно-белое платье в горох и краем глаза глянуть время на настенных часах. Полшестого утра!

– Рома, вставай и одевайся скорее! – протянула я сыну майку и бриджи.

Макс выскочил из зала к входной двери. С оголенным торсом и пистолетом в руках он скрылся в коридоре, предварительно бросив нам обувь и проверив магазин оружия. Мы с Ромой забились в дальний угол его комнаты, спрятавшись за шифоньером как раз в тот момент, когда дверь моей квартиры начала сотрясаться от мощных ударов. Микро-SD мы снова положили в настрадавшегося Оптимуса Прайма. Дверь распахнулась на очередном ударе и началась пальба. От страха я прижала Ромку как можно плотнее и стала считать выстрелы. Сначала одновременно было произведено около восьми беспорядочных выстрелов, затем последовали четыре четких и последовательных. Какое-то время были слышны вскрики, но потом все стихло. Шум был такой, что звон в ушах стоял. Сейчас все соседи сбегутся.